В последнее время мы склоняемся и к такому варианту. Иначечем объяснить, что к нам в руки попали материалы только по людям, выступающимнаиболее решительно против Москвы?

Дронго понимал, о чем говорил его собеседник. Сразу послеобретения независимости в Литве и в других прибалтийских республиках былопринято решение выявить и отлучить от политики местных осведомителей и агентовКГБ. Когда в Литве опубликовали часть списка местной агентуры, разразилсяграндиозный скандал. Выяснилось, что даже среди основателей «Саюдиса»находились агенты КГБ, а министр иностранных дел Литвы, один из самыхнепримиримых противников Москвы, был просто осведомителем КГБ. Все это изряднопоколебало доверие простых людей к правым партиям. В ответ правые опубликовалисекретную переписку бывшего первого секретаря ЦК и бывшего премьер-министра,называвшейся когда-то «железной леди» по аналогии с Маргарет Тэтчер.

Обмен компроматами завершился отлучением от политики ибывшего премьер-министра, и бывшего министра иностранных дел. Заодно с нимилишились своих постов еще несколько очень высокопоставленных деятелей правогодвижения, обвиненных в связях с КГБ. Но все понимали, что обнародована лишьчасть архива.

Что не назван ни один «агент центрального подчинения» изтех, что были наиболее глубоко законспирированы и давали информацию не местномуКГБ, которому к тому времени уже не очень доверяли в Москве, а напрямую, вцентральный аппарат КГБ СССР.

После известных событий в Москве, когда начали называтьимена десятков и сотен прежних и нынешних осведомителей КГБ и наконец преждезакрытые архивы госбезопасности стали достоянием гласности, никто уже неудивлялся, находя в списках агентов самые громкие фамилии деятелей местныхнациональных движений. С самого начала перестройка, по мысли ее «архитектора»Горбачева, должна была проходить в рамках советской системы и под контролемпартии и правоохранительных органов. Именно так и понимали свою задачу органыКГБ, при помощи которых создавались народные фронты во всех национальныхреспубликах.

Именно тогда в их руководство в массовом порядке внедрялисьагенты КГБ, работавшие как на местные службы, так и непосредственно на Москву.

— Вы хотите, чтобы я выкрал документы из архивов нынешнейроссийской разведки? — холодно спросил Дронго. — По-моему, вы несколькопереоценили мои возможности. Для этого нужна дивизия десантников, и то безвсяких шансов на успех. У вас несколько не правильное представление о моихвозможностях. Достать архив не удастся. Это все равно, как если бы ЦРУпопросило кого-нибудь раздобыть списки российской агентуры в Америке. Яудивлен, господин Хургинас, что вы приехали с подобной просьбой. По-моему, итак ясно, что она абсолютно невыполнима.

Вместо ответа Хургинас достал фотографию.

— Это один из бывших руководителей нашей бывшейконтрразведки полковник Лякутис. Он убит в Москве примерно в то же время, когдасовершено убийство в Вильнюсе.

Дронго взял фотографию.

— Дело в том, — сказал наконец Хургинас, — что два убийстваподряд слишком явно указывают на заговор. Мы предполагаем, что наш бывшийдипломат работал раньше на КГБ, а затем отказался от сотрудничества с ними. Ониего шантажировали и, когда он отказался окончательно, его убрали.

— У вас есть основания полагать, что он работал на КГБ? —нахмурился Дронго.

Стасюлявичюс посмотрел на напарника. Тот тихо вздохнул икивнул:

— Да, у нас есть все основания так считать. Нашим друзьямудалось достать материалы из исчезнувшего архива КГБ. Они неопровержимосвидетельствуют о том, что он работал на КГБ в качестве «агента центральногоподчинения». Мы считаем, его убрали именно за отказ продолжить сотрудничество.

— Вы предполагаете, что его убрали представители нынешнихроссийских спецслужб? — У Дронго окончательно испортилось настроение. Делопредстояло не просто трудное, но и очень грязное.

— Мы хотим, чтобы вы дали заключение по всему комплексувопросов, которые мы здесь затронули, — быстро вмешался Стасюлявичюс, не давответить Хургинасу.

Тот недовольно покосился на напарника, но промолчал.

— Теперь излагайте ваши условия, — мрачно сказал Дронго. —Честно говоря, мне совсем не хочется браться за ваше дело, господинСтасюлявичюс. Оно кажется очень дурно пахнущим. Однако вы назвали имя СигридАндерссон, дочери женщины, которая когда-то погибла из-за меня. И только впамять о погибшей я соглашусь помочь вам. Хотя предупреждаю: никаких гарантийдать не могу. Неудача может постигнуть и меня.

— Мы хотели бы услышать ваши условия, — снова быстро сказалСтасюлявичюс, словно опасавшийся разговора Дронго с представителем службыбезопасности.

Хургинас снова покосился на него и опять промолчал.

— Пожалуйста, сформулируйте внятно и четко мою задачу, —попросил Дронго, — после чего я смог бы назвать свои предварительные условия.

— Во-первых, нам нужен архив, во-вторых, нам нужен архив и,в-третьих, нам нужен архив, — сказал Стасюлявичюс. — Если вы еще и узнаете, ктои зачем убрал моего бывшего коллегу, мы вполне этим удовлетворимся. Но,повторяю, нам нужен архив, вывезенный в Германию.

— А почему вы уверены, что его вывезли именно туда?

— У нас есть некоторые соображения по этому поводу, — сноваочень быстро произнес заместитель министра, — но этот специфический материал иинформацию вы получите только после того, как мы договоримся.

На этот раз Хургинас не стал молчать.

— Мы имеем все основания полагать, что архив находится вГермании, — сухо сказал представитель службы безопасности. — Его вывозили изЛитвы летом девяносто первого в обстановке секретности, чтобы об этом не узналинаши власти. Вы помните, что тогда случилось на литовско-белорусской границе?

Дронго был не просто экспертом, он был аналитиком и поэтомусейчас стал перебирать в голове события, происшедшие тогда в Литве. К этомувремени он уже начал работать, оправившись после тяжелого ранения в восемьдесятвосьмом.

— Там произошла, кажется, какая-то стычка на границе, —заметил он. — По-моему, было несколько убитых.

Вместо ответа Хургинас достал из кармана и бросил на столцелую пачку фотографий.

— Смотрите, — предложил он, — смотрите. Их убивали, подлорасстреливая, добивая выстрелами в голову. Посмотрите на этих молодых ребят. —От волнения у него задергалось лицо.

— Там перебили целую заставу, — подтвердил Стасюлявичюс. —Тогда выдвигались разные версии, кто и зачем мог это сделать. Но истинуустановить сразу не смогли. Один из ребят выжил. И теперь мы точно знаем, ктоименно в них стрелял. Это оказалась специальная группа КГБ, высланная в Вильнюсдля работы с подобными документами. В нее входили четыре человека. Возглавлялгруппу полковник Савельев. С ними в последние месяцы работал и полковникЛякутис.