Карманные часы показывали половину двенадцатого, я уже успел выкурить пару сигарет. Дел, похоже, у местной было полиции меньше, чем полицейских: они то и дело сновали без всякой цели. Приведя свои мысли в порядок, я отправился в участок.

За массивной деревянной дверью открылся маленький коридорчик с высокими потолками. Снаружи, надо признаться, здание выглядело в сто раз опрятнее. Внутри же царила атмосфера уныния и прозябания, такое настроение создавало все: и закручивающиеся пласты старой краски, и пожелтевшие стены, и даже воздух здесь был каким-то протухшим.

Я без малейших затруднений прошел сквозь этот коридор и очутился в огромной комнате, где, как в муравейнике, кишели полицейские, множество отгороженных столов создавали для них иллюзию собственного кабинета. Кипы выцветших бумаг громоздились на каждом столе. По комнате то и дело бегали люди в форме, вчитываясь в папки либо ведя перед собой задержанных. Парочка копов стояли возле кофейника и поглощали остатки утренних пончиков. Свет в помещение проникал через четыре огромных окна с решетками. Солнце, проходя сквозь ветви деревьев и решетку, попадало в комнату отдельными лучами, словно от фонарей, в их свете видно было, как неспешно летает пыль. Оружейные шкафчики находились в левой части комнаты и занимали почти всю стены, эти шкафчики не были даже закрыты… Создавалось впечатление, что я невидимка: никто не обращал на меня внимания, я мог спокойно взять их оружие их шкафчика да еще и выпить их кофе, прежде чем уйти, и меня никто бы не заметил. Лишь один взгляд я уловил на себе: в центре комнаты сидел молодой парнишка с мексиканским лицом и зализанными назад волосами. Он не глядя чистил свое табельное оружие и сверлил меня своими черными глазами. Стена справа была отдана под отдельные кабинеты. И как раз на самой первой двери висела табличка:

Детектив

С. РИДЛИ

Дверь в его кабинет была не до конца закрыта, можно было с уверенностью сказать, что в этом кабинете находится только один человек, и, как мне показалось, он был тоже мексиканцем. Я направился прямиком к нему. Зайдя в кабинет, я увидел мексиканца, слегка полного, возрастом лет под 40, голова его была почти без волос, на удивление, он не производил того впечатления, что я испытывал при виде копов на улице.

— Самуэль Ридли? — начал я, сделав первый шаг в кабинет.

— Да, — ответил он, всматриваюсь в мою фигуру, — чем могу помочь?

— Я Генри Райдер, Ричард был мне…

При этих словах Ридли усиленно задышал и поспешил перебить меня, не давая закончить фразу:

— Закройте дверь и присаживайтесь.

Закрывая дверь, я бросил взгляд в общую комнату и слегка вздрогнул, увидев пронзительный взгляд того мексикашки, который чистил пистолет: он все так же продолжал всматриваться в меня с явной неприязнью.

— Так, значит, вы знали Ричарда?

— Да… если так можно сказать. Я общался с ним один раз, и то по телефону… — Ридли попытался улыбнуться, но его губы слегка дрожали. Он то и дело смотрел на окно в общую комнату, на котором жалюзи были слегка прикрыты.

— А что, собственно, вас привело к мне? — продолжил он.

— Да в общем-то обычное любопытство. Хочу понять, что за жизнь была у моего дяди.

— Ну, в этом деле я точно не помощник… Если у вас нет больше ко мне вопросов, то попрошу покинуть кабинет, у меня много работы.

Я бросил взгляд на открытую папку, лежавшую у Самуэля, заметив это, он спешно закрыл ее и отодвинул на край стола.

— У меня всего пара вопросов, и я тут же уйду. Надеюсь, вам не составит труда на них ответить.

Я оглянулся посмотреть, куда же так часто обращает взгляд Ридли, но ничего не заметил. Сквозь жалюзи виднелись только частичные образы мелькавших копов. Когда я повернул голову обратно к Ридли, тот сунул небольшой кусочек бумажки в карман брюк и отложил ручку:

— До сих пор не понимаю, чем я могу помочь… Я ведь его и не знал. — Его слова были неубедительны, но все же что-то изменилось, он стал вести себя более уверенно.

— Но вы сказали, что общались с Ричардом по телефону… О чем шла речь, если, конечно, это не тайна дела.

— Тайна дела? Какого еще дела? — Ридли сейчас был очень убедителен, и если бы не струйки пота, то и дело скатывавшиеся по его лбу, я бы не продолжил блефовать.

— Ну как же?! Дело об убийстве Ричарда Райдера.

После этих слов взгляд Ридли перестал метаться, он смотрел на меня с равнодушием:

— У тебя не будет сигареты?

Я протянул ему пачку сигарет. Вставив в зубы сигарету, он, держа в руках пачку, принялся стучать себя по карманам:

— А огонька не найдется?

Я не понимал, что за игру сейчас ведет Ридли… Пока я доставал коробок спичек, он сказал:

— Спасибо, я уже и сам нашел. — Он протянул мне мою пачку и сделал пару быстрых затяжек, раскуривая.

— Зачем тебе все это? Поверь мне, не стоит в это соваться. — Он говорил это с полной отрешенностью. Но теперь моя хитрость была оправданна, он сам еще ничего толком не сказал, но то, что дядя не умер естественной смертью, было очевидно.

— Это уже моя забота. Может, все-таки расскажете, что тут происходит на самом деле?

— Хорошо. Ричард позвонил мне и попросил о встрече, он что-то хотел мне рассказать, но по телефону этого делать не желал. Мы с ним договорились, но в назначенное время он не пришел. Я тогда не придал этому большого значения, а когда прочел в газете некролог о его кончине, смекнул, почему он не пришел.

— За кого вы меня держите?! Неужто вы думаете, что я и вправду поверю во весь этот абсурд?

— Мне и не нужно, чтобы ты в это верил, это твое дело. Я говорю как есть.

— Даже если и так, то почему вы не проследили связь между звонком Ричарда и его быстрой кончиной? — я уже начинал нервничать. Этот Ридли ушел в глухую оборону и не собирался мне ничего выкладывать..

— Ну почему же? Я тоже поначалу думал, что это как-то связано, но на теле Ричарда не было признаков насильственной смерти. Так что это не более чем обычный случай, и в нем нет ничего криминального.

— А звонок? Он же хотел с вами о чем-то серьезном поговорить, — почти выкрикнул я, упершись руками в стол.

— Я понимаю ваше состояние, но держите себя в руках. А что касается звонка, так что мне делать?

Я мысли читать не умею и не знаю, о чем он хотел поговорить, быть может, пустяк какой-нибудь.

Ридли умело парировал все мои вопросы. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он даже не старался убедить меня в своих словах и этим еще больше меня злил.

Когда я хотел еще что-то сказать, он меня опередил:

— У меня больше нет времени, чтобы тратить его на ерунду. Так что прошу покинуть мой кабинет.

Эти слова были подобны пощечине, я чувствовал, как мои глаза наливаются кровью, и если бы я не смог сдержаться, то вцепился бы в его горло, тогда он запел бы совсем по-другому… Я не стал больше говорить ни слова. Пулей вылетел из его кабинета и направился на улицу. Я был взбешен и прошел, не замечая копов, смотря себе под ноги.