Она алкоголичка, моральные устои у которой как у бешеной кошки? Нет, не годится. Она за доллар согласна на что угодно? В итоге я остановилась на нейтральном варианте.

— Мать и отец не ладили между собой, и папа нас бросил.

Ага, получилось дипломатично. Даже моя бабуля не стала бы возражать.

— Моя бабушка до сих пор жива. Я ее люблю, но она потакает моей матери и пытается превратить меня в истинно верующую.

— Отпустите ее.

В аудитории раздался громкий мужской голос. Он принадлежал явно не El Jefe[5]Уоррену Лэндингэму, отцу Эммы, и не Кевину, ее брату. «Но раз приказы здесь произносит не Уоррен, тогда кто? И почему?» Уоррен никому не покорился бы по своей воле. И уж тем более — на своей территории.

— Мой отец… — начала возражать Эмма.

— Он пока находится на конференции в Чикаго. Ваш брат пригласил меня сюда в надежде на то, что мисс Грейвз останется в живых и ее разум не пострадает. Но если вы не желаете выполнять мои распоряжения, я вас покину.

Мне даже показалось, что Эмма скрипнула зубами. С чувством юмора дела у нее обстоят куда хуже, чем у ее отца.

— Сейчас день. Она может пострадать.

Мужчина заявил:

— То, что девушка очнулась, означает, что она — более человек, чем вампир. Но, конечно, между ней и тем, кто предпринял попытку стать ее повелителем, будет существовать притяжение. Разумеется, у нас появится неплохой шанс выследить этого типа раньше, чем он разыщет мисс Грейвз и убьет ее… либо завершит ее преображение.

Ни тот ни другой вариант мне не понравились, но незнакомец был прав.

Я повернулась вправо, чтобы рассмотреть собеседника Эммы, он отошел в сторону. Какая досада!

— Вам надо поторопиться, мисс Лэндингэм, — вымолвил паршивец с легкой издевкой. — Вам стоит завершить работу до возвращения брата.

— Он не причинит мне зла, — отчеканила Эмма.

Еще бы. Кевин просто обожал младшую сестренку.

— Неужели? Оборотни непредсказуемы. Особенно в полнолуние, — парировал мужчина.

Наверное, подобным тоном змей-искуситель уговаривал Еву отведать запретное яблоко.

— С-с-сволочь, — пробормотала я еле слышно, но Эмма разобрала мои слова.

Она покосилась на меня, и сквозь ее гнев пробилась искорка понимания. Отчасти она недолюбливала меня за строптивость и бунтарство. «В психологическом плане ты застряла на тринадцатилетнем возрасте», — часто язвила она. Кроме того, ее раздражала теплота Уоррена по отношению ко мне, а также то, что ее брат Кевин, его невеста Эми и я дружим со студенческих времен. А теперь ей, избалованной дочурке, довелось побывать в моей шкуре. Разве беспомощность и испуг могут быть кому-нибудь по душе?

Незнакомец тем временем приблизился ко мне, нажал кнопку, и оковы ослабели. Они противно заскрипели, да так, что у меня заложило уши. Металлические полосы замерли на середине, хотя обычно они плавно убирались внутрь лабораторного стола. El Jefe, пожалуй, заставит меня заплатить за порчу инвентаря.

Я с трудом села и принялась размышлять о том, как бы освободиться от немереного количества проводков, электродов и трубочек. Тут надо действовать с умом, иначе рискуешь либо себе навредить, либо аппаратуре. У меня-то раны заживут, а Уоррен разозлится, если я что-нибудь сломаю в его драгоценной лаборатории.

Я посмотрела на незнакомца. Он безмолвствовал и даже не удостоил вниманием мою татуировку на левой голени. Она изображает стебель плюща, который обвивается вокруг лодыжки и забирается на бедро. Рисунок выполнен красиво и привлекает окружающих. Люди непременно отзываются о моей тату, когда я в юбке или шортах. А этот парень молчит, словно воды в рот набрал. Мое тело для него… лишь объект, не более того.

Он сверлил меня оценивающим взглядом. А я изучала его. Не красавец, но и не урод. Ничего выдающегося. Приятные черты лица, светло-карие глаза, русые волосы — не длинные и не короткие. Черный костюм, который носит начинающий бизнесмен. Возможно, еще недавно он трудился в агентстве недвижимости с названием из трех букв и представлялся мистером Смитом.

Единственным отличительным признаком незнакомца были шрамы, темнеющие из-под безупречно чистого воротника рубашки. Правда, нужно было хорошенько приглядеться, чтобы их заметить, но я-то глазастая.

— Здравствуйте, мисс Грейвз. Меня зовут Джон Джонс.

Не «Смит», но все же банально.

Он протянул мне руку. Я пожала ее и ощутила энергетический удар. Я невольно ахнула, а он едва заметно улыбнулся.

Понятно, он фокусничал. Проверял меня. А мне следует соблюдать осторожность. Мистер Джонс — смертельно опасен. А хочу ли я, чтобы он находился на моей стороне? Не уверена. Но я точно знаю, что лучше не иметь такого противника.

«Кевин попросил его об услуге». Занятно. Меня всегда интересовала биография Кевина. Оборотни живут на несколько десятков лет дольше людей. И я знала лишь то, что Кевин — следствие бурной юности Уоррена. Он решил поступить в колледж позже своих «ровесников», поэтому от Эммы его отделял только один курс. Но похоже, Джонс был знаком с Уорреном, поскольку тот уже давно получил ученую степень. Но из Кевина в этой связи слова лишнего не вытянешь. Однажды я спросила Кевина о его прошлом, а он прочел мне нотацию насчет конфиденциальности и невежливости. Любопытство мое осталось неутоленным. Но Кевин — мой друг и сын Уоррена, поэтому я не стану совать нос в его жизнь. А он, между прочим, запросто мог вести еще более богатую событиями жизнь, чем я могла себе вообразить.

Я обвела взглядом лабораторию и вдруг почувствовала себя крайне неловко. Разгуливать голышом, знаете ли, не очень удобно. Нужно быть абсолютно уверенным в себе, чтобы быть обнаженным в компании полностью одетых людей. Я не ханжа, но от пледа или банного халата я бы не отказалась. Поэтому я искренне обрадовалась, когда Эмма вытащила из кладовки мою дорожную сумку. Там находились все необходимые мне вещи. Сверху, кстати, лежало огнестрельное оружие и отполированный до блеска деревянный ящичек. В нем я хранила ножи, когда не пользовалась ими. Поверх стопки одежды покоился бумажник, а на нем — девятимиллиметровый пистолет. Он мне не принадлежал. Каким образом он попал в мою сумку? Меня кольнуло нечто вроде воспоминания, когда я провела кончиками пальцев по рукоятке. Я попыталась воскресить его, но, увы, любые детали упорно от меня ускользали.

Негромко зарычав, я отодвинула пушку в сторону и занялась ящичком. Я открыла крышку. Прекрасно, все ножи на своих местах — безупречные, сверкающие, смазанные. Я сразу почуяла работу Кевина — он был невероятно скрупулезен, если дело касалось лезвий. А мой арсенал предназначался для убийства монстров.

— Ты еще не с-с-сказала, что с-с-со мной с-с-случилосссь, — прошипела я, обратившись к Эмме.

Но ответил мне Джонс.