Получив пинок сзади, он отлетел на середину комнаты, а я,воспользовавшись тем, что он освободил дверной проем, бросился к двери ипомчался по коридору.

Адвокат выстрелил мне вслед. Он мог пристрелить охранника,но это, по-видимому, его нисколько не смущало. Куда попала пуля, не знаю.Главное, она не попала в меня.

Уличный охранник все еще был без сознания. Выходит, ярассчитал правильно — он проваляется никак не меньше часа. Снова залаяласобака, и больше ни звука.

Все окна в доме были темные. Если соседи и слышалипистолетные выстрелы, они, вероятно, приняли их за автомобильные выхлопы.

Выбравшись на улицу, я злорадно ухмыльнулся. Теперь этомужирному борову с ледяными глазами придется поискать другое логово. Можно несомневаться, я основательно вывел его из себя. Он понял, что я не шучу. Этотгород стал слишком мал для нас обоих, и кто-то из нас обречен.

Но одно преимущество у меня все-таки было. Он зашел слишкомдалеко с этой ювелирной выставкой, и это давало мне возможность следить за егодействиями.

Сейчас самое главное для меня — найти новое укрытие. Завсеми отелями и меблированными комнатами в городе велось наблюдение.Использовав свои средства, этот негодяй направил полицию по моему следу, и,попадись я ей в руки, моя неприкосновенность на территории штата Калифорния навремя утратила бы свою силу. Но я не собирался позволять кому-либо сидеть уменя на «хвосте».

Если у человека есть деньги — а они у меня были, — онможет позволить себе многое. Через одну компанию по продаже недвижимости якупил меблированный домик, нечто вроде бунгало, в тихом спокойном месте.

И полиция и бандиты наверняка думали, что я попытаюсь,использовав грим, снять номер в каком-нибудь отеле или меблированных комнатах,им и в голову не могло прийти, что я куплю собственное бунгало в одном из самыхреспектабельных районов города. Так я ускользнул от них и избавился от однойпроблемы.

Вторая задачка оказалась посложнее: необходимо было следитьза Шварцем. Малый он был изворотливый, к тому же они предупредили его. Я решилследить за ним лишь в определенные часы — когда он совершал свой утренний обходювелирных салонов и в конце дня.

Эта ювелирная выставка поставила меня в тупик. Газеты вовсюрекламировали ее, они подробно сообщали, как будет проходить открытие, ктополучил приглашения, какое платье будет на Эдит Джуэтт Кемпер и тому подобное.

Уютно устроившись в кресле в своем маленьком бунгало, ячитал всю эту болтовню о значительности предстоящего события и мысленно не могне снять шляпы перед человеком с ледяными глазами.

Меня поразило одно. Все первые полосы сообщали о мерахпредосторожности, которые будут приняты устроителями выставки.

По ночам драгоценности предполагалось запирать в громадныйсейф, полученный от одной из компаний по производству сейфов в целях рекламы еепродукции. Сейф собирались поместить в центре зала и приставить к нему не менеепятерых охранников. Если бы сейф поставили в углу, так, что на виду была бытолько его дверь, это одно, но поместить его в центре зала — совсем другоедело. Таким образом, возможность вскрытия сейфа отпадала. К тому же это былсейф новейшей конструкции. Даже я не знал, как к нему подступиться, хотя мненичего не стоит определить способы вскрытия любого сейфа.

Выяснилось, что Шварц тоже крепкий орешек. Раздобытьсведения о нем оказалось не так-то просто. Это удалось мне только наканунеоткрытия выставки. В тот день он наведался в гараж, где стоял бронированныйгрузовик.

На боках кузова были приделаны плакаты: «Бронированныйгрузовик ювелирной выставки». Да, этот грузовик был надежной штукой — стальныеборта, пуленепробиваемые стекла и капот, металлические бамперы по всей длинекузова и внушительной толщины шины. Чтобы пробить такое сооружение, понадобилсябы основательный кусок динамита.

Я не осмелился приблизиться к гаражу, пока там находилсяШварц. Только глянул одним глазом и уехал.

Все, что я мог себе позволить, — это вести за бандитамислежку из автомобиля.

Время поджимало, и я торопился. Я чувствовал, что затеваетсячто-то крупное, но что именно, сказать не мог. Какие-нибудь жалкие десять тысячдолларов вряд ли были ставкой в этой игре. Ясно, что бандиты намеревалисьсорвать крупный куш и прибрать к рукам лучшие драгоценности города.

Это должно было стать ограблением века. Такие организациииграют только по-крупному.

Я вернулся в свое бунгало и сел за стол — нужно былохорошенько подумать. Впервые за всю свою жизнь я чувствовал себя по-настоящемуозадаченным. Я вступил в игру, в которой многого не понимал. Все карты были удругого игрока, и он не давал заглянуть в них. Выиграть у него — означалоразоблачить их замысел, раздобыть бумаги для Элен и обеспечить себе спокойнуюжизнь.

Я сидел за столом, бесцельно водя карандашом по листкубумаги, как вдруг, совершенно внезапно, ответ пришел сам собой. Он был досмешного прост.

Когда какой-нибудь маг, демонстрируя публике свои фокусы,спускается в зал, берет у одного из зрителей часы и снова поднимается на сцену,у него есть несколько секунд, в течение которых руки его скрыты от взорапублики. За это время он может подменить часы, а потом, когда он уже стоит насцене лицом к зрителям, помахивая перед ними золотыми часами и предлагая им несводить с них глаз, никто не задается вопросом, настоящие ли это часы, и неслучилось ли так, что фокус уже состоялся и часы подменены на другие.

То же самое и с ювелирной выставкой. Предосторожности,предпринимаемые для обеспечения безопасности драгоценностей, были разработанытак тщательно, что всякий думал, будто ограбление может произойти только в этовремя и ни в какое другое. Подозрения возникли у меня по двум причинам.Во-первых, каждому ювелирному магазину предлагалось прислать на выставку длясопровождения экспонатов только одного служащего, который одновременно исполнялбы обязанности стендиста и охранника. А во-вторых, никто не принимал вовнимание бронированный грузовик, которому надлежало осуществить доставкудрагоценностей. Само его название — бронированный — уже как бы убаюкивало,внушало доверие и предполагало абсолютную надежность. В глазах людей онпредставлялся чем-то вроде банковского хранилища. В то же время это был всеголишь неодушевленный предмет, управляемый водителем, который мог использоватьего как с честными, так и со злыми намерениями.

По мере того как детали их плана постепенно вырисовывались уменя в голове, я разработал контр план и занялся необходимыми приготовлениями.Широкие брюки и джемпер, извлеченные мной из-под сиденья машины, шляпанабекрень и перемазанные маслом руки — вот и весь мой наряд. Пара превосходныхсигар дополняла эту картину.

Уже через тридцать минут я был в гараже, где стоялбронированный грузовик.

— Мое почтение, — поздоровался я с ночнымдежурным.