Она лежала в ванной, пока вода совсем не остыла. Потом надела старые домашние штаны и футболку. Помедлив минуту, Люсия взяла с верхней пыльной полки шкафа картонную коробку. Она редко ее доставала, ведь в ней хранились все воспоминания, которые только причиняли боль. Сейчас был не самый лучший момент открывать ее, но Люсия вновь поддалась слабости.

Осторожно сняв крышку, она посмотрела на сокровища. Там были старые почтовые открытки от владельцев домов, в которых они с мамой убирались. В детстве Люсия и Анжело придумывали истории о разных местах, которые увидят, когда будут вместе путешествовать. Еще там было письмо от Анжело. Он прислал его из Нью-Йорка, ему было тогда восемнадцать лет. И прядь волос.

Взяв ее в руки, Люсия почувствовала мягкость волос, которые были перетянуты нитью. Люсия закрыла глаза, и слеза скатилась по ее щекам. Воспоминания не приносили ничего, кроме боли и страданий, которые всегда будут в ее сердце.

Неожиданно раздался стук в дверь. Единственный человек, который мог к ней зайти, был хозяин дома и бара, расположенного этажом ниже. Этот мужчина с отвисшим брюшком был ей не особо приятен, потому что никогда не упускал случая намекнуть, что знает о ее прошлом. Люсии совершенно не хотелось сейчас с ним разговаривать.

Кто-то постучал еще раз, но уже более настойчиво. Сделав глубокий вдох, Люсия отставила в сторону коробку. Вытерев слезы, она посмотрела в глазок двери. Но это был не домовладелец.

Анжело собрался еще раз постучать, но Люсия уже отворила дверь дрожащими руками.

– Что ты здесь делаешь? – пораженно спросила она.

Волосы его были взъерошены, лицо мрачно.

– Можно зайти?

Она пожала плечами и отошла в сторону, пропуская его внутрь. Переступив порог, Анжело стал рассматривать маленькую, обшарпанную комнату, где стояли старые диван и кресла, доставшиеся Люсии от матери, и несколько плакатов в рамках. Она жила скромно, но сама заработала на это. Люсии не понравилось, как оценивающе Анжело разглядывал комнату.

– Что тебе нужно? Или ты и сам не знаешь? Ты постоянно ищешь встречи со мной, только одному богу известно, зачем ты это делаешь.

– Я действительно не знаю.

– Тогда тебе лучше прекратить преследовать меня.

– Я не могу.

Эмоции были готовы выплеснуться на поверхность. Люсия покачала головой:

– Почему?

Глаза его приобрели дикий блеск. Люсия скрестила руки на груди, вспоминая, что на ней надета только тонкая футболка.

– Ну, ответь мне!

– Там, в моем номере… Почему ты так на меня смотрела?

– Как?

– У тебя был такой печальный взгляд.

Люсия сглотнула:

– Прекрати, Анжело.

– Я не могу.

– Ты должен. Ты как собака на сене, – сказала она, чувствуя, как в ней снова начали бороться злость, страдания и вожделение. – Оставь меня в покое.

– Ты думаешь, я этого не хочу?!

Люсия нервно засмеялась:

– Еще как думаю. Ты всегда этого хотел. Все, что я тебе давала, противоречило твоим убеждениям и было против твоей воли. Я давно уже это поняла.

– Тогда зачем ты была так добра со мной? До той самой ночи.

Люсия не хотела вспоминать, что чувствовала тогда: лучик надежды, счастье, когда Анжело целовал ее. Она думала, что он испытывал то же самое. Но потом он исчез, как утренний туман.

– Мы были друзьями, Анжело, вот почему! Я хотела поддерживать тебя. – «Я хотела любить тебя», – про себя добавила она.

– Мне не нужна была ничья помощь.

– Я знаю, ведь ты постоянно отталкивал меня. Но я никогда не сдавалась. – Через силу она выдавила смешок, как будто эти слова были далеким, уже ничего не значащим воспоминанием. – Я вела себя как дура. И сейчас продолжаю это делать.

– Тогда зачем ты отдалась мне той ночью?

– Неужели непонятно? – Люсия старалась сохранять самообладание. – Я хотела тебя. Ты мне всегда нравился.

– Получается, это было на один раз? Мы оба получили удовольствие, и все?! – Разговор становился невыносимым. – Люсия, тогда почему мне кажется, что я разбил тебе сердце?

– Да, ты разбил мне сердце. – Слова вырвались прежде, чем она успела остановиться. Увидев, что Анжело ошарашен, она отвернулась от него. – Все не так просто, как тебе кажется.

Настал момент сказать ему правду. Люсии было трудно признаться в том, что она любила его слишком сильно, признать свою слабость. И еще… нужно было рассказать о последствиях той ночи. Возможно, Анжело уже догадался. Возможно, именно поэтому он задает вопросы – чтобы услышать правду. Он чувствовал: она что-то скрывает.

– Тогда объясни мне, Люсия. – Он положил руку ей на плечо. – Чего я не знаю?

Закрыв глаза, она пыталась подобрать слова. За все семь лет она так и не смогла этого сделать. Она облизнула губы:

– После той ночи я узнала кое-что…

Анжело нетерпеливо сжимал ее плечо.

– Люсия, что ты узнала? Черт возьми, посмотри на меня! – Резким движением Анжело повернул ее к себе лицом. – Что ты скрыла от меня? – В его глазах Люсия видела гнев, но что еще хуже – страх.

Он догадывался. Не осознавал этого, но догадывался.

– Я узнала, что беременна.

Убрав руку с плеча Люсии, Анжело уставился в пустоту. Лицо его не выражало никаких эмоций, и тело было совершенно расслабленно. Люсия не могла понять, о чем он думает, что чувствует. Возможно, ничего. Скорее всего, ему вообще плевать. Он бы точно не стал так сильно горевать об их дочери, как Люсия. Вдруг он не поверил ей?

Взгляд его блуждал в поисках ответа.

– То есть ты забеременела после той ночи? Всего одной ночи? – уточнил он. Люсия кивнула. – У тебя родился ребенок?

Она снова кивнула, слова будто застряли в горле. Анжело не отводил от нее глаз.

На его лице заиграли эмоции. Сначала это был шок, сопровождаемый вспышкой гнева, а затем полное понимание. И наконец, самое неожиданное – будто лучик надежды смягчил черты его лица, и на его губах появилась недоверчивая, дрожащая улыбка.

– Мальчик или девочка? – хрипло спросил он.

Люсия закрыла глаза. Она была готова встретить обвинения, гнев или недоверие. Но надежду? Счастье? Они столько боли причинили друг другу.

– Девочка, – шепотом сказала она.

– Но где же она? – Анжело стал осматриваться по сторонам, ожидая увидеть маленькую кудрявую девочку со светящимися глазами. – Как ее зовут?

– Анжелика, – с трудом выговорила Люсия.

– Анжелика… – Лицо Анжело озарилось улыбкой, но через мгновение он снова помрачнел. Надежда угасала в нем. – Где она?