— Эта ммм… рыба вас не преследовала?

— Нет. Мне кажется, мы слишком малы для неё.

Девушка теребит дырявый рукав, смотрит на Жиля, потом на свои руки — и спрашивает:

— А вы нам вообще-то верите?

Дюваль медлит, пожимает плечами… и только открывает рот для ответа, как с улицы доносится истошный вопль:

— Лёд!!! Все сюда!

Жиль подрывается с места первым, несётся на кухню. Акеми и Дюваль бегут за ним. В кухне несколько человек уже набирают воду в вёдра.

— Б-быстрее же! — торопит мальчишка, приплясывая на месте с пока ещё пустой кастрюлей в руках.

Набрав воды, все трое спешат на улицу. На углу соседнего здания толпится народ, по цепочке передают ёмкости с водой. Люди сосредоточены и взволнованы, из окон окрестных домов с любопытством глазеют дети.

— Смотрите под ноги! — кричит кто-то впереди Жиля.

Мальчишка успевает свернуть, едва не налетев на торчащий из-под земли бледно-голубой островерхий кристалл. Останавливается и льёт воду из кастрюли на идеальный блестящий шестигранник — бережно, тонкой струйкой. Кристалл дробится на острые брызги, которые тают, едва коснувшись земли. Вода иссякает, оставив от него кусок не больше детского кулачка. Жиль крошит кристалл подошвой ботинка, а потом озирается — не видит ли кто? — расстёгивает штаны и с наслаждением мочится на разбитый лёд. Покончив с кристаллом, он осматривается вокруг в поисках ледяных ростков. И мысленно считает до ста, помня, что новые «всходы» не появляются позднее минуты-двух от самого первого. Чисто. Видимо, кристалл, который он разрушил, был последним.

За несколько минут толпа рассасывается, люди возвращаются к своим делам. К Жилю подходит Акеми с пустым ведром. Он улыбается ей и гордо вскидывает подбородок.

— Я п-последний загасил! — хвалится мальчишка. — В-вот так вот!

— Я помогала растопить первый, судя по величине. Метровый.

— Н-никто не пострадал?

— На этот раз никто.

Они возвращают кастрюлю и ведро проверяющей в столовой и дожидаются Дюваля. Тот сейчас мало чем отличается от них: мокрый, всклокоченный, в грязных ботинках.

— Странно, — задумчиво говорит он. — Очень быстрый рост. Раньше такого не было.

— Сантиметров семь в минуту? — уточняет Акеми.

— Гораздо быстрее. Больше десяти.

Жиль удивлённо присвистывает.

— Здесь был кристалит, — уверенно кивает Акеми. — Без вариантов.

— Или л-лёд учится расти б-быстрее. Он умнеет.

— Бака! — фыркает девушка. — У льда мозгов не больше, чем у тебя.

Жиль обиженно сопит и отворачивается. Дюваль выдерживает паузу и касается плеча Акеми:

— Давайте-ка оба в соцслужбу. Сириль не будет вас содержать за свой счёт, будь вы хоть четырежды героями. Получите работу, замените фильтры, переоденетесь. За углом налево — остановка гиробуса, соцслужба отсюда в трёх секторах по часовой стрелке. Если вы нам понадобитесь, вас найдут.

Коротко кивнув вместо прощания, Дюваль уходит. Жиль и Акеми провожают его глазами, потом мальчишка решительно направляется к остановке.

— Эй, рыбой ушибленный! — кричит Акеми. — Без меня ни шагу!

Спустя полчаса скрипучий красный гиробус увозит их из Шестого сектора.

Любой житель Второго и Третьего круга Азиля старше тринадцати лет знает, как найти здание социальной службы города. Указатели есть на каждом перекрёстке, а не запомнить с первого раза облицованную снежно-белой плиткой помпезную десятиэтажку и эмблему на её фасаде — руки взрослого, вкладывающие в руки ребёнка яблоко — простительно ну разве что младенцу. А что настоящее яблоко почти никто из обитателей Третьего круга никогда не видел, не так уж и важно. Соцслужба работает в каждом четвёртом секторе. И занимается трудоустройством горожан и обеспечением их жизненно необходимыми вещами: одеждой, лекарствами, мелкими предметами быта и жильём.

Акеми и Жиль проводят в этом здании четыре долгих часа. Сначала одна очередь — к терминалу, у которого их встречает чистенькая улыбчивая девушка.

— Здравствуйте, добро пожаловать! — щебечет она. — Я рада вас приветствовать в бюро социальной защиты и найма. Меня зовут Симона. Расскажите мне, по какому вопросу вы пришли, и мы выберем для вас соответствующий раздел помощи.

Акеми смотрит на неё с лёгким отвращением. Что-то неестественное кроется в улыбке этой миленькой чистюли, в её аккуратно уложенных светлых волосах, в подогнанной строго по фигуре отутюженной униформе. Жиль смущённо сутулится при виде красотки, поднимает повыше воротник куртки, пряча левую щёку.

— Мы остались без работы, нам бы заменить воздушные фильтры и по возможности переодеться в сухое, — безэмоционально диктует Акеми.

Не переставая улыбаться, Симона нажимает несколько клавиш под монитором терминала и просит:

— Пожалуйста, подходите по одному и позвольте системе опознать ваш код.

Акеми подходит к терминалу, становится спиной к нему на место, обозначенное на полу белым крестом. Склоняет голову, открывая вытатуированную на шее цепочку из цифр и тонких линий. Симона запускает сканирование и сообщает:

— Пожалуйста, стойте неподвижно. Вся процедура идентификации займёт не более тридцати секунд.

Меньше чем через минуту терминал издаёт мягкое гудение и выплёвывает в нишу под экраном, на котором высветились данные Акеми, три жетона разной формы. Симона подаёт их девушке и поясняет:

— Этот жетон — для получения нового воздушного фильтра, вам с ним на третий этаж, секция справа. Этот — на склад одежды, он у нас на первом этаже, вон там. И последний — в отдел трудоустройства, седьмой этаж.

Акеми кивает вместо слов благодарности, забирает жетоны и отходит в сторону подождать Жиля. Мальчишка повторяет ту же процедуру идентификации. Акеми смотрит на него, пока он стоит спиной к сканеру, и не может отделаться от ощущения, что Жиль чего-то очень сильно боится. Губы сомкнуты в прямую линию, взгляд направлен в пол, кончики пальцев сжаты щепоткой и словно что-то монотонно перетирают. Нервничает? Почему? Когда Жиль возвращается с полученными жетонами, Акеми прямо спрашивает, что с ним происходит.

— Н-напрягает, — хмуро отвечает мальчишка и отворачивается.

Они быстро заменяют капсулы воздушных фильтров на новые, получают по комбинезону и комплекту нижнего белья и по паре акриловых пледов. И, переодевшись по очереди в тесном, грязном туалете, следуют в отдел трудоустройства. В зале ожидания около восьмидесяти человек. Воняет потом, в одном углу кто-то надсадно кашляет, из другого доносится богатырский храп. Акеми вспоминает, что раньше здесь стояли длинные скамьи — но теперь их нет, и люди стоят вдоль стен или сидят на полу. Выяснив очерёдность, парочка усаживается, завернувшись в пледы, и готовится долго-долго ждать. Пока подходит их очередь, они успевают поспать, прижавшись друг к другу.