расчёт!»

Что ж, он храбрился, только так и надо

От паники подруг оберегать,

При этом он по рейдам и засадам

С концами, глухо начал пропадать.

Он говорил себе: «Покуда в силе

Мои враги, то мне покоя нет,

Они мой образ жизни изменили,

Какие бабы? Я теперь аскет!

Отбренькали, ослабли струны сердца,

Душа не пляшет больше, не поёт,

И я, выходит, если присмотреться,

Не Дон Жуан теперь, а Дон Кихот?

И то с хренцой какой-то непонятной!

Он ветряные мельницы копьём

В упор атаковал, и на попятный,

Назад не шёл, а только напролом!

Он в бой летел, вперёд на поле брани,

Мол, вот он, враг, сражайся, кто не трус!

А я как будто в облаке, в тумане

С химерами какими-то борюсь!

Ну где вы, гады, мне-то с кем сражаться?» –

Толян куда-то в небо вопрошал…

…Короче, бабы стали обижаться,

Что он теперь их реже приглашал.

Ну, хорошо хоть, в этой новой жизни

Он изредка собою всё же был

И что в своём упёртом аскетизме

До абсолюта он не доходил.

С Толяном вместе Петька, классный парень,

Силач, спортсмен по прозвищу Удав,

Носился по району в связке, в паре,

На время с личной жизнью завязав,

Как все мы, впрочем. Если результата

Уже четвёртый месяц не видать,

И нету перспектив, то и расплата

Уж точно не заставит себя ждать.

Вот личной жизнью мы как раз и платим

Точь-точь за всё за это, как Толян,

И бродим, словно психи по палатам,

Как ветер по невспаханным полям –

По воровским покинутым малинам, –

А вдруг они опять сюда придут?

А, может, замаячит свет вдали нам,

И снова наши души запоют?

Ну, то есть, раз! И два! и всех накроем,

Героями такими сразу став!

…В тот день уж если кто и был героем,

То это, несомненно, наш Удав.

Все сыщики танцуют, как от печек,

От агентуры. Вот и свет мелькнул –

Ему один секретный человечек

Чего-то интересное шепнул, –

Что завтра в полдень, если верить слухам,

Они пойдут на дело где-то здесь,

Внутри квартала. Даже на мокруху

Готовы будут. Лучше к ним не лезь,

Будь ты усталый, сонный, безоружный.

Рефлексы все должны быть при тебе,

Чтоб им без лишних сбоев, если нужно,

Сработать при захвате и стрельбе.

В мозгах у банды план замысловатый,

Они хотят по-крупному сыграть,

Одно лишь непонятно, что за хату

Они на приступ завтра будут брать.

Вообще-то это было не впервые,

Когда нам осторожный шёл сигнал,

Что вор свои ресурсы боевые

В один большой кулак уже собрал –

Людей, стволы, машину приготовил,

Чтоб всё там как по маслу «на ура!»

Прошло у них без лишних предисловий,

Чтоб всем скорей убраться со двора.

И бедолаги-сыщики вприпрыжку

Неслись туда, на место — и чего?

А каждый раз тянули мы пустышку

И выли от бессилья своего,

И по домам, как загнанные клячи,

Плелись потом: «Ведь был же вроде шанс!»

Удав сказал: «На этот раз иначе

Сойдётся наш итоговый баланс,

Кто в плюсе, кто в нулях. Толян, чего ты

Грустишь там? Ать-два, левой, понеслась!

Мы завтра утром выйдем на охоту

И мы её прихлопнем, эту мразь!

Мы в шашки их с тобою обыграем,

Чтоб покарать потом и посадить,

Хотя и точный адрес мы не знаем,

Где завтра будет всё происходить.

Мы рядом с ними будем по-любому,

Мы их возьмём за шкирку в оборот,

Да тут всего два-три богатых дома,

Где непростая публика живёт».

…Потом, наутро, было всё по плану,

Когда ребята вышли на захват.

Им головы кружил душистый, пряный

Сиреней и черёмух аромат.

У них была для радости причина,

Что на двоих им дали два ствола,

А вот оперативная машина

Уже неделю в сервисе была.

Вот так, друзья, в эпоху дефицита

Всего и вся, товаров и услуг,

Мы были презираемы открыто

Отрядами лентяев и хапуг.

Когда служебный транспорт твой в ремонте,

Ты нос врагу не сможешь утереть.

Допустим, вор возник на горизонте,

Поди ты до него ещё доедь!

Экзотика, конечно, существует –

Велосипед там, санки, самокат,

Но это только силы вхолостую

В пылу погони тратить невпопад.

Едва ли есть резон в таком формате.

Да хоть какой ты умник и талант,

Преследовать врага на самокате –

Довольно спорный, братцы, вариант.

А вот Толян блестящий новый велик

В кустах поставил — просто постоять —

Заранее. И кто чего там мелет,

Что дурь всё это — бог с ним, наплевать.

Рояль в кустах бывает и уместен,

Точней, красивый велик на ходу.

Толян с Удавом сразу как-то, вместе,

В счастливую поверили звезду,

Что будет, чёрт возьми, она светить им,

Не вечно же мерзавцам и козлам

Ходить вот так — непойманным, небитым,

А не сидеть в застенках по углам.

Итак, они в одёжке серой, куцей

Идут как будто в винный магазин,

Где персонажи странные толкутся,

Что политуру пьют и керосин –

Они в любое время наготове –

Глотают всё, чего погорячей.

…Полусухой закон при Горбачёве

Из полупьяниц сделал алкашей.2

____________________________

216.05.1985, вскоре после того, как Михаил Горбачёв стал генеральным секретарём ЦК КПСС, вышел Указ «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения». Огромное количество винных магазинов закрылось, самогоноварение, на взгляд автора данного романа, приобрело невиданные масштабы, а пить стали не меньше, а больше, — опять же, с моей субъективной точки зрения.

Толяну и Удаву надо было

Задать для маскировки нужный крен.

В авоське двадцать штук пустых бутылок

Несли они как будто на обмен.

Мол, оба мы простые выпивохи,

И трубы, мол, в груди с утра горят,

И мы без суеты и суматохи

Готовы похмеляться всем подряд.

За этим и идём, изжогу кроя,

Народ, кто добрый, соточку плесни!

«Смотри, Толян, вон там, с вещами, трое,

Выходят из подъезда! Есть! Они!»

«Да вижу! Всё, давай, Удав, погнали!

Кто дёрнется, клади их наповал!

Чего, кого там — мелочи, детали,

Кто быстрый, тот и выжил, чёрт побрал!»

Уже и в чудеса поверить впору

Удаву и Толяну. Всё сошлось!

«Стоять на месте, суки! Руки в гору!

Эй, ты, ушастый, в кепке, пушку брось!»

И в старую разбитую телегу –

В