Жилище было совсем простым: четыре комнаты и туалет во дворе. Но они впервые получили дом, который могли на законном основании назвать своим собственным. Радостная Джин побежала в магазин и купила ткань на занавески. Семья жила в этом шале до февраля 1970 года, пока им не предложили постоянную квартиру в новом комплексе под названием «Дайвис Флэтс»; его строили несколько лет, и сейчас он маячил на горизонте, накрывая окрестности своей тенью.

* * *

«Дайвис Флэтс» задумывался как сооружение будущего. Его строительство шло в 1966–1972 годах и являлось частью программы по «сносу трущоб», согласно которой ветхий район с невероятной скученностью населения в мало приспособленных для жизни строениях XIX столетия (так называемый Паунд Лоуни) должен быть полностью снесен, а на его месте построено жилье, состоящее из двенадцати связанных между собой многоквартирных домов по 850 квартир в каждом. С претензией на стиль Ле Корбюзье, жилые помещения должны были располагаться в футуристических зданиях-лотосах, (city in the sky), что смягчало бы недостаток площади в них и при этом давало уровень комфорта, который казался бы роскошью для простых семей Белфаста, таких, как МакКонвиллы. У жителей «Дайвис Флэтс» в каждой квартире были душ и туалет, а также раковина и кран с горячей водой. На каждом этаже такого многоквартирного дома имелась широкая терраса, на которую был выход из квартир. Отсюда открывался вид на маленькие улочки за блочными домами – Паунд Лоуни – зону отдыха, где могли играть дети. Все двери были покрашены в цвета леденцов: красные, синие и желтые – впечатляющий поп-арт по сравнению с серыми тенями многих районов Белфаста.

МакКонвиллы переехали в мезонет с четырьмя спальнями в блок под названием «Фарсет Вок». Но все то радостное волнение, которое они, вероятно, ощутили при виде нового жилья, вскоре испарилось, поскольку комплекс был построен с весьма малыми представлениями о том, как там будут в действительности жить люди. В «Дайвис Флэтс» не предполагалось ни объектов социально-бытового назначения, ни зеленых насаждений, ни благоустройства территории. Не было и детских площадок, за исключением двух открытых всем ветрам футбольных полей и огражденного куска асфальта с парой качелей – а ведь в комплексе проживали более тысячи ребятишек.

Когда Майкл МакКонвилл переехал в новый дом, «Дайвис» показался ему похожим на лабиринт для крыс – со всеми его коридорами, лестничными пролетами и пандусами. Внутренние стены сделаны из дешевых гипсокартонных панелей, так что днем вы прекрасно слышите, о чем говорят ваши соседи. А на внешних стенах, построенных из плотного бетона, образуется конденсат, и отвратительная черная плесень ползет вверх, пробираясь на потолки квартир. Будучи задуманным как архитектурная утопия, «Дайвис» оказался в итоге антиутопией и стал сооружением, которое кто-то назвал «небесными трущобами».

Тем же самым летом, когда МакКонвиллов выгнали из их дома в Восточном Белфасте, в Северную Ирландию была отправлена британская армия, чтобы принять меры против заварушки в Богсайде и мятежей. Тысячи молодых солдат в зеленых мундирах прибыли на кораблях и наводнили Белфаст и Дерри. Сначала католики тепло приветствовали их. Католическое население было так недовольно действиями Корпуса королевских констеблей и спецподразделения В, что, когда появилась армия (которая по сравнению с этими структурами хотя бы была нейтральной), люди посчитали, что она даст бо́льшую безопасность. В Западном Белфасте матери-католички подходили к армейским постам и предлагали солдатам чай.

Отец Майкла был осторожнее в своих суждениях. Сам бывший военный, Артур МакКонвилл не любил, когда солдаты ходят повсюду, разговаривают с ним в дружеском тоне, как будто им не отведено определенное место в командной цепочке. В одной из частей комплекса «Дайвис» высилась двадцатиэтажная башня – самое высокое здание Белфаста, если не считать церкви. Первые 18 этажей занимали квартиры, а верхние два британская армия использовала в качестве наблюдательного поста. Следя за очагами напряжения внизу, армейские наблюдатели могли контролировать с помощью биноклей весь город.

Едва успев прибыть, войска начали терять доброе расположение сообщества. Молодые солдаты не понимали сложной этнической географии Белфаста. Вскоре их стали считать не нейтральными судьями конфликта, а скорее оккупационными силами – хорошо вооруженными союзниками спецподразделения В и Корпуса констеблей.

Католики начали вооружаться и стрелять в своих противников-лоялистов, в полицию и, в конце концов, в саму армию. Начались сражения с применением оружия, и некоторые снайперы-католики устраивались на крышах по ночам, лежа среди печных труб и высматривая цели внизу. Возмущенные такой агрессией армия и полиция тоже стреляли в ответ, причем из более мощного оружия; и окрестности оглашало эхо выстрелов из карабинов М1 и громкого треска пистолетов-пулеметов «Стерлинг». Желая усложнить задачу снайперам, люди из спецподразделения В палили из револьверов по уличным фонарям, погружая город в темноту. Британские войска патрулировали пустые улицы на своих полутонных «Ленд Роверах» с выключенными фарами, чтобы не стать мишенью. И во всем этом хаосе поначалу погибло не так много людей: в 1969 году во время Смуты погибли 19 человек, а в 1970-м – 29. Но в 1971-м, когда волна насилия резко пошла вверх, погибли уже почти 200 человек. К 1972 году эта цифра составила пять сотен.

«Дайвис Флэтс» населяли почти исключительно католики, и комплекс стал оплотом вооруженного сопротивления. Переехав сюда, МакКонвиллы сделались частью системы, которую местные жители называли «цепочкой». Когда полиция или солдаты в поисках оружия подходили к входной двери какой-то определенной квартиры, кто-нибудь высовывался из заднего окна этого помещения и передавал винтовку соседу, который в свою очередь передавал ее таким же образом в следующую квартиру. Затем какая-нибудь женщина переносила оружие соседу на другой стороне, который отправлял его дальше, пока оно не оказывалось в самой дальней части здания.

И именно в «Дайвис Флэтс» в период Смуты произошла гибель первого ребенка. Это случилось до того, как туда въехали МакКонвиллы. Одной августовской ночью 1969 года снайпер, засевший где-то рядом с комплексом, ранил двух полицейских. Поддавшись панике и не умея применять оружие в таких ситуациях, полицейские начали беспорядочно палить в «Дайвис» из бронемашины. Затем, в момент затишья стрельбы, они услышали, как из здания раздался голос: «Попали в ребенка!»

Когда полиция начала стрелять, девятилетний Патрик Руни вместе с родителями спрятался в задней комнате их квартиры, однако пули пробили гипсокартонные стены и попали мальчику в голову. Поскольку взаимная стрельба продолжалась, полиция отказалась разрешить машине «Скорой помощи» пересечь Фоллз-роуд. Затем из дома выбежал мужчина, лихорадочно размахивая белым шарфом. За ним появились еще двое, они несли ребенка с разбитой головой. Им удалось донести Патрика Руни до машины «Скорой», но он вскоре умер.

Майкл МакКонвилл понял, что «Дайвис» – опасное место. Патрик Руни был почти его возраста. Ночью, когда начиналась стрельба, Артур умолял: «Ложитесь на пол!» Дети стащили свои матрасы в центр квартиры и спали там, сгрудившись в комнате, находящейся посередине. Иногда казалось, что они чаще спят на полу, чем в своих кроватях. Майкл часто не спал и смотрел в потолок, слыша, как пули рикошетом отлетают от бетона. Это была безумная жизнь. Но анархия продолжалась месяцами, и он стал воспринимать ее как единственный известный ему способ существования.