Ирина

Просыпаться совершенно не хотелось. Голова раскалывалась, словно пила всю ночь, а теперь наступило время расплаты. Лёжа на чьей — то руке, вместо подушки, задумалась:

"Не ужели Мартин догнал меня вчера у подземки и остался у меня?"

Вот только все мои сомнения разом разогнал чужой аромат парфюма, такой лёгкий, ненавязчивый, напоминающий лёгкий морской бриз со смесью цитрусовых фруктов и цветов жасмина. Так стоп, Мартин, что сменил одеколон? Резко распахнув глаза, застонала, встретившись с каре — зелёными глазами Рэймонда?

― Иришка, тебе плохо? ― поинтересовался, нависая надо мной.

Я отрицательно замотала головой, не открывая глаз. Потому, что чёртово сознание напрочь отказывалось помочь мне понять, как Рэй оказался со мной в одной постели.

Услышав тихий хмык с права, медленно сев, посмотрела на парня, лежащего рядом с заложенными за голову руками и с безразличным видом, изучающим потолок моей комнаты.

― Ну, извини, что я не тот, кого ты надеялась увидеть с утра пораньше.

― А с чего вдруг ты решил, что я вообще кого — то хотела увидеть с самого утра

― О, написанное на твоём лице выражение вселенского разочарования, сказало мне о многом, ― рывком поднялся с кровати. Думаю, самое время откланяться.

― Подожди, да ты прав, я думала это Мартин, потому как надеялась услышать от него хотя бы простые извинения, но…

Рэймонд замер у двери, слушая мои сбивчивые объяснения стоя спиной ко мне.

Поджав ноги к груди, ждала от него хоть слова в ответ.

― Ладно, проехали, твои объяснения приняты.

Сорвалась с кровати и легонько обняла его за талию со спины, шепча куда — то между лопатками: ― Спасибо, что не оставил меня вчера здесь одну.

― Разве можно противостоять твоей железной хватке? Вот и я не смог, ― ответил, горько усмехнувшись

― Извини, ― пискнув, отстранилась, осматривая комнату в поисках своего телефона.

Тот обнаружился на столе рядом с ноутбуком. Вновь повернулась к двери, Рэя там уже не было. Немного расстроилась, но услышав шум воды из ванной, выдохнула с облегчением и пока не утратила свой боевой настрой расставить все точки над "i", набрала номер Мартина.

Прозвучавшие в трубке слова: " Абонент временно не доступен или в не зоны действия сети", меня разозлили. Швырнула телефон на кровать, отправилась на кухню ставить чайник. Есть хотелось жутко, да и совесть проснулась" мол нечего гостя голодом морить".

Когда заканчивала укладывать на тарелку нарезку из ветчины, колбасы и сыра, в кухню вошёл Рэй.

Повернула голову: ― Кофе будешь?

― Буду, ― уселся на то самое место у окна, что и вчера, ― Ну, что говорила с братом?

― Абонент не доступен, ― ответила, разливая кипяток по кружкам.

― А, так он на тренировке всегда отключает телефон. Если хотим застать его там и раскрутить на разговор по душам, то нужно поторопиться, ― откусывая большой кусок от бутерброда, который только сделал, предупреждал меня Рэй.

Желание высказать всё в лицо моему уже теперь так называемому парню, взяло вверх, и я за считаные минуты впихнула в себя бутерброд, заливая его сверху несколькими торопливыми глотками растворимого чёрного кофе.

Выскочив из-за стола понеслась в ванную, прихватив наспех подобранную одежду из шкафа. Пятнадцать минут, и я была во всеоружии готова к выходу для встречи лицом к лицу со своим обидчиком. А то, что он меня обидел, унизил и растоптал мои чувства, таким изощрённым образом, сомнений не осталось.

Пока я приводила себя в надлежащий вид, Рэй видимо вызвал такси, потому что увидела машину с надписью на боку, ожидающую нас у подъезда, когда мы вышли.

В здание клуба мы вошли беспрепятственно, стоило лишь Рэю предъявить удостоверение личности. Я стоя в сторонке наблюдала за ним с охранником. Обернувшись ко мне, позвал: ― Ирин, идём.

По дороге к открытым теннисным кортам нам на встречу попался парень, с которым Рэй поздоровавшись, спросил:

― Андрюха, привет. Ты Мартина не видел?

― Ты, что не в курсе?

― В курсе чего?

― На последнем турнире в Питере, его заметили официальные представители Международной федерации тенниса. Ему предложили тренироваться и играть в высшей лиге. Вот они с тренером рано утром и улетели в Англию.

― Ты, чё правда не знал? ― удивился парень

― Знал бы не приехал бы сюда на его поиски.

― Понятно, ну, ладно бывай, ― похлопав Рэя по плечу, ускорил шаг в сторону кортов.

"Он просто трусливо сбежал, не желая ничего объяснять", ― мысли гудели, как пчелиный улей.

Дернув легонько Рэя, за рукав рубашки, попросила:

― Поехали отсюда

― Да, конечно. Только сначала заскочим ко мне переоденусь, а потом в парк и по мороженному. Как тебе идея?

― Отличная, идём. Схватила за руку и потянула в сторону выхода из клуба.

В их с братом съёмной квартире на кухонном столе обнаружили оставленную Мартином записку.

Братан,

Меня не будет в Москве долгое время, меня пригласили играть в высшей лиге. Если ты сейчас читаешь, эту записку, то знай, что я уже на полпути в Великобританию или даже уже ступил на её землю. В связи с этим, тебе решать, что делать с квартирой, по окончании срока аренды на неё. Как обустроюсь на новом месте звякну. Будет возможность, то свидимся через год ― два.

― Н — да, теперь доподлинно известно, что он уехал на долго и не известно, когда вернётся.

― И даже ни полслова обо мне, словно я для него пустое место, ― шептала себе под нос, стараясь сдерживать так и норовящие сорваться с ресниц слёзы, ― даже не удосужился позвонить мне вчера.

Крепкие мужские руки притянули меня к своей груди, окутывая всё тем же цветочно — цитрусовым ароматом парфюма. Вцепившись обеими руками в его рубашку на спине, бессовестно разревелась. Он молчал, прижимал всё крепче, едва не лишая воздуха для вдоха и нежно поглаживал по голове.

Впервые в жизни я пожалела, что влюбилась не в того человека, но разве можно убедить в этом упрямое сердце, которое не хочет ничего ни слышать не видеть. Сейчас моя боль и обида на этого индивида ― Мартина, рвала мне сердце на куски, выплёскиваясь наружу через слёзы.

"Пусть он горит в аду, а я обязательно буду счастлива, назло ему", ― такие коварные мысли проносились в моей голове.

Время, словно замерло в этой комнате лишь для нас двоих. Я страстно желала, вычеркнуть Мартина из своего сердца, но