Там же оказалась Лиза, решившаяся на ещё один подход, не двояко намекнув на продолжение вечера в интимной обстановке. Богдан задумался, задержал взгляд на ложбинке между грудей, что не ускользнуло от внимания женщины. Заинтересованность считывается на рефлекторном уровне, почти интуитивном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

     И вот сообщение, якобы случайно проходила мимо. Завернула на два с половиной часа пути в одну сторону. Богдан взял телефон в руку, задумчиво повертел. Лиза – не Алла. Мешком картошки за минет не расплатишься, молча трахать за материальные подачки не выйдет.

     – Лиза? – после двух гудков услышал он знакомый голос. – Где ты сейчас? Отлично, стой там, сейчас спущусь.

     Для середины октября Лиза была одета легко – светлый, лёгкий плащ, юбка с разрезом выше приличного. Шла с козырей. Богдан оценил усилия, потраченные женщиной.

     – Голодна? – вместо приветствия спросил Богдан.

    – С радостью бы посидела в уютном месте, господин ресторатор, – улыбнулась Лиза.

    – Отлично, – он опустил руку на женскую талию, едва притягивая к себе, с удовлетворением чувствуя отклик.

     Выбором не заморачивался. Сносный итальянский ресторан без изысков в меню, с добротными порциями и быстрой подачей. Они ведь случайно встретились, верно?

      Ризотто с морепродуктами, заказанное Лизой, прилично смотрелось на синем блюде. Салат в корзинке из пармезана тоже на вид был сносным. Себе Богдан заказал жареный картофель по-домашнему с говяжьей вырезкой и грибами, добавил американо и десерт. Лиза дала понять, что сладкого не ест – думает о фигуре, а от бокала белого сухого не отказалась.

      И вроде говорили ни о чём, и сильного интереса визави не вызывала, а в процессе разговора Богдан решил – если женщина просит, кто он такой, чтобы отказывать. Двухуровневая беседа. На поверхности: о Хакасии, особенности селекции рысаков, бухгалтерском учёте, погоде, изменениях законодательства. А на глубинном уровне: «да» или «нет»? «Нет» или «да»? Сейчас? В следующий раз? Сошлись на «да» и «сейчас».

     Спустя пару часов непринуждённой беседы нашёлся вполне пристойный предлог продолжить знакомство на территории Лизы. Два с половиной часа в одну сторону якобы случайно, по пути.

    – Пройдёмся? – предложил Богдан, подавая плащ Лизе. – Здесь недалеко моя машина.

     – О, ты же говорил, что снимаешь квартиру где-то рядом.

     – Да, – согласился он. – Пригласить не могу, прости. Там… не лучшие условия. В следующий раз.

     – Без проблем, – растянула губы в улыбке Лиза.

     Богдан был уверен, она бы многое отдала, чтобы удовлетворить интерес, где именно он живёт, почему не зовёт к себе ни сестёр, ни мать. Богдан так и не сказал, что снял комнату, предпочтя соседство чужой беременной комфортным условиям собственной квартиры. Ограничился общими фразами, лишь разжигая интерес родственниц и Лизы. Примерный адрес знали, не скроешь, детали же держал при себе, а почему – сам не понимал.

     Как объяснить Вике, Маришке, а тем более матери, что пожалел постороннюю беременную женщину? Помогал с генеральной уборкой в воскресенье после обеда, переставлял тяжёлые предметы, сметал пыль в труднодоступных местах. Трижды в неделю ходил в продуктовый магазин, стараясь купить побольше из-за дурацкой особенности Жени – она действительно не могла есть, если подозревала, что квартирант голоден. Пыталась накормить при любой возможности. Пусть хоть готовит за его счёт, раз такая блажь в голове.

     Каждый день покупал или заказывал фрукты. Поначалу Женя мужественно крепилась, не покушалась на соседские яблоки, но после обстоятельной беседы начала трескать витамины со скоростью промышленного пылесоса.

     Когда Богдан видел Женю, с хрустом откусывающую красный бок яблока, он вспоминал сшитого Кроша. Мысленно рисовал рыжей соседке голубые шуршащие уши и пытался скрыть смех.

     Однажды не выдержал, ляпнул, ставя пакет с яблоками на общий стол:

     – Лопай, Крош!

     – Крош? – Женя, вместо того, чтобы обидеться, засмеялась. – Почему Крош?

    – Не знаю, – Богдан пожал плечами. – На Лосяша не похожа, а кто там ещё есть?

      – Крош так Крош, – она помыла яблоко и тут же откусила. – Хоть горшком назови, только яблоками угощай. Видишь, какое пузо яблоками наела? – она похлопала себя по круглому, не слишком большому для её срока животу.

     – Я думал, ты арбуз проглотила, – Богдан почесал затылок, якобы с удивлением глядя на Женю.

     – Не, – она откусила яблоко ещё раз, натянула футболку и прокомментировала: – Максимум дыню-колхозницу.

     – Действительно, – согласился Богдан с улыбкой.

     Женя нравилась Богдану. Не как женщина, боже упаси чувствовать что-то в отношении чужой беременной! Как человек, соседка, девушка. Он никогда не спрашивал, почему она осталась одна в положении. Где отец ребёнка? Почему не общается с родителями? Никого не обрадует новость, что дочь рожает одна, но, чёрт возьми, дочерью она быть не перестаёт, а тот, кто родится – внуком.

     Богдан знал, Женя работает товароведом в маленьком книжном магазине. Неперспективная должность и зарплата, но образованием и опытом похвастаться она не могла, до этого работала продавцом в Подмосковье, в родном городке. Два года назад перебралась в Москву, ухаживать за слёгшей бабушкой, от которой и получила квартиру в наследство. Бабушка долго не протянула, Женя осталась в Москве, устроилась в книжный, доросла аж до товароведа – можно сказать, совершила карьерный скачок.

     Сейчас, в преддверии рождения ребёнка, Женя обучилась бухгалтерскому учёту, а пронырливая Ёлка Емельянова подсуетилась и нашла парочку нетрудных клиентов, не тянущих «полноценного бухгалтера».

     Ещё у Жени было хобби. Она шила. В общем-то, как понял Богдан, сшить она могла что угодно, иногда делала это на заказ. Штаны для байкеров, комбинезоны для парашютистов, чехлы в автомобили, сарафаны для дам, которые сами решают, где у них талия. Главная страсть Жени – пэчворк – лоскутное шитьё. Название техники Богдан узнал, естественно, от  самой мастерицы. До этого он не то что названия не ведал, изделий, сшитых в подобной технике, не видел.