Вопрос, что здесь забыл Джер оставался открытым. Не то, чтобы это было очень уж важно или настораживало, но занимало мысли, отвлекая от того, о чем в принципе думать не хотелось.

— Я не могу просто так навестить мою сестру? Ну хорош, Тай, я же вижу, что что-то случилось, — вздохнул он участливо и присел на подлокотник моего кресла, назвав детским прозвищем.

— Все в порядке, — упрямо мотнула головой, чувствуя, как начала подрагивать нижняя губа, и попыталась улыбнуться.

— А если серьезно? Знаешь, мне иногда кажется, что в том мире мы с тобой были ближе. Я понимаю, здесь свои правила, этикет, это нормально. Но ведь и не отнимает того, что ты мне дорога, и можешь поделиться всем накипевшим. Слишком много всего свалилось, да?

От него теплом исходило искреннее желание помочь, поддержать, утешить. Именно то, чего мне так не хватало сейчас.

— Угу… — только и смогла быстро кивнуть несколько раз.

— Не стоит себя так загонять, вон, бледная какая уже, темные круги под глазами, и куда только Маркус смотрит? Неужели все должно быть только на тебе? Советницы же из Первого домена здесь, жрицы, да и все, кто прибыл из нашего мира, тоже успешно проходят обучение, должны помогать… — уютно бубнил он, приобняв меня, как когда-то в далеком прошлом, когда он только пробился в гарнизон и мы проводили ночи вместе, поддерживая друг друга и болтая о чем угодно, лишь бы не думать о грязи, творившейся вокруг нас.

Как же паскудно тогда было и насколько все же проще. Верила, что избавлюсь от ошейника, убью Давроса и наконец-то стану счастливой. А оказалось, что счастье слишком сложная и хрупкая штука…

— Тай, слышишь меня? Сделай себе выходной, мир не рухнет, если ты один день уделишь себе. Мы с Шейлой сегодня собираемся к озеру, что в пяти минутах от вулкана, на горячие источники. Себастьяна оставили на Закери, и новенький у нас появился, тоже временный… — продолжил он, вскользь упомянув демона, которого Шейла взяла в постоянные спутники задолго до рождения сына. — Пойдем с нами? Отряд Маркуса тоже денек без него перебьется. Ну или кого-то из спутников возьми, развеемся… Ты плачешь?

Он пораженно уставился на меня, осекшись на полуслове, не веря в то, что видит. Последний раз я плакала при нем, когда увидела впервые в гарнизоне, и он сообщил о смерти мамы.

— Тай?.. — пожалуй, таким растерянным и испуганным я видела его, только когда Шейла рожала.

— Я беременна, — вырвалось у меня в ответ.

Несмотря на то, что собиралась сообщить брату одному из первых о своем положении, все никак не могла подобрать нужный момент. То ему было не до того с новорожденным малышом и Шейлой, очень ослабленной родами, то на меня все свалилось с этой привязкой домена. Ждала подходящего времени, чтобы сказать, но… Лучше порадовать его этой новостью, чем рассказать, что случилось вчера, и почему мне так хреново сейчас.

Глаза Джереми округлились в удивлении, на лице тут же расплылась радостная улыбка. А в следующий миг он потянулся ко мне и крепко обнял, звонко поцеловав в щеку.

— Это же здорово! Радоваться нужно, ну ты чего? — воскликнул Джер, светясь от счастья. — Маркус уже знает? Хотя, что я говорю, он с привязки домена от тебя не отходит… Уже тогда знали, да? Тай?..

Но попытка отвлечь Джера, а заодно и себя, провалилась. Пожалуй, стало только хуже, как только осознала, что сейчас Маркус оставил не только меня, но и наш огонечек. И я вновь зарыдала уже в голос, захлебываясь соплями и слезами, щедро орошая ими рубашку брата, вцепившись в него, как утопающий в край плота.

Он тут же подхватил меня и прижал к себе крепче, убаюкивая и шепча какие-то глупости, но увидев, что это не помогает ни капли, вдруг начал напевать колыбельную, которую нам в детстве часто пела мама. Слов он почти не помнил, больше саму мелодию, но, неожиданно, это свело на нет мою очередную истерику.

— Вот так, все будет хорошо, ну же, давай вытрем слезы, сопли… — ласково ворковал он, краем своей же рубашки вытирая мне лицо и помогая высморкаться, как пятилетнему ребенку, ревущему из-за разбитой коленки.

— Джер, какого ты… — вяло отмахнулась, громко шмыгнув носом. — Я все же верховная…

Последняя фраза прозвучала совсем жалко из-за начавшейся в довершение ко всему икоты. Видел бы меня сейчас кто-то из демонов. Да даже Эльфу не стоило бы видеть меня в таком состоянии…

— Верховная ты там и для всех, а здесь и сейчас ты в первую очередь моя сестра, которой плохо. Вот, выпей воды, — он налил из графина на столике воды в стакан и протянул мне.

Я взяла дрожащей рукой и, отбивая дробь зубами о стеклянный край, допила до дна, успокаиваясь. Из-за слез кожа казалась липкой, меня колотила крупная дрожь, а помимо общего гнетущего эмоционального состояния прибавился еще стыд, что сорвалась при Джереми, для которого всегда старалась оставаться сильной.

— Расскажешь теперь, что случилось? — тихо спросил он с бездной участия, без той противной жалости, которую я боялась почувствовать в его эмоциях.

После секундной заминки все же кивнула. И в самом деле, кому еще я могла довериться и поделиться наболевшим, если не с ним.

— Сейчас, умоюсь только…

Через спальню практически пробежала, стараясь не смотреть ни на кровать, ни на рубашки Маркуса, видневшиеся в приоткрытую дверь шкафа, ни на его метательные кинжалы, лежавшие на столе. Наспех умывшись, вернулась к Джеру, слабо улыбнувшись в ответ на его полный волнения взгляд, и села напротив в кресло.

— Спрашивай, — тяжело вздохнула, откинувшись на спинку.

— Где Маркус?

Вот и прозвучал этот вопрос, болью отозвавшийся во всем теле, выбивая почву из-под ног.

— Я не знаю… — прошелестела на грани слышимости.

В следующий миг Джереми подошел ко мне и, подхватив, усадил себе на колени, крепко прижав к себе. Его эмоции как ближайшего родственника не давали энергии, но от них шло такое ни с чем не сравнимое родное тепло, что я лишь тихонько вздохнула, купаясь в них.

— Рассказывай.

Каждое слово давалось мне с трудом, но потом будто плотину прервало, и я говорила и говорила, рассказывая не столько события вчерашнего вечера, ограничившись сухой констатацией фактов, сколько делясь своими чувствами безысходности и непонимания.

— Почему так сложно, Джер? У нас все было хорошо, понимаешь? Я же даже не знала изначально, что здесь принято многомужество. А он… И сам же тоже… Вот зачем? И отец у него не один. И ты бы слышал, с какой теплотой он отзывался о своих родителях: мама, ее мужья, все друг друга любят… Искренне веселился из-за моего удивления, — тихо делилась я, вспоминая давний разговор у озера. — Вообще ни намека, что его что-то не устраивает в этом, а потом… потом…

— Тихо-тихо, не надо, — тут же среагировал брат, когда слезы в который раз навернулись на глаза. — Может, дело не в полигамии или даже не столько в полигамии? По нему не скажешь, что его тяготит присутствие того же Кея или раба в вашей жизни. Да и этого третьего тоже… Может, именно со вчерашним было что-то не так, как обычно? Или личные счеты?..