Я пялилась на груду металла, что осталась от моей машины, и в голове не было ни одной мысли, которую я могла бы озвучить, как догадку или предположение.

— Не успела появиться в вашем проклятом городишке, как меня уже несколько раз послали к чертям собачьим, единожды пытались убить, а добрый самаритянин, возомнивший себя доктором, решил, что ему дозволено лапать меня, пока я в бессознательном состоянии, — нервы сдали и крепко высказалась, не стесняясь при этом в выражениях и наплевав на нежные чувства присутствующих.

Хантер кратко усмехнулся, словно удивился тому, какой я могу быть, но остался доволен моей тирадой.

— Мисс Эванс? — он явно недоумевал, о чем я.

— Простите офицер, но это чистая правда. Ферндейл не слишком дружелюбен по отношению к туристам. Одна только ваша Хизер чего стоит. Такого кофе, какой варит она, я не пила больше нигде в штате, но ее взгляд был слишком красноречив… Проваливай из города, — мне показалось, что пародия на хозяйку бара вышла очень похоже.

— Не стоит строить поспешные выводы, — ответил Хантер.

— Ох, простите, что задела ваши теплые чувства по отношению к фригидной стерве, — меня несло в такой силой, что остановиться было уже не реально.

— Так. Стоп, — коп повысил голос. — Нам всем надо успокоиться. Мисс Эванс, я очень вас прошу, уезжайте домой. Как только появятся какие-то новости, я обязательно дам вам знать, а также буду держать в курсе расследования. Но мое мнение — вам абсолютно незачем здесь оставаться.

— Даже слушать это не стану, офицер, — и это звучало, как официальный отказ, подкрепленный подписью и печатью.

— В Балтиморе все такие упрямые? — его голос смягчился.

— Я не из Балтимора, — и это все, что ему нужно было знать.

Через полчаса Бобби Форд покинул нас, сославшись на многочисленные дела, а я подозревала, что ему просто надоело спорить со мной.

Я была в доме, когда Хантер, попрощавшись на улице с копом, вернулся в дом. Стоя у окна, наблюдала за ним. Растирая кожу на мизинце, чтобы отвлечься от надоедливых лишних мыслей и сосредоточиться на главном, рассматривала своего нового знакомого. Я не знала о нем ровным счетом ничего. В доме отсутствовали хоть какие характерные мелочи, которые могли бы рассказать о хозяине. Нет фотографий, нет газет на журнальном столике, нет пустой чашки из-под кофе, нигде не валялась одежда. Нет, вашу мать, ничего, что могло бы хоть как-то охарактеризовать его. Он словно человек, который тщательно пытался скрыть то, кто он. Везде чисто и все лежало на своих местах. В доме кто-то живет, но кто понять было невозможно.

Я не заметила, как Бейкер появился в гостиной.

— Можешь оставаться здесь, сколько хочешь, — с привычным спокойствием ответил он.

Признаться, внутри меня даже что-то вздрогнуло в тот момент в амбаре, когда он дал выход эмоциям. Сейчас же он был снова собран. На лице ни тени от прошлых эмоций.

— Не думаю, что это удачная идея, — я продолжала смотреть в окно, борясь с желанием снова ему нахамить.

— Не доверяешь парню, возомнившему себя доктором? — усмешка в голосе заставила меня повернуть голову и взглянуть на этого высокомерного типа.

— Все верно. И сейчас я, с твоего позволения, пойду искать свои вещи и в скором времени уберусь отсюда.

— Разительные перемены в твоем поведении заставляют меня задуматься над твоим рациональным мышлением.

Нахмурилась. Не ожидала, что эта деревенщина знает такие слова.

— Вот именно сейчас я собираюсь поступить рационально. Не думаю, что тебе приятно мое присутствие в этом доме.

— Прежде чем строить свои выводы на основе глупых догадок и неразумных в данном случае эмоций, сначала проанализируй ситуацию в целом.

— Мы с тобой сейчас будем мериться объемами знаний в философии и психологии, или ты все-таки скажешь, где мои вещи?

— Я собираюсь закончить с делами во дворе, а тебе предлагаю прогуляться к озеру и все хорошенько обдумать. К тому моменту, как ты вернешься, уже будешь уверена в том, как правильно поступить.

— Зачем тебе все это?

— Как я уже говорил, Бэкка, Ферндейл маленький город, и не только тебе одной интересно, почему в нем пропадают девушки.

— Хейли не единственная?

— Нет. В течение года пропали три девушки, твоя сестра четвертая. Пропадают только приезжие. На днях нашли третью.

Сделав кувырок и ударившись о ребра, сердце ухнуло вниз. Их три… три девушки… три трупа. Моя сестра четвертая. И если я не потороплюсь и не выясню все, то найдут четвертый труп. Этого просто не может быть. Все это какой-то жуткий кошмар наяву. Моя жизнь не когда не напоминала американские горки, скорее это штиль на озере. И я бы подумать не могла, что когда-то окажусь в подобной ситуации.

Сейчас моя сестра где-то и я понятия не имею где. Страшнее всего были мысли о том, что ей требуется помощь, но я не могу никак ей помочь. Страшило бессилие и незнание.

— И ты только сейчас говоришь мне об этом? — крикнула в ответ.

— А нужно было упомянуть об этом, когда недодоктор перевязывал твою рану? Или вскользь заговорить, когда я лапал тебя в бессознательном состоянии, пытаясь стащить одежду, залитую кровью? — и вот они снова, те эмоции, от которых в гостиной стало жарче, а его глаза так яростно сверкнули, что я вздрогнула, но не от страха.

— Извини, ясно? Я не хотела тебя унизить или оскорбить.

— Ты именно это и сделала, Бэкка. Знаешь, а делай, что хочешь. Ты права, меня это не касается, — бросил он зло и вышел из дома.

Через несколько минут я вновь услышала удары топора.

Поднялась наверх в комнату, в которой проснулась, и взяла телефон в руки. По экрану тянулась тонкая паутинка. Сам корпус не пострадал, что порадовало. И я набрала Итана.

— Да, детка, привет. Я тут с ума схожу. Телефон выключен, и я никак не мог до тебя дозвониться, — и странно, что я дозвонилась, ведь сеть здесь, как говорят, не ловит.

Сжав зубы, уговаривала себя не нахамить ему. Эти, ничего незначащие для меня легкие подкаты с его стороны сегодня неимоверно раздражали. А "детка" с его уст звучало так, словно мы женатая, горячо любящая друг друга пара. Только сейчас поняла, как сильно мне претило проявление этих эмоций с его стороны. Но, почему именно сейчас? Раньше меня не раздражало то, что Итан всегда был рядом и мог помочь в трудную минуту. Я могла положиться на его крепкое плечо. Сейчас же ярость, поднимаясь, подкатывала к горлу, обжигая его злыми словами, которые так и крутились на языке. Умом понимала, что этот от раздражения и собственной беспомощности. Сдерживала себя, как могла.

— Все хорошо. Телефон сел, а я оставила зарядку дома, — умело врала в ответ.

— Все нормально? Узнала что-нибудь?