Утопленник заметил осторожный взгляд девочки и подсел к ней на кочку. Алена уже давно ухватилась за торчащую из ила корягу, чтобы ее не сносило течением, и теперь делала слабые попытки на ней устроиться.

— Я чего здесь сижу? — доверительно зашептал мертвец, и Алена вблизи увидела все его страшные ссадины и синяки. — Клад меня держит. В наказание за жадность меня обязали около него сидеть. Я же когда последний раз сбежал из тюрьмы, сюда отправился. А ведь Степка меня предупреждал, что ничего хорошего не выйдет. Старший он. А старших надо слушаться! Но я только отмахнулся от его слов — мне клад глаза застил. Столько крови из-за этого золота пролили — и за здорово живешь его бросать? Э, нет! Шалишь! Но нырнуть-то я нырнул, а вот вынырнуть не смог. Так и остался возле клада своего сидеть — велели мне и после смерти около него плавать. А освобожусь я, сказали, после того, как кто-то другой захочет кладом овладеть. Там же богатства — и корову можно купить, и лошадь, и дом построить, и усадьбу огородить…

Про корову и усадьбу Алену не очень интересовало, она прервала словесный поток призрака, на секунду вынув трубочку изо рта.

— А как же американцы? — спросила она сведенными губами, чтобы воздух из нее не так быстро выходил.

— А они меня спросили, где клад лежит? — Фрол возмущенно воздел руки вверх, и его тут же смыло с коряги течением. — Они со своей техникой давай ил баламутить. — Меньшой Разин появился с другой стороны, чем сильно напугал и без того напуганную Алену. — Если бы они сами ныряли, я бы им все и показал. А то как меня увидят, так сразу бежать. Я даже слова сказать не успевал. А тут всего-то делов — руку протянуть. И тебе хорошо, и я свободен.

И утопленник снова потащил Алену за собой.

— Что мне с твоим кладом потом делать? — От волнения Алена чуть трубочку из рук не выпустила.

— Владей!

Рука у призрака оказалась ледяной и склизкой, а потому прикосновения его были неприятными. Все это заметно остудило Аленин пыл, и голова ее начала соображать по-другому.

Как она этот клад достанет? Пару раз нырнет, а на третий останется на дне, как этот Фролка? А что скажет родителям? Откуда у нее золото-бриллианты?

Впереди показалась кладка камней, а между ними разбитые ящики.

Триста пятьдесят лет. И за все это время разбойнику ни разу не удалось никого уговорить? Или уговорить удалось, да никто потом из-под воды не выбрался?

Алена резко оттолкнулась ногами от дна и, к своему большому удивлению, оказалась на поверхности.

Воды здесь было по пояс.

И как по Тихой Сосне корабли ходили? Может, это были не корабли, а лодки? Или они тут пешком ходили?

— Не бросай меня! — услышала она сквозь воду, которая текла с нее ручьями.

— Погоди, — пробормотала Алена и пошла к берегу.

— А чего это ты в одежде купаешься?

От неожиданности Алена вздрогнула.

Между кустов на берегу с удочкой сидел Серега Березкин.

Его только не хватало!

— Клад ищу.

— Успешно? — Сергей медленно поднялся и стал скручивать удочку.

— Вот.

Алена разжала кулак, в котором все еще сжимала брошку.

— Ух ты!

Березкин бросил удочку и прямо в кроссовках затопал по воде.

— Дашь, да? — срывающимся шепотом спросил он.

— Бери, там этого добра навалом, — разрешила Алена, с удивлением глядя на Березкина. Он менялся на глазах, и сейчас его чуть ли не трясло от волнения.

— А еще достанешь? — спросил он, пряча брошь в карман.

— Сам плыви, — бросила Алена, встряхивая головой, чтобы мокрые волосы не падали ей на лоб. — Тебя там как раз ждут.

Серега с сомнением покосился на реку.

— Значит, ты видела утопленника, и он тебе вот так запросто все отдал?

— А ты боялся, что он за это жизнь потребует? Поэтому утром послал меня вперед? У, жучара!

Серега смутился, засопел, но убегать не стал.

— Я плаваю плохо, — честно признался он. — И покойников боюсь.

У Алены в голове родилась гениальная мысль.

— Не бойся, он ничего не сделает, — она взяла Серегу за руку и повела на глубину. — Вот тебе трубка, чтобы дышать. Будет болтать, но ты его не слушай — опять начнет жаловаться на свою жизнь. Бери, сколько унесешь, а я за Олечкой побежала.

— А куда нырять-то? — Березкин с сомнением косился на мутную после ливня воду.

— Откуда я вышла, туда и ныряй.

Алена выскочила на берег, отжала край сарафана, еще раз встряхнула головой.

Мысль была простой — вчера Серега ее подставил, сегодня она ему ответила тем же. Ничего утопленник с ним не сделает, заболтает только. Вот и пускай они отвлекутся на время — Алене срочно нужно было привести сюда Олечку. Все это ей казалось очень и очень странным, и чтобы во всем разобраться, нужна была вторая голова, то есть Олечка.

Раздался всплеск — Серега нырнул.

Алена усмехнулась и побежала к железнодорожной насыпи.

Ливень превратил улицу хутора в настоящую реку. Мутный поток несся к железной дороге. Алене опять пришлось идти по воде. Как только бодрящая по своей температуре жидкость снова заплескалась в ботинках, за коленку ее схватили ледяные пальцы. От испуга Алена вскрикнула и зайцем скакнула обратно на рельсы.

В грязной луже явственно виднелось избитое лицо призрака.

— Ты что тут делаешь? — нахмурилась Алена, и в душе у нее зародились нехорошие предчувствия.

Фрол делал отчаянные жесты, чтобы Алена к нему присоединилась. Она покосилась на проплывающий мимо мусор. Нырять в эту грязь ей совсем не хотелось.

— Где Серега?

Утопленник стал разводить руками и пришлепывать губами.

— Ладно, уговорил, — пробормотала Алена.

Она провела руками по волосам, собирая воду, и прижала ладони к ушам. Воды получилось не очень много, но достаточно, чтобы расслышать шебуршание утопленника.

— Возвращайся, — шептал он. — Мы не закончили дело.

— Там у тебя Серега. Занимайся пока с ним.

— Ко мне кто-то пошел? — встрепенулся призрак. И исчез.

— Странный какой-то, — пожала плечами Алена и огляделась.

Больше в воде никого не было.

— Ладно, — пробормотала девочка, снова ступая в грязную лужу. — Сейчас мы все выясним.

Остаток пути она брела по колено в воде, радуясь, что дождь наконец-то кончился и им не придется отращивать жабры, чтобы жить в таком мокром климате.

Рассказать все подруге Алена не успела. Как только она перешагнула порог дома, родители ее подхватили, раздели, высушили и усадили за стол пить чай с вареньем. Олечка осуждающе косилась. «А еще подруга называется, — говорил ее взгляд. — Куда-то ушла, меня не взяла».