— Как ты думаешь? — спросила Джессика, взяв в руки обтягивающее трикотажное платье. — Хорошо будет, если я его надену с тем новым пояском, который купила месяц назад?

— К кому вы идете? Когда ты идешь с Карой, добра не жди.

— Я-то знаю, а тебе еще предстоит узнать, — шутливо ответила Джессика.

Что-то мурлыкая, она принялась снимать бигуди, гроздьями свисавшие с головы. Элизабет хорошо знала сестру и не стала больше спрашивать.

Она зевнула.

— Желаю приятно развлечься, — сказала она. — А чем — и правда не мое дело.

Джессика посмотрела на отражение сестры в зеркале.

— Тебе разве ни капельки не интересно, куда мы пойдем?

— Нисколько. — Элизабет снова зевнула.

— Тебе, значит, и лень подумать, куда? — Джессика выпятила нижнюю губу.

— Ладно. Сейчас подумаю… Вас пригласили в Белый Дом, и Фея-крестная сейчас превратит для тебя в самолет тыкву из маминого огорода.

Джессика кинула в сестру массажную щетку для волос, промахнувшись на миллиметр.

— Очень смешно, — сквозь смех сказала она.

— Ладно, сдаюсь. — Элизабет тоже рассмеялась. — Так куда же вы идете?

— На вечеринку к Лиле. Если бы ты хоть сделала вид, что хочешь дружить с ней, она бы и тебя пригласила.

Старшая сестра безразлично пожала плечами:

— Зачем это мне? Она такая кривляка!

— Да уж не больше кое-кого из твоих друзей. Не буду называть имен, ты и сама знаешь, о ком речь. Имя начинается на «И».

— Комментариев не будет. — Лиз возмущалась, что Джессика с такой неприязнью относится к Инид. Но выскажи она сейчас свои чувства, Джес еще не то выльет на ее подругу. — Но я в любом случае не пошла бы к Лиле, даже если бы она меня пригласила. Все Фаулеры такие снобы. И все от шальных денег.

— Какая мне разница, пусть у них деньги хоть на деревьях растут. Важен круг их знакомых. Сегодня у них соберутся «сливки общества».

— Ты имеешь в виду Брюса Пэтмена, Брюса Пэтмена и Брюса Пэтмена? — Элизабет не удержалась и поддела сестру.

— Ладно, смейся сколько хочешь. Да, он тоже там будет, и я уверена, что он в конце концов обратит на меня внимание. Ну так как? Платье-свитер пойдет? Я в нем не очень толстая, а?

— И да и нет.

— Что? — Джессика издала вопль раненой выпи и резко обернулась. — Если ты хочешь сказать, что я толстая, так, к твоему сведению, вес у нас абсолютно одинаковый.

— Спокойно, Джес. «Да» — в смысле платье пойдет, «Нет» — в смысле ты в нем не толстая.

— Это другое дело. — Одарив сестру ослепительной улыбкой, Джессика опять занялась собственной неотразимой особой.

Выдернув последние бигуди, она стала расчесывать золотистые, туго свернутые колечки. Джессика всегда завидовала тем, у кого волосы вьются от природы.

Лиз вернулась к себе в комнату и опять взялась за книгу, но не могла сосредоточиться. Почему Инид не звонит? Уже второй день нет звонка после того похода в кино. Для Инид это просто рекорд, и ведь она прекрасно знает, что Элизабет очень беспокоится, как у них с Ронни отношения. Она уже два раза звонила сама, но мать Инид оба раза отвечала, что дочь очень занята и не может подойти.

Происходило что-то странное.

Элизабет решила позвонить еще раз: если Инид снова не подойдет, надо идти к ней и узнать, в чем дело. Вдруг Инид сердится, что по ее совету поговорила с Ронни, и он порвал с ней.

Трубку взяла сама Инид, но голос у нее был чужой и холодный.

— Инид, что случилось? Что с твоим голосом? Ты простыла?

— Все нормально.

— По голосу не скажешь. Тебе что, не хочется говорить о вчерашнем? Инид сухо рассмеялась:

— Странный вопрос. Особенно от тебя. Ты все сама прекрасно знаешь.

— Инид, о чем ты? Это я — Лиз. Ну, прости меня, пожалуйста. Я, наверное, зря советовала тебе все сказать Ронни. Он очень расстроился? Ты поэтому на меня сердишься?

— Расстроился? — Инид чуть не задохнулась. — Ну пусть расстроился. Вот только узнал он обо всем не от меня.

— Узнал о той истории с полицией? Ну это не так страшно. Через день-два забудет. Это же было так давно. Ваших отношений это никак не касается.

— Он знает о письмах.

Тут уж перехватило дыхание у Элизабет:

— Знает? Откуда? Ведь о письмах знали только мы двое.

— Да, только двое, — холодно подтвердила Инид.

— Инид, уж не думаешь ли ты, что…

— А что еще остается думать? Сама скажи. — Инид заплакала.

— Я… не знаю. — Элизабет была так потрясена, что не могла даже попытаться найти объяснение происшедшему. — Инид, но ты должна мне верить. Я никогда бы…

— Почему должна? Ты одна знала о письмах. Одна. Я тебе одной открыла свою тайну. Как ты могла, Лиз?

— Инид, пожалуйста…

Она не закончила фразу. Инид бросила трубку. Разум Лиз долго отказывался верить случившемуся. Некоторое время она еще сидела, слушая гудки, потом медленно опустила трубку.

— Кто это был? — спросила сзади Джессика. — Ты, похоже, слегка поссорилась с кем-то?

— Это Инид. — В глазах у Элизабет заблестели слезы. — Это была Инид.

— И что ей нужно? — Джес поморщилась. — Подожди минуту, я сейчас скажу. Она никак не может решить, стоит ли ей идти из комнаты в кухню. И позвонила узнать твое мнение.

— Мне не до шуток. Инид очень расстроена. Они с Ронни поссорились, и она считает, что в этом виновата я.

От огорчения Лиз выложила сестре всю историю. Джессика бросилась к сестре и обняла ее.

— Это нечестно! Как она смеет тебя обвинять! Небось сама допустила с письмами какую-то оплошность. А теперь хочет все свалить на тебя. Я ведь всегда говорила тебе, Лиззи, она просто тобой пользуется. Ее насквозь видно. Не расстраивайся, тебе без нее будет лучше.

Элизабет высвободилась из объятий сестры.

— Я уверена, что Инид на самом деле ничего плохого обо мне не думает. Она просто очень расстроена из-за разрыва с Ронни. Это для нее такой удар!

— А ты-то-причем? Надо же такое возвести на тебя!

— Ну это я как-нибудь переживу. Но Инид меня очень тревожит.

— Лиз, я тебя умоляю! Ты, видно, решила претендовать на Нобелевскую премию мира. Я думаю, ты даже и не пыталась защищаться.

— Я сейчас хочу одного — понять, как это могло случиться. Но, боюсь, Инид не станет меня слушать. Если я ей позвоню, она скорее всего опять бросит трубку.

— А ты позвони ей в понедельник. Элизабет задумчиво пожевала губу.

— Ты права. Наверное, так будет лучше. Она сейчас в таком состоянии, что никого не станет слушать. Бедная Инид! Как Ронни мог! Из-за пары пустых писем! Ведь она с этим парнем давно не встречается.