– Но он хочет неделю продержать меня в усадьбе. Это работа двадцать четыре на семь. Мы так не договаривались.

– Даш, нам на счет уже поступила вся сумма по договору. Я в жизни таких цифр в банковской выписке не видела. Если придется возвращать, неустойка доведет нас до банкротства. Ты знаешь это не хуже меня.

– А если клиент хочет не только сопровождения?

С такими деньгами разговор про Трудовой кодекс можно было и не начинать. Надежда оставалась лишь на женскую солидарность. У американок как-то же получилось. Объединились, всех домогателей к ногтю прижали. Еще и денег на исках заработали. Красота!

– Прям так и настаивает? – Мэрилин неожиданно перешла на шепот.

– Настаивает... – я откашлялась. – Откровенно и безобразно.

– А твердо или неуверенно?

– Очень твердо. Орехи колоть можно.

– И руки распускает? – в голосе начальства послышались восторженные нотки.

– Не только руки. Весь прикладывается.

– Все метр восемьдесят шесть? С карими глазами, широкими плечами, фантастической задницей...

– ...и с кубиками на пузе, – добавила я, чуть не застонав от всех этих описаний.

– Кошмар, конечно.

– Да, ужас.

– Ну, если все так плохо, я, само собой, верну деньги. Затянем потуже пояса. Посидим на Новый год в офисе вместо ресторана. Авось прорвемся. – Призрак предстоящего банкротства вдруг как-то сам собой рассосался.

– Не то чтобы сильно плохо... – после откровенности начальства мне тоже стало совестно врать.

– На твердое «терпеть можно»?

В ответ так и хотелось ответить, что с этим «твердым» можно терпеть и терпеть, но вовремя спохватилась. Пожалуй, пока я сама себя не подставила, игру в слова нужно было прекращать.

Узнай Мэрилин о нашей ночи в отеле, она сдала бы меня в аренду князю на месяц или сразу на год. С бывшей профессиональной свахи станется!

– Так а помочь тебе чем можно? – начальство больше не шептало. Оно облегченно вздохнуло в трубке и, готова спорить, улыбнулось.

Я на миг задумалась. Знала ли, чем закончится разговор? Знала! Надеялась ли на что-то? Нет!

– Сочувствием! Только сочувствием.

– Тогда сочувствую. На все метр восемьдесят шесть. С кубиками, бицепсами, трицепсами и прочими полезными в хозяйстве агрегатами.

– Спасибо, – вздохнула и я.

– Тогда до связи через неделю, – участия в голосе начальства как не было, так и не появилось.

– До свидания.

– Ага. И это... – Мэрилин отодвинула трубку ото рта, что-то кому-то крикнула, а потом быстро добавила уже мне: – Только не сотри мне князя. Ему еще акт выполненных работ подписывать, а там пункт «Претензий не имею». Хотелось бы, чтобы не имел. Когда свой комплекс отгрохает, работы в городе прибавится. Будем на хорошем счету – не пропадем.

Это было самое странное благословление на секс, какое только можно было придумать. И кому? Не девочке по вызову, не модели, на которую во время показов вешают одежду. А бухгалтеру компании. Главному и единственному.

Нужно было возмутиться. Обязательно нужно было! Но благодетель наш уже махал рукой в окно, а из динамика телефона раздавались короткие гудки.

* * *

Хотела я или нет, но остаться пришлось. В той самой комнате с ванной. С чемоданами, открывать которые было страшно. И с Абашевым.

Как вести себя с князем, у меня не имелось ни малейшего представления. Это было что-то из разряда «И хочется и колется». Останавливала лишь его уверенность, что я проститутка, и непроходимая глухота к оправданиям.

О том, как быть, я думала до обеда. Потом, наоборот, до самого вечера гнала от себя всякие ненужные мысли. Ну а после ужина, воспользовавшись тем, что князь с владельцем усадьбы снова пошли изучать местные пейзажи, сбежала от своих размышлений в мир женского счастья – в горячую, пенную, благоухающую маслами ванну.

Все-таки что-то в этом было. За окном красил небо оранжевым цветом закат. В хрустальном бокале на прикроватной тумбочке пенилось шампанское (презент от Антона Павловича). А в чемодане рядом меня ждали открытия.

Почти Новый год, не хватало лишь оленей, Санты и веселого звона бубенцов.

Впрочем, подумала я об этом зря.

Дамир.

Никогда бы не подумал, что скажу это, но лягушатники знали жизнь. В их «Cherchez la femme» («Ищите женщину» с франц.) точно что-то было. Свежий воздух и одна упрямая дамочка творили со мной чудеса.

А ведь ничто не предвещало.

В семнадцать я западал на красоток так, что мозги отключались на хрен. К двадцати трём сам научился отключать мозги у любой женщины. Но и представить не мог, что в тридцать четыре мне попадется темпераментная провинциальная бухгалтерша, из-за которой захочется поменять все свои планы!

Наверное, зря я раньше в бухгалтерию не заглядывал. Кто ж знал, что за скромным фасадом может оказаться такая бомба?

На радостях я даже Аглаю не уволил. Вопрос: «Почему не предупредила, что Даша не из эскорта?» – остался, но, вместо того чтобы дать расчёт своей помощнице, я приказал подобрать моей «невесте» одежду и отправить наши чемоданы в усадьбу.

Заодно спихнул на Марата текучку.

Непривычное для меня поведение. Обычно, чтобы освободить хоть день, приходилось вкалывать без отдыха неделю. Но в этой Тмутаракани как будто что-то внутри переключилось.

Сто лет не просыпался таким отдохнувшим. Ноутбук открывать не хотелось. На улицу вышел, прошёл босиком по росе и чуть не охренел от того, как легко стало.

От вида, от воздуха, от звуков накрыло меня с головой. Тихо здесь было. Только сверчки да птицы. Космос для узника мегаполиса. Хоть на телефоне какой-нибудь фоновый шум включай, чтобы не свихнуться с непривычки.

К счастью, от безумия у меня было собственное лекарство. Аж сразу три средства: неугомонный Антон Павлович, горячая динамщица-невеста и пробудившееся неизвестно откуда желание лично заняться перепланировкой усадьбы.

Без подрядчиков. Без партнерского архитектурного бюро. По старинке. Как в давние времена, когда деньги зарабатывались не на продаже недвижимости, а на проектировании.

Вдохновение так и пёрло. Левданский водил меня по конюшням и полям, строптивая невеста краснела и белела от намеков на предстоящую ночь – вдохновляла на трудовые подвиги. А в голове уже крутились первые наброски будущего горнолыжного комплекса.

Работа кипела. В таком графике я чуть не пропустил ужин и кое-что более важное и насущное!

* * *

Я, конечно, понимал, что вечером в спальне меня ждет новая битва, но и не догадывался, что начнется она в пенной ванне. Судя по напряженным плечам и испуганному взгляду, моя драгоценная невеста тоже этого не ожидала.