– Солнышко, я…

– Просто скажи, подтверждаешь? – перебила она меня.

Кольцо продолжало прыгать в ее руках, как теннисный мячик на корте. Туда-обратно, туда-обратно. А я пялился на это, как истукан.

– Все ясно. Отвези меня домой, – сказала Марина, и внутри у меня все оборвалось. Перед глазами в тысячные доли секунды пролетели кадры давно минувших лет, которые, как мне казалось, я давно похоронил в самых отдаленных закоулках своей памяти.

– Постой. Я все тебе расскажу, – тихо промолвил я. – Только… я очень тебя прошу. Давай не в эту ночь.

– Папа сказал, что ты сумасшедший, – так же тихо сказала Марина. – И что твой отец был безумен. Поэтому… Витя. Или ты все расскажешь мне прямо сейчас, или мы прощаемся. Я не могу общаться с парнем, если не могу ему доверять.

«Справедливое заявление, как думаешь?» – заворочался внутри меня колючий уродец, и я скрипнул зубами.

Прошлое не хочет меня отпускать. Даже спустя одиннадцать лет.

– Хорошо. Я все тебе расскажу.

Я набрал в легкие воздуха, готовять приступить к повествованию, как неожиданно с моря донесся хриплый крик. Услышав его, я отпрянул, словно получив пощечину.

Это был ее отец.

И он звал Марину, свою дочь.

* * *

– Твою дивизию, – побледнев, пробормотала Марина. – Вот и приплыли. Теперь нам обоим крышка.

– Родная…

– Замолчи, – раздраженно оборвала меня она.

– Марина-а-а-а-аааа!!! – снова заорал Петр Сергеевич.

Лихорадочно роясь в сумочке, она достала мобильник и, глянув на экран, едва не застонала:

– Он мне звонил! А я, дура, забыла снять с беззвучного…

– Идем вниз, – предложил я, взяв себя в руки. – Поговорим начистоту. Я не собираюсь прятаться, как таракан в щели.

– Он наверняка с братом. Они тебя отметелят будь здоров, – фыркнула Марина, начиная спускаться.

«Плохого же ты мнения обо мне», – с горечью подумал я. Одновременно ко мне закралась мысль, что сегодня днем мне стоило громадных усилий, чтобы не ответить старому козлу после того, как тот расквасил мне нос.

Марина.

Моя любимая девочка.

Только мысли о ней удерживали меня от того, чтобы не перегрызть сегодня глотку этому вонючему уроду.

Спускаясь вниз, я обратил внимание, что луну заволокло тучами, а с моря подул холодный ветер. Волны, будто проснувшись после долгой спячки, взбудораженно накатывали на валуны, с каждой секундой все сильней и сильней, как если бы намеревались полностью затопить Утес Прощенных.

Впереди мелькнул черный силуэт лодки, на которой возвышались две фигуры.

– Стой! – крикнул я Марине, видя, что она начинает разуваться. – Мы сами поплывем к ним! Они не смогут пристать сюда – слишком сильные волны!

– МАРИНААААААА!!!

От этого хриплого вопля у меня на руках волоски поднялись дыбом.

Петр Сергеевич наверняка пьян. Нетрудно предположить, что, как только моя любимая окажется в его лодке, он попытается воплотить в жизнь свою сегодняшнюю угрозу оторвать мне яйца.

Я снял цепь с камня и, поскальзываясь на мокрых валунах, пробрался к лодке. Захлестнувшая меня волна показалась ледяной, и я поежился.

– Залезай! – крикнул я Марине, и она, помешкав, начала осторожно спускаться.

– Оставайся на месте!! – проорал Петр Сергеевич. – Марина! Не смей садиться к нему!

– Не слушай его, – сказал я, толкая лодку перед собой. Порывы ветра расшвыривали мои слова, как хлопья ваты. Подтянувшись на руках, я не без усилий перекинул ноги в лодку. Схватившись за весла, я принялся грести изо всех сил.

– Стой! Витя, стой! – закричала Марина. Она вцепилась в мою руку: – Ты куда?! Ты гребешь в обратную сторону!

– Он сейчас не в себе, – стараясь не встречаться с ней взглядом, сказал я. – Твой отец может ударить тебя.

– Марина!! – завопил другой голос, и я понял, что он принадлежит ее родному брату. Если мне не изменяет память, его звали Иваном.

– Марина, он к тебе приставал?! – снова крикнул он.

– Господи, как вы мне все надоели, – устало произнесла девушка.

Я продолжал молча грести. Ветер усилился, и даже отсюда было слышно, как волны с грохотом разбиваются об Утес Прощенных.

– Сука, куда?!! – заорал Петр Сергеевич, сообразив, что наша лодка начинает плыть в противоположную сторону от берега.

– Витя, если ты не остановишься, я выпрыгну в море, – вдруг сказала Марина.

Я замер. По виску скатилась струйка пота. Мне казалось, что я слышу, как колотится ее сердечко – тук-тук, тук-тук, тук-тук… так громко, как если бы оно стучало у меня в мозгу… быстро, словно игла в швейной машинке…

На мой нос шлепнулась прохладная капля, и я не сразу понял, что это с неба.

Неужели будет дождь?

– Ты меня слышишь?! – повысила голос Марина.

«Она боится. Не усугубляй и без того сложную ситуацию, – прошипела сидящая внутри меня тварь. – Ты по уши в дерьме… Таня. Хи-хи!»

– Я не Таня!! – закричал я, схватившись за голову.

Марина испуганно попятилась назад, и, взглянув в ее белое как мел лицо, я испугался.

– Не… не бойся меня, – сказал я, вымученно улыбаясь. – Я ведь люблю тебя.

Лодка с ее отцом и братом быстро приближалась и вскоре остановилась от нас в паре метров, покачиваясь на волнах.

– Тебе надо было накатить с Павлом, тряпка! – крикнул Петр Сергеевич. – Ты обидел его, когда отказался с ним выпить. Вот он и сдал тебя, романтик. Как говорится, хотел в рай перескочить, да по дороге штаны порвал. Хрен тебе в задницу.

«Дядя Паша», – подумал я с отчаянием.

Старый алкаш все рассказал отцу Марины.

– Ты ведь обещала мне! – едва сдерживаясь от бешенства, процедил Петр Сергеевич, переключив внимание на дочь. На нем была тельняшка и камуфляжные штаны. – Обещала, что не будешь общаться с этой городской тряпкой!

– Папа…

– Ты обманула меня. Дважды. Первый раз, когда клялась, что не переписываешься с этой шлюхой «Таней». Второй раз, когда соврала, что идешь на дискотеку. Быстро лезь в лодку!

Марина тупо смотрела перед собой, затем медленно встала.

– Я помогу тебе, – с готовностью сказал Иван, протягивая руку. – Бать, давай ближе…

Наши лодки гулко ударились бортами, и Марина взмахнула руками, стараясь удержать равновесие.

Я сидел сгорбившись, словно оглушенный. Боковым зрением я мог наблюдать, как моя любимая, ойкая, перелезала в лодку к своей родне.

«Она даже не поцеловала меня. Она даже не коснулась меня. Она даже не посмотрела на меня», – тупо повторял я про себя эти идиотские фразы вновь и вновь, как заезженная пластинка.