Ему захотелось все объяснить. Тогда, на Сицилии, они неплохо поработали. Но ее искренний энтузиазм был сейчас не к месту. Да и Клио просила держать Талию подальше от опасности.

И он не допустит, чтобы она рисковала. Только не она. Даже если ценой станет ее презрение. Он поклялся после смерти Марии, что никогда любимая женщина больше не пострадает из-за его тайной миссии.

— Спрашиваю себя, зачем итальянскому аристократу, графу, понадобилось втереться в английское общество.

Она отвернулась от витрины, глядя на него пристально из-под полей белой соломенной шляпы.

Гладкие щеки розовели, глаза сияли.

— Зачем вы здесь? — спросила она. — Скажите правду.

Он постарался взять себя в руки, ведь перед ним была неплохая драматическая актриса.

— Слышал, что в Бате много интересного. Сицилия показалась скучной после вашего отъезда, а Флоренция переполнена утомительными австрийцами.

— И вы приехали в Бат. — Она хмурила брови, а ему безумно хотелось схватить ее в объятия и поцелуями разгладить складочку между бровей. Может быть, вас замучила подагра? Или несварение? Слишком много томатов в итальянской кухне…

Марко засмеялся:

— Хотелось взглянуть на странный восточный дворец вашего принца.

— Вы ошиблись. Это в Брайтоне.

Он хлопнул себя по лбу:

— О, мой ужасный английский!

— Ну, у вас есть леди Ривертон, она вас спасет. — Талия подвинулась вдруг вплотную, так что он видел светлые искорки в ее глазах, а золотые волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, почти касались его лица.

— Мы далеко от Сицилии, — пробормотала она, — но я помню хорошо, что там происходило. Вы не хотите сказать, зачем вы здесь, граф? Но я непременно узнаю.

Марко этого и боялся. Он давно был знаком с сестрами Чейз, была хорошо известна их решительность в достижении цели. Две из них сейчас шли по его следу — Талия и леди Уэствуд, которая однажды встретила его в роли цыгана в Йоркшире, когда он пытался украсть статую у герцога Эвертона. А теперь Клио и ее муж увидели его здесь, что предпримут они?

Ему не надо сейчас осложнений.

— Мисс Чейз, я понимаю, что это почти невыполнимая просьба, ведь дело касается Чейзов, но прошу вас заниматься собственными делами. И не надо стараться вникнуть в мои личные.

Глаза ее сверкнули.

— Ваша личная жизнь? О, не беспокойтесь, я не интересуюсь людьми, которые обладают столь испорченным вкусом, что находят приятным общество леди Ривертон. И еще — не вижу никаких изъянов в вашем английском!

Марко чувствовал, что сейчас утонет в ее грозовых глазах. Забыть обо всем, кроме Талии, ее красоты, таланта, ее взрывного темперамента, чей образ преследует его с тех пор, как он покинул Сицилию. Он с трудом смог натянуть привычную маску, прикрывшись одной из своих усмешек.

— Тогда мы друг друга поняли, мисс Чейз. Желаю вам приятного дня.

— И вам того же, сэр! — Она повернулась так резко, что взметнулись ее голубые юбки, и смешалась с толпой. Потребовалось усилие, чтобы не побежать следом, а вернуться в Гранд-Бювет. Презрение в ее глазах ранило сильнее кинжала.

Но она не должна узнать о его истинных чувствах. Не сейчас. И никогда.

— Тупая. Глупая! — твердила Талия, расхаживая нетерпеливо по комнате. А может быть, надо было говорить «глупец», имея в виду Марко? Или их обоих?

Она прошагала до красиво отделанного мрамором камина, развернулась и пошла в обратном направлении. Ее комната была прелестна, с кремовыми обоями и кремовыми шелковыми занавесками, но совсем небольшая. И когда ей надоело кружиться в небольшом пространстве, она села за небольшое бюро. Сегодня утром она начала письмо к Клио, перед тем как они поехали в Гранд-Бювет, но после встречи с графом не знала, о чем писать дальше. Семейные новости и сплетни о знакомых в Бате казались никчемными, потеряли смысл.

А важно было другое. «Дорогая Клио, правда ли, что граф ди Фабрицци был влюблен в тебя? Ты разбила его сердце, выйдя за герцога? И поэтому он обратил внимание на леди Ривертон?»

Талия хмуро смотрела на начатое письмо, но не видела ни строчки, потому что перед ней возникло лицо Марко — красивое, с кожей цвета бронзы, римским профилем, склонившееся с любезной улыбкой к леди Ривертон.

Леди Ривертон! Ну и выбор! Впрочем, она не верила в искренность графа. Здесь какой-то подвох.

Талия взяла перо и поспешно стала писать. Клио посоветует ей, что делать, и расскажет всю правду о том, что произошло в Санта-Лючии. Главное, чтобы сестра не догадалась о ее истинных чувствах к графу.

«Моя дорогая Клио, — писала она, — я не успела дописать утром письмо, и за это время кое-что случилось. Я встретила в Гранд-Бювет знакомого из Санта-Лючии — и он был там не один…»

Она описала кратко встречу и поскорее запечатала письмо, чтобы не передумать. Надо бы написать отцу и младшей сестре, Кори, но она слишком устала и решила сделать это позже.

Закрывая крышку бюро, она бросила взгляд на пачку листов, засунутых глубоко на полку. Ее пьеса «Темный замок графа Орландо».

Пока был написан всего один акт. История, полная интриг, запретной любви и описания живописных окрестностей. С замками, античными руинами, полными привидений, колдовства. Все это ей казалось таким увлекательным там, в Санта-Лючии. История о настоящей любви, которая все побеждает. Она решительно захлопнула крышку и повернула ключ в замке. К сожалению, она не обладает достаточными знаниями, чтобы писать любовную драму.

Раздался стук в дверь, и Талия положила ключ в ящик стола.

— Войдите.

Вошла служанка и доложила:

— Леди Уэствуд вернулась, мисс Чейз, и спрашивает, не хотите ли вы выпить с ней чаю в гостиной.

Обрадованная возможностью отвлечься, Талия спустилась в гостиную. Каллиопа расположилась на удобной кушетке. На чайном столе уже стояли тарелки с весьма соблазнительными на вид тарталетками и маленькими бутербродами. Ни Камерона, ни малышки Психеи не было.

Поцеловав сестру в щеку, Талия отметила, что, за исключением влажных завитков на лбу и легкого румянца, не заметно другого эффекта от горячих ванн. Во всяком случае, они не вызвали аппетита, и сестра пила лишь чай, не дотрагиваясь до еды.

— Ты недолго пробыла на процедурах, — заметила Талия, беря тартинку с тарелки. Печально, но усиленный мыслительный процесс всегда вызывал в ней зверский аппетит.

— Слишком жарко, — сказала Каллиопа, — я чуть не задохнулась.

— Поэтому их и называют горячими. Вот, возьми сэндвич с огурцом. А где Камерон?

Каллиопа послушно взяла предложенный сэндвич.

— Он отправился за билетами в театр и заодно узнать насчет бала во вторник в ассамблее.