Мы считали факелы вражеских танков, которые никогда больше не откроют огонь по немецким солдатам. Через час боя пылали двенадцать Т-34.

Остальные тридцать ездили из стороны в сторону, ведя огонь с такой скорострельностью, какую только могли обеспечить их орудия. Они стреляли метко, но наша броня была крепка. Мы больше не вздрагивали, когда очередной стальной палец стучал в борт. Утерев с лиц хлопья осыпавшейся краски, мы продолжали заряжать, целиться и стрелять. Так продолжалось четыре часа.

Потом наступил момент, когда мы могли поздравить друг друга. Последний вражеский танк скрылся из виду! Перед нами стояли двадцать три пылающих стальных гиганта. Мы вылезли, закурили и удивились, как это мы умудрились обойтись без потерь. Оба наших пулемета были уничтожены. Если не считать этого, наш танк отделался минимальным ущербом. К тому же, у нас не осталось ни единого снаряда. Зато мы были живы. Двигатели гудели, катки вращались, и мы были готовы через несколько часов начать преследование. Первый этап танкового сражения, которого мы ожидали после прорыва двойной линии обороны, завершился нашей победой.

Уже около полуночи мы залезли в окоп, вырытый под днищем верного «тигра». Там мы тихо устроились поспать. Наш командир нежно погладил днище танка. Мы пожелали стальному товарищу спокойной ночи. Наконец, мы уснули. Досмотреть сны нам не хватило времени. В 2.30 утра нас разбудил часовой. Мы должны были выступить до рассвета.

Каждый член нашего экипажа привычно выполнил свою обычную работу. Механик-водитель запустил двигатель — вибрация мощного 720-сильного мотора успокаивала нас. Радист включил рацию на прием. Командир по внутренней связи поговорил с механиком-водителем и вызвал наводчика. Радист отправил командиру роты доклад: «Готов!» Мы ждали приказа «Танки — вперед!». Каждый из нас погрузился в собственные мысли. Перед каждой новой атакой — как много их уже было! — в воздухе витало особое напряжение, но возбуждение и чувство ожидающей впереди неизвестности покидали нас, как только в наушниках сквозь треск раздавался голос радиста «Танки — вперед!». Порядок движения, направление и цель были определены командиром заранее. Пехотинцы повылезали из окопов, махая нам руками, и приготовились к атаке. Их первой задачей было выйти к железнодорожной линии, проходившей в километре от нас.

Стрельба началась внезапно. Мы вдруг оказались в самой гуще боя.

Поединок с тремя танками противника потребовал от нас полной собранности. Вскоре все они уже горели. Мы заметили еще три или четыре горящих Т-34. Потом раздался взрыв, и у нас не осталось времени на раздумья. Мы быстро выскочили через люк, скатились по броне за танк и прижались к гусеницам. Длинные стволы орудий вражеского танкового взвода всаживали в нашу искалеченную машину снаряд за снарядом, но она никак не хотела гореть.

Что же нам делать? Командир, по-прежнему совершенноспокойный, махнул рукой в сторону деревьев справа от нас, вскочил на ноги, пробежал три шага, бросился на землю, снова вскочил, а потом пополз дальше. Следом за ним вскочил наводчик. Противник, удерживавший высоты вдоль железнодорожной линии Белгород — Курск, располагал более чем сорока танками, бронепоездом, вооруженным тяжелой артиллерией, и пулеметными точками. Бегущих обнаружили и обстреляли сосредоточенным огнем. Последними рывок совершили механик-водитель и радист.

Мы мчались что есть сил. Эти 150 метров казались бесконечным адом. Откуда нам знать, не скрывается ли в лесу противник? Ведя разведку, мы оторвались от основных ударных сил на три километра. Отступила ли вражеская пехота или она все еще отсиживалась в лесных дотах? Хотя эти вопросы и были логичны, мы ни на секунду не задумывались о таких вещах. Наши нервы были напряжены, колени подгибались. Но свист снарядов и фонтанчики пыли, вздымаемые пулеметными очередями, придавали нам сил. Секунд через двадцать или тридцать мы нырнули в брошенные вражеские окопы на южной кромке зеленой лесополосы. Там, куда мы прибежали, лес кончался, переходя в зеленые степные просторы.

Прижавшись разгоряченными лицами к прохладной земле, мы несколько минут пытались отдышаться. Потом командир приказал наблюдать за тем, что творится к северу от нас, а сам отполз на опушку леса, чтобы взглянуть на наш танк, по-прежнему стоявший под градом гранат. Между деревьями изредка свистели шальные пули. Нам повезло, что последние отступавшие советские солдаты не знали, как мы слабы. На пятерых у нас был всего один пистолет, но мы были твердо намерены прорваться!

Но в безопасности ли мы? Мы приподнялись в окопах на опушке леса, вглядываясь в железнодорожную насыпь.

Со стороны деревни эхом доносился гул танкового сражения. Русские подбили около десятка наших танков и смертельно ранили командира роты. Остатки его экипажа (механик-водитель был тяжело ранен шестью осколками гранаты) ползком добрались до своих. Последние два танка начали отступать. Они развернули башни, выпустили последние снаряды и на полной скорости вернулись в низину.

Мы чувствовали себя брошенными, но не стали дожидаться, пока вражеская пехота начнет на нас охоту. Следом за командиром мы бегом бросились через открытую степь к передовым позициям нашей пехоты, до которых было добрых три километра. Мы снова бежали наперегонки со смертью. Мы падали, ползли, снова вскакивали… Преодолев метров пятьсот, мы увидели два танка. Это было наше спасение! Когда первая машина остановилась, мы вскочили на броню и спрятались за башней. Наши сердца бешено колотились. Мы вздрагивали всякий раз, когда осколки вражеских снарядов стучали по башне и корпусу. Еще километр… Еще 500 метров… Наконец мы достигли склона и спустились в низину. Здесь артиллерия больше не могла нас достать.

Четыре танка выстроились между деревенскими домами. Уцелевшие танкисты стояли рядом. Они не думали о собственном спасении. Мыслями они были вместе с павшими, с погибшим командиром роты, заплатившим жизнью за свою храбрость.

Известие о том, что ремонтная часть прибудет всего через час, обрадовало нас. Чтобы снова привести танки в боеспособное состояние, нужен был один день. Мы хотели как можно скорее вернуться в бой, чтобы смыть свой позор. Но это время не было потеряно напрасно. В небе появились пикирующие бомбардировщики. Они направились на север и атаковали танки на дороге, железнодорожные пути и бронепоезд, которому удалось подбить наши «тигры», но так и не суждено было вернуться на станцию. Мы, танкисты, были не одиноки. Вместе с нами шла пехота, двигались артиллерийские батареи, летели пикирующие и тяжелые бомбардировщики. На следующий день мы, закованные в броню, снова должны были идти на острие атаки. Быть может, на этот раз Госпожа Удача будет к нам благосклоннее!

Механизированная группа дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и танковая группа дивизии «Дас Райх» сосредоточились у железной дороги Тетеревино — Прохо-ровка в 6 часов утра, после налета пикирующих бомбардировщиков.

В 7.10 танковую группу атаковали с севера и северо-запада более двадцати Т-34. Последовавший танковый бой, в котором приняла участие и танковая группа дивизии «Дас Райх», продлился до полудня. Противник отступил в северном направлении.