Выйдя из ванной комнаты, Виталий не застал Катю в спальне. Не обратив внимания на её отсутствие, стал одеваться. Он вообще по возможности игнорировал Алексеевскую.

Сегодняшний день был распланирован едва ли не поминутно. Его отец хоть был и жёстким руководителем, но слишком уж консервативным. Виталий, как только занял кресло генерального директора холдинга, сразу же наметил план реорганизации общей структуры управления. Большая часть членов управления была против его нововведений, но у молодого Воронова имелись свои представления о будущем компании. Приходилось использовать различные методы убеждения, чтобы получить желаемое. От подкупа до угроз. Хватка у Ворона была как у питбуля. Он уж точно своего не упустит, да ещё и руку оттяпает, а при желании и глотку перегрызет.

Воронова-младшего боялись и небезосновательно. Парня вырастила улица и книги. Вит не любил находится дома, всегда находившаяся в разной степени опьянения мать отвратила его от отчего дома. Поэтому подросток либо находился в школе, либо на тренировках, либо во дворе, где ему часто приходилось участвовать в драках. Порой ему приходилось ночевать на лавочке. Лучше так, чем в компании пьяных, шумных «друзей» его родительницы. Так что выживать Вит научился едва ли в младенческом возрасте. Отцу по большому счету было на плевать на него, откупался деньгами, которые мать спускала на выпивку. Ни раз и ни два его пытались сделать объектом насилия разного рода. С тех пор у Виталия легко сносило крышу на почве гнева. Когда Ворон зверел, он становился совершенно неуправляемым. Поговаривали, что он в подобном состоянии может забить до смерти.

Хуже сплетен о нем, могли быть только слухи о его личной охране. Вид его телохранителей вызывал у многих непредсказуемую реакцию. Их откровенно остерегались. И тоже не без оснований. Оба были бывшими спецназовцами, служившими в горячих точках, оба так или иначе связаны с разведывательными структурами. Никто не знал, почему они покинули правоохранительные органы, попросту не решались спросить, а копать было бесполезно — информация относилась к строго засекреченной. Ворон им доверял. И не только потому, что они отличались преданностью и имели свои представления о чести. По сути, оба находились в его руках. Полностью. Со всеми потрохами. По разным причинам, но как итог — безоговорочная верность.

Полностью одевшись, Ворон спустился вниз и прошёл на кухню. Алексеевская находилась в комнате и проигнорировала его появление. Катя сидела на подоконнике, задумчиво смотря в окно, и курила. Вит стиснул зубы. В последнее время маска на всё готовой ради него женщины трескалась, и Катерина всё чаще показывала своё истинное «я». Он вообще удивлялся упрямству, с которым она продолжала цепляться за него. Будто от этого зависела её жизнь. Катя уже должна была понять, что ни шантажом, ни сексом, ни покорностью не сможет заставить его полюбить себя. Но похоже представление Вита об уровне её ума были сильно завышены.

Ворон подошел к ней и, вырвав из пальцев сигарету, выкинул в открытую форточку. Закрыв окно, Вит стащил злую невесту с подоконника и посадил на стул. Нависнув над ней, он зарычал:

— Какого хрена ты делаешь?

— Курю, — безразлично ответила Катя, пожав плечами. — Тебе какое дело?

— Мне какое дело? — тихо проскрежетал Виталий. — Ты носишь моего ребенка!

— О-о-о, — насмешливо протянула она, криво усмехаясь, — так ты о нас заботишься? Как мило!

— Я забочусь о своем ребенке, Катя. Мне плевать, что ты будешь делать, когда выносишь и родишь, но сейчас ты будешь вести себя как паинька. Не будешь курить, пить, и таскаться тоже не будешь. Ты меня поняла?

— А если нет? — взвизгнула она, пытаясь встать, но Виталий не дал ей это сделать, удержав за плечи на месте. — А если я буду курить и пить? Что ты сделаешь?

Похоже, она решила проверить границы его терпения.

— Привяжу тебя к кровати, — также спокойно ответил Ворон. — И не для наших обычных постельных игр. Я привяжу тебя, и будешь ты сидеть в спальне до самых родов. И ещё пару человек приставлю, чтоб охраняли. Ты даже в туалет будешь ходить под присмотром. Ты меня поняла?

Повисла гнетущая тишина.

— Поняла? — нетерпеливо переспросил он. Истерики Катерины его бесконечно бесили, особенно если они отнимали у него время, как сегодня. Вместо того, чтобы спокойно позавтракать, пришлось разжевывать ей простые истины.

Катя пристально смотрела на холодного и бесстрастного человека, за которого собралась замуж. Только однажды она видела, как Вит проявлял нежные чувства. И не к ней. Это было давно, но призрак той, любимой, до сих пор жил вместе с ними. Она думала, что ребёнок хоть что-то изменит, но крупно ошиблась.

— Поняла, — тихо ответила Катя, сверля мужчину глазами. — Ты придешь сегодня на ужин?

— Не думаю, — ровным тоном ответил он, убирая удерживающий захват с её плеч. — У меня много дел.

Катерина рассмеялась. С надрывом. Истерически.

— Кто? Блондинка? Или брюнетка? — она продолжила истерить. — Ставлю на брюнетку! Ты всегда выбираешь их.

Воронов поморщился. Голова болела с похмелья, а тут ещё Катя со своими визгами.

— Прекрати, — тихо прошипел он, отходя от нее, чтобы налить себе чашку кофе. Завтра ему не видать, через сорок минут важная встреча и наверняка затянется на несколько часов.

— Почему? Я же правду говорю! — она вскочила на ноги и стала мерять комнату шагами.

Катерина снова доведена до точки кипения. Виталию уже порядком надоели ее постоянные истерики. Ему было глубоко плевать на её чувства. Алексеевская с самого начала знала, как он к ней относится. В общем-то, Ворон даже мог понять её стремление получить желаемое любой ценой, но мужчина не любил, когда им пользовались и пытались из него сделать дурака. Однажды Кате уже удалось обвести его вокруг пальца. Это случилось только потому, что Вит не считал Катю достаточно опасной. Считал, что сестра Женьки не станет рисковать благополучием родного брата. Как же он ошибался! Всё, что они имели теперь, лишь последствия его недальновидности. Теперь же Катя терпела его отношение к себе, а он… Он не мог относится к ней по-другому. Виталий не то что полюбить, он её уважать не мог! Иногда он люто ненавидел Катю. За то, что она позволяла себя так унижать, и не только в сексе, но в повседневной жизни. Она терпела его пьяные выходки, постоянные измены, грубость. Но всё же он не уничтожил её, хотя мог. Почему? Вит и сам не знал. Возможно, в глубине души он понимал, что они похожи — оба хотели то, что получить не могли.

Тем временем Катя продолжала свою истерику. Металась по кухне, что-то говорила, доказывала. Воронов отстраненно наблюдал за устроенным шоу, даже не вслушиваясь в слова. Всё равно ничего нового в них не найдет.

Мыслями Виталий находился далеко. Мужчина не мог представить их семейную жизнь через десять лет. Да что уж говорить, он не мог представить свою жизнь рядом с ней даже через год! Но новость о беременности всё изменила, порушила все планы. Возможно, Ворон и был полной скотиной, но своё дитя не оставит в руках неуравновешенной мамаши, склонной к истерии. Его ребёнок родится в полной семье при отце и матери, и будет убережен от его собственной судьбы вечно гонимого и никому не нужного. Он прекрасно сознавал, что Катя совершенно обдуманно пошла на этот шаг, полагая, что сможет привязать его к себе.