litbaza книги онлайнСовременная прозаДети Воинова - Жанна Вишневская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 46
Перейти на страницу:

Все это Пауль бабушке с дедушкой за чаем рассказывал. Бубен тут же сидел, за столом. Ему специальный стул подставляли, он залезал на него и слушал внимательно. Пауль рассказчик был отменный, но и Бубен – слушатель благодарный.

И все же на пару дней Бубна нам оставили. Пауль решился наконец взять настоящую охранную собаку – раз Бубна раскусили. То ли рукописи у него там какие-то были, то ли книги ценные. Словом, вернулся через пару дней с весьма неказистой по сравнению с вальяжным Бубном овчаркой по имени Галя. Брал ее с большим сомнением: ну не тянула она своим видом на охранника, а кормить второго нахлебника было как-то не с руки. Хозяин Гали божился, что она порвет даже медведя-шатуна. Звучало крайне неубедительно, хотя холодные как лед глаза производили впечатление.

Галя вошла во двор, недоверчиво принюхалась – и тут увидела Бубна. Это была любовь с первого взгляда. Каким-то невероятным животным чутьем она уловила его беззащитность, и, видимо, в ней проснулся дремавший материнский инстинкт. Она решила, что это ее щенок. То, что щенок в пять раз больше и в два раза старше, ее не смутило. Ее вообще ничего не смущало – этим она мне напоминала Любочку. Для Гали не существовало разницы в возрасте и весе, чувство страха было ей неведомо. Она знала только одно: есть Бубен, и его надо защищать. Ну и Пауля с домом заодно уж.

Из короля Бубен превратился в небожителя. Галя следила, чтобы он вкусно ел, сладко и много, часов по двадцать в сутки, спал. Чтобы не потерял мяч, с которым любил играть с нами, детьми. Бубен охамел настолько, что, приходя к нам, стал укладываться на диван на веранде. Галя ревниво охраняла его покой. Бабушке пришлось смириться, она только подкладывала какое-то старое одеяло. Впрочем, собак она любила. А Бубна с его скорбным взглядом не любить было нельзя. Галю, мне кажется, все слегка опасались и уважали.

Недовольна была только соседка напротив, Марта. Бубен-король повадился ходить по дворам, собирать оброк с населения натурой, в виде продуктов. Где не давали, взимал сам. Королевским опричником выступала, естественно, Галя. Любаша приучила Бубна к моему утреннему творожку с клубникой. Я тоже его любил, но мне без труда разъяснили, что Бубну нужнее, – приходилось обходиться манной кашей, к которой мы оба были равнодушны, но есть-то хочется. Любашиным супом из крапивы в песочных формочках сыт не будешь, хотя тоже съедобно.

Так вот, однажды поутру соседка Марта выплыла в сад и онемела. Между грядок с клубникой прохаживался Бубен, аккуратно снимая самые спелые ягоды, ни в коем случае не повреждая при этом незрелые. По периметру, с видом надсмотрщика на плодово-ягодной плантации, ходила Галя и всем своим видом предлагала Марте не вмешиваться. Насытившись, чета гордо удалилась, оставив Марту без клубники, но с многочисленными кучами ароматных удобрений для последующих урожаев.

В этот же вечер нашей улице предстояло убедиться в Галиных боевых качествах.

Была суббота, и жители Риги устремились на взморье. Дорога к пляжу проходила по нашей улице. У нашего забора росли кусты жасмина с какими-то невероятно большими и пахучими цветами. В глубине кустов стояла скамейка. На ней любили посидеть бабушка с дедушкой, старик Пауль с простившей Бубна Мартой, да и другие соседи. А в тот день скамейка была занята Бубном, переваривавшим сырники Любашиной мамы, которая не очень-то поверила нашим клятвам, что все пятнадцать штук съели мы сами. Слишком лоснились брыли у Бубна и Гали. Галя же полеживала в теньке под скамейкой, ни на секунду не сводя глаз со своего неразумного чада.

Из местного автобуса высыпалась группа подвыпивших галдящих парней. Галя слегка напряглась. Бубен на скамейке грезил о вечном. Мы с Любашей, притаившись в жасмине, закапывали секретики из осколков бутылки и цветной фольги. Парни поравнялись с нашим забором и увидели пса, растянувшегося в прохладе.

– Ну, что разлегся, давай подвинься, – махнул рукой один и случайно плеснул пивом из бутылки Бубну в морду. Тот от неожиданности по-щенячьи взвизгнул.

Глаза Гали приобрели выражение хладнокровного наемного убийцы. Любаша в мгновение ока оказалась за забором. Шерсть на загривке Гали и Любкин хвостик на затылке вздыбились одновременно – и они с проворством бандерлогов и мертвой хваткой бультерьеров вцепились в жертву: Галя – в рукав пиджака, как учили, а вот нетренированная Любка – в кисть. Собачья коррида, группа «Альфа» отдыхает.

Протрезвевшая вмиг жертва выла и пыталась стряхнуть обеих. Из дома вылетели бабушка с дедушкой и Любочкины родители. Оторвали двух бойцов, рану от Любкиных зубов залепили пластырем, новую дефицитную рубашку Любочкиного папы из шкафа достали, пиво водкой отполировали – отошел парень, даже улыбаться начал. Правда, один глаз немного дергался. Всех друзей за стол посадили, а Любочка с Галей всё круги с недоверием вокруг нарезают и зубы точат.

Ну и Бубен на диване, как падишах в изгнании, томно поглядывает. Галя его от пива облизала, захмелела, подобрела, но все же гладить себя покусанной жертве не давала. Ненадежный он какой-то, да и трезвая Любаша на всякий случай глаз с него не спускает. Расслабились обе, только когда всю кодлу благополучно на такси домой отправили. Что делать, пришлось раскошелиться – виноваты были все. Правда, Галя и Любочка так не считали. Им хоть и попало слегка, но победительницами они всю неделю ходили, а что случилось потом, вы узнаете в следующей главе.

Глава седьмая О пупе и молочнице
Дети Воинова

Толковый словарь

Цорес – неприятность различной степени тяжести. Лингвистически это «цорес» ближе всего к слову «макес». А уж «макес», простите, можно перевести как «геморрой», что действительно крайне неприятно.

* * *

В тот злополучный день Любочкины родители собрались в гости, и ее мама, как она сама выразилась, решила почистить перышки. Я, в силу возраста, все понимал буквально. Как раз пару дней назад бабушка показала мне воробышка, который старательно кувыркался в грязной луже, и объяснила, что он так чистит перышки. Поэтому теперь я сразу представил себе сидящую в луже солидную Любочкину маму, хлопотливо бьющую руками по грязной воде, и радостно засмеялся. Видимо, мой смех был неуместен и даже оскорбителен, потому что на меня шикнули и выставили за дверь. Любочка же осталась шпионить, чтобы потом поделиться ценной информацией.

Часто эта информация оказывалась неуместной не только для моих, но и для посторонних ушей. Так, прочитав что-то очень гайдаровское времен Гражданской войны, она придумала игру то ли в красных следопытов, то ли еще каких-то тимуровцев. В результате многочасовых бдений нам удалось выяснить, как Бубен ворует со стола пряники и печенье, где Любочкин папа держит заначку, а самое главное, что когда к соседке-студентке Аллочке приезжает ее друг Юра, то они, видимо, ходят с ним загорать на пляж, потому что всегда берут одеяло. Непонятно только, зачем им одеяло вечером, когда солнца уже нет.

У меня как раз был период знакомства с человеческим телом. Бабушка и дедушка решили, что внуку врачей надо все объяснить на более или менее профессиональном уровне. Как ни странно, меня мало волновали вторичные и первичные половые признаки. Живой интерес к этому вопросу пришел несколько позже, зато сохранился навсегда. Больше всего меня забавлял пуп. Я никак не мог понять его предназначения, кроме того, что в нем можно ковыряться, как в носу, хотя вроде бы считается так же неприлично.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?