– Командир, я не вижу его! Это невозможно!..

Всевидящий Змей, хладнокровный, бьющий без промаха, вдруг запаниковал, и есть отчего. Похоже, что противник пользуется каким-то артефактом или приобретенной способностью, позволяющей вытворять подобные фокусы с оптикой и людьми. Прикол будет, если аборигена вижу только я.

– Потом, второй, все потом…

Прямо возле виска ударило, выбив из бревенчатой стены развалившейся очень давно хаты солидную щепу. Я снова метнулся влево, надеясь, что стрелок сменит позицию, чтобы выстрелить точно. На какой-то миг я увидел в десяти шагах знакомую фигуру в старом армейском комбезе и уже в прыжке дал длинную навскидку. Только одна пуля из десяти ударила аборигена в плечо, но этого оказалось достаточно. Человек дернулся, выронил пистолет с навинченным «тихарем». Автомата или ружья я не заметил, но противник, не дав мне опомниться, уже летел на меня с американской саперной лопаткой наперевес, сокращая дистанцию. И снова в последнее мгновение перед ударом сверху вниз я едва-едва успел откатиться в сторону. Абориген молча ударил, потом еще и еще. Острая кромка лопатки высекала синеватые искры, когда я дважды отразил мощные удары корпусом автомата, мысленно прося прощения у верного друга. Я уже совсем было изготовился подсечь ноги подставившегося противника, как тот дернулся всем телом и осел на землю рядом со мной, словно бы из него вынули все кости.

Кровь все еще тяжко пульсировала в висках, поэтому я не сразу понял, что в наушнике раздался обеспокоенный голос Норда:

– Командир, я попал в него? Он… черт! Вижу… теперь вижу!..

Приподняв маску к носу, я, не вставая, сплюнул тягучую слюну в сторону трупа и произнес почти шепотом:

– Иди к точке сбора, этого я сам приберу. Потом поговорим, время дорого.

Поднявшись на ноги, я первым делом трижды выстрелил в неподвижное уже тело загадочного незнакомца. Не будь на фишке Юриса, неизвестно, чем бы эта стычка закончилась. Хохол был хорош, реально хорош. Подойдя к телу, я срезал застежки шлема и посветил на лицо покойника фонарем. Рука дрогнула, первые мгновения я даже не знал, что думать. На меня смотрели вспученные внутренним давлением попавшей в голову пули глаза Буревестника. Пропавший, кажется, целую вечность назад в развалинах Могильника старый друг вернулся таким неожиданным образом. С трудом взяв себя в руки, я, придирчиво осмотрев тело наемника, снял его рацию и ПДА, а также срезал ощутимо тяжелый пояс с пустой кобурой и кармашками, в которых размещалось штук пять артефактов. Сложив все это у единственной целой стены какой-то хаты, я с усилием поднял мертвое тело друга и, закинув его на спину, понес туда, где детектор отметил начало обширной полевой аномальной зоны.

Чрез некоторое время я оказался на окраине поселка, благо погоня и так привела нас куда надо. Судя по оранжевым всполохам в метре над землей, это была плазменная жарка. Дорога шла под уклон, а потом резко обрывалась. Взобравшись на небольшой пригорок, я бережно опустил тело на землю, а потом обеими руками столкнул его вниз. Труп Буревестника покатился сначала быстро, потом все медленнее и медленнее, попадая в поле притяжения аномалии. Потом словно бы невиданная сила оторвала его от земли, и покойника закружило в ярко вспыхнувшем рыжем огненном вихре. Я развернулся назад и, не оглядываясь, побежал к месту сбора. Юрис доложился, что, мол, ни потерь, ни раненых не имеем, однако в воздухе висела понятная недосказанность. Артельщики стояли в строю вольно, но все, даже Юрис, выжидающе молчали.

В артели затаенная информация – почти всегда верная смерть для товарищей, поэтому я ничего не скрывал:

– Мы задачу выполнили, пленник уже был при смерти, спасти его было нельзя. Благодарю всех за отличную работу, но разбор полетов уже дома, сейчас нужно быстро уходить. Спасибо вам. Все, выдвигаемся к базе. Построение походное, Норд в головной дозор, Мотря – идешь в связке с Горой, вы замыкаете. Вперед!

Мы быстрым шагом уходили на юго-запад, чтобы за ночь успеть к небольшому клочку твердой земли, где можно будет отсидеться в заранее заготовленном схроне и переждать надвигающуюся волну выброса. Позади уже ярким пламенем пылало здание сельсовета, но, даже напрягая все свое чутье, я не чувствовал рядом охотящуюся стаю. И снова, как и всегда, позади и за горизонтом перед нами были только вопросы и неизвестность. Ничего не меняется, все осталось на своих местах.

Колеса от старого «запорожца» верно служили неказистой, но крепко сколоченной телеге. Они несли ее мягко, почти что без скрипа. Я сидел на облучке, рядом с ярким пятном белого света, за которым с огромным трудом угадывался силуэт попутчика. Несмотря на туман, который окружал повозку столь плотно, что даже не было видно дороги, я знал, что мы едем к заброшенному КПП военных. Поводья тонули в облаке света, я с трудом мог различить, что кисти рук точно человеческие, с пятью пальцами, на безымянном левой виднелся знакомый узкий ободок простенького серебряного кольца. Кобыла Фрося мерно переступала по невидимому асфальту, иногда пофыркивая.

Голос, исходящий из света, царапал слух, был резким и неприятно чуждым:

– Почему ты не ушел, когда еще можно было?

Даже находясь перед лицом врага, следует либо молчать, либо говорить правду.

Тратить время и силы на вранье просто бесполезно, поэтому я сказал то, что чувствовал:

– На Востоке говорят, что дом человека там, где похоронены его близкие, там, где живут его враги и друзья.

Возничего такой ответ, видимо, позабавил, в следующей фразе слышалось неподдельное любопытство:

– Разве там, за пределами… за «колючкой»… Разве там нет родных, нет друзей и могил предков?

И снова я не лукавил с любопытным извозчиком, потому что мне было все равно, что думает этот клубок света:

– Перед теми, кто находится здесь, я в долгу. И он еще не погашен.

Руки существа резко натянули вожжи, кобыла всхрапнула и, заржав от обиды, резко встала. Телегу тряхнуло, и, чтобы не потерять равновесия, я ухватился за край облучка. Дерево было холодным и влажным на ощупь, по фактуре больше напоминая металл. Возница тоже слетел на землю с противоположной стороны и вдруг воспарил над землей метра на два в высоту. Цвет шара изменился, теперь он стал совершенно темным, выбрасывая вокруг черные протуберанцы.

Голос, доносившийся из шара, зазвучал теперь угрожающе:

– На этот раз простого выбора не будет, Ступающий. Пока есть время, уходи сам и уводи тех, кто пойдет за тобой. Ты потерял многих, и многие еще поплатятся за тот выбор, что уже сделан, даже не задумываясь.

Страх притупился уже давно, поэтому я просто приготовился к бою и попытался отойти от телеги, чтобы иметь больше пространства для маневра. Но ноги не слушались, каждое движение давалось с огромным трудом.

Голос преследовал, словно не замечая моего желания окончить этот бессмысленный разговор:

– Разве предложение жизни, причем не только твоей, это не щедрый дар?