мой боярский сын. А кто же сыновей мечом учит? Для этого палка есть! — я подбросил в руке тренировочный меч. И рассмеялся. А десятник поддержал. Вот таких ржущих нас и увидел вышедший из-за угла боярин.

Что можно сказать про Иванова? Седой, крепкий. Возраст под полтинник или чуть старше. Одет со вкусом. Даже, я бы сказал, стильно. И видно, что очень этим гордится. Во взгляде смешиваются превосходство, злость и брезгливость.

Два воина, что пришли с ним, помладше. Лет тридцати пяти, сорока. Расположились слева и справа от своего боярина. Но на полшага сзади. Смотрят так, словно нас с Михалёвым вообще за людей не считают. Одеты тоже как на парад.

Вообще, их всех троих буквально распирало от чувства собственного достоинства. А увидев нас с десятником, раздулись ещё сильнее.

Ну да, контраст тот ещё. Мы ведь после тренировки. Раскрасневшиеся, потные. Ещё и ржём стоим. И тут эти три павлина.

Остановились они шагов за пять до нас. Так же как и шли, Иванов чуть впереди. Его воины на полшага позади. Как по линейке.

Стоят, разглядывают нас, словно диковинку какую. Понторезы!

— Здрав будь, сын боярский! — выделил я голосом его новый титул и усмехнулся. — Пришёл клятву давать? Похвально. Даже посылать за тобой не пришлось.

Я осознано решил вывести его из себя. Это как с пластырем засохшим, лучше сразу сорвать, чем постепенно. Раз уж подкинула княгиня проблему, то надо её решать. Да и подраться действительно хотелось. Даже не знаю, что на меня нашло…

— Что? — прошипел Иванов, осознав мои слова. — Никакую клятву я тебе, щенок, приносить не буду! Кто ты вообще такой, чтобы так со мной разговаривать? Не знаю, как ты добился такого унижения для меня, но не бывать такому!

— Я. Твой. Боярин, — выделив каждое слово, процедил я. И понял, что и в самом деле начал заводиться. Вся весёлость ушла. — Я тот, кто теперь будет расхлёбывать дерьмо, после того, как ты снова напортачишь. А судя по тому, что я знаю, то ты обязательно облажаешься! Так что давай, клянись и вали отсюда, пока я не осерчал.

— Что⁈ — заорал Иванов и аж покраснел от гнева. А затем схватился правой рукой за рукоять меча. Но вытащить из ножен не успел.

«Ускорение» я на себя накинул сразу же, как только увидел эту и троицу и понял, что без драки точно не обойтись. И не для того, чтобы их поубивать, а как раз наоборот, чтобы обезвредить и желательно не особо покалечив при этом.

Поэтому сейчас я буквально мгновенно оказался рядом с боярином и ударил своим тренировочным мечом по кисти его руки. Ударил сильно. Он аж зашипел и, отдёрнув руку от меча, затряс ею в воздухе.

Зато зашевелился тот воин, что стоял слева от него. Он тоже схватился за меч. И тоже не успел вытащить. Но с ним я миндальничать не стал. Ударил три раза. Первый раз так же, по кисти. Второй под колено. И третий, завершающий, по затылку.

Деревянный меч в моих руках аж загудел после касания с его головой. А воин рухнул лицом вперёд и замер.

Блин, как бы не убил дурака!

А вот третий гость удивил. Он не стал хвататься за меч, а активировал огненную «Кольчугу», став похожим на оживший костёр.

Но сделать ничего не успел ни он, ни я. В спину Стихийнику, хорошо разбежавшись, врезался Вторуша. Да так сильно, что огневика словно грузовик сбил и он полетел вперёд. На Михалёва, который тоже не стоял без дела.

Десятник чуть сместился в сторону, перехватил учебный меч обеими руками и, словно всю жизнь в бейсбол играл, долбанул вражину по лбу.

Деревянный меч, даже укреплённый, такого издевательства не выдержал и после удара разлетелся щепой во все стороны. А Стихийник перекувырнулся в воздухе, рухнул на живот и тоже затих. Тут же пропала и его «Кольчуга».

Иванов, после мгновенной расправы над своим людьми на секунду растерялся. Но быстро пришёл в себя и снова схватился за меч. И в этот раз я препятствовать не стал. Дождался, пока он его извлечёт, встанет в стойку и, только тогда ускорившись, снова ударил его по кисти. И ударил сильнее, из-за чего новоиспечённый боярский сын непроизвольно разжал ладонь и выпустил рукоять.

Долететь мечу до земли я не дал. Перехватил в воздухе левой рукой, наклонил параллельно земле и приставил острие к горлу Иванова.

— Знаешь, — негромко и почти без злости заговорил я, — мне по большому счёту на тебя плевать. Такой боярский сын как ты, думаю, вообще никому не нужен. Но раз уж княгиня зачем-то отдала тебя в мой род, то пришлось соглашаться. Хотя мне советовали тебя прибить и поставить во главе рода Ивановых твоего сына. Как более вменяемого. И вот сейчас я склоняюсь к мысли, чтобы так и сделать.

— Я поклянусь… — чуть слышно произнёс Иванов.

— Что?

— Я поклянусь! — почти прокричал он.

— Хорошо, — немного подумав, кивнул я. — Поклянёшься на днях, вместе со всеми моими людьми. Найди Сильнова, уточни у него, когда именно. И имей в виду, это твой последний шанс. Я не княгиня, терпеть твои выходки не буду.

— Молодец Маркус! Так с ним и надо! — неожиданно раздался весёлый голос от дома. Обернувшись, я увидел на крыльце заднего выхода боярина Соболя. — А насчёт того, зачем Саблеслава тебе его подарила, можешь спросить сам. Она тебя видеть хочет…

Глава 5

Бесчестья больше пули бойся

Пословица

— О как! — удивлённо произнёс я. Потом перевёл взгляд на Иванова и убрал от его горла меч. Что самое интересное, то сейчас этот боярин выглядел ещё более испуганным, чем когда думал, что я его грохну. Умеет Соболь ужаса нагнать.

— Что, боярин, не ожидал от пацана? — хмыкнул Соболь, подойдя ближе.

— Соболь… — прошептал Иванов, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ступай, боярин, — решил я немного помочь своему, теперь, человеку. Ловко загнал меч ему в ножны и хлопнул по плечу. — Ступай.

— А люди мои? — Иванов кивнул в сторону своих подчинённых, что всё так же валялись в отключке.

— Они хоть живы? — сам у себя поинтересовался Соболь и пощупал у обоих поверженных бойцов пульс. — Живы. Повезло дуракам.

— Десятник, помогите боярскому сыну, — скомандовал я. — Приведите его людей в чувство и домой отправьте, если сами идти не смогут.

— Да, смогут, — снова влез княжий ближник. И этим уже начал меня конкретно бесить. — Если сразу не померли, то оклемаются.

— Что ты хотел, боярин? — резко развернувшись к нему, спросил я.

— Спокойно, Маркус! Спокойно! Я не враг.

— Так что ты хотел?

— Говорю же, княгиня тебя видеть желает.

— Ага, а ты значит, в качестве посыльного теперь по городу бегаешь? — хмыкнул я.

— Уел, — развёл руками боярин. — Но в данном случае ты почти прав. Отойдём?

Не став артачиться, я кивнул.

— Пойдём в дом. Велю чаю подать. Или пообедать желаешь?

— Нет, чаю будет достаточно. А к княгине ты, значит, не спешишь?

— Так не грязным же и потным бежать теперь. Помыться надо, да и переодеться. А заодно и чай успеем попить. Или кофе? Я лично кофе люблю, но мало кто эту мою страсть разделяет.

— Чай, Маркус. Чай, — отчего-то рассмеялся Соболь. — Согласен, время есть. Веди.

— Здрав будь, Данислав! — встретила нас на входе в дом ключница. — Давно тебя не видела.

— Здравствуй, Ирина, — вежливо поздоровался Соболь. — Да всё повода не было в гости заглянуть.

— А теперь появился?

— Появился. Смотри какой у тебя тут боярин! К такому и князьям не стыдно в гости заглянуть. А уж мне и подавно.

— Ой, Даня, не прибедняйся! — хмыкнула женщина. — Знаю я твоё отношение к князьям разным. Только Саблю и терпишь.

— Раскусила, — довольно рассмеялся боярин.

— Отобедать желаете? — перешла на деловой тон ключница.

— Нет, тёть Ирин, — покачал головой я. — Гостю нашему вели чаю подать. А я, пожалуй, кофе выпью.

— Сейчас всё будет, Маркус, — чуть склонила голову она и удалилась.

— Ну, рассказывай боярин, — предложил я, после того как мы расселись в столовой. Как раз в этот момент горняшка Мара вплыла в помещение с большим подносом. Расставила перед нами чашки с напитками, сахар и даже варенье в маленьких розетках.

— Давай лучше просто чаю попьём, Маркус, — провожая взглядом горничную, предложил Соболь. — А о делах по пути поговорим. Ты, кстати, коня велел седлать?

— Коня? — слегка удивился я.