— Леденцов, прикрой! — проорал прапорщик и, бросившись вперёд, взвалил на горбушку условно раненого бойца. Тащить его оказалось несколько тяжелее, чем думалось. Снег, и без того непролазный, казалось, стал ещё глубже. Проваливаясь чуть ли не по пояс, Ефимов упрямо тащил «раненого» в чащу леса. Огромный, в три обхвата дуб — укрытие надежное.

— Уф, блин, — Сергей остановился и опустил на снег приглушённо матерящееся «тело».

Кажется, Водопьянов остался доволен. Ничего не сказав, он молча развернулся и побрёл обратно к казарменному модулю. Что ж, порой молчание бывает красноречивее слов.

«Сбор», — знаками приказал Полесьев.

— Теперь ты меня тащи, — улыбнулся Ефимов, чувствуя, как на лбу образовываются первые капельки пота. Боец, не поняв шутки, вытаращился на вытирающего пот старшего прапорщика.

— Да пошли, пошли! — поторопил его улыбающийся Ефимов и, не дожидаясь, когда Симонов поднимется на ноги поспешил к созывающему личный состав группнику. Продираясь по снегу, он поглядел в спину удаляющегося старлея: этот молодой офицер в своей неугомонности успевал проверить как идут занятия в группах своей второй роты, а потом в порыве боевого энтузиазма обычно добирался до одной-другой группы соседей. Группники же меж собой материли столь рьяного старшего лейтенанта, но понимая, что в чём-то его «проверки» им даже помогали, открыто не протестовали. Вот и сейчас Полесьев только фыркнул, но промолчал. Опыта у старшего лейтенанта всяко было больше. Как-никак, а за его плечами одна чеченская командировка уже была.

— Конец занятиям! — объявил лейтенант Полесьев, лениво прохаживаясь перед вытянувшимся вдоль дороги строем. Итоги были подведены, действия каждого были разобраны и разложены по полочкам. Словно о чём-то неожиданно вспомнив, группник повернулся к стоявшему чуть в стороне Ефимову. — Товарищ старший прапорщик, у Вас есть что добавить?

— В принципе только одно: при внезапном появлении противника возможна такая ситуация, когда справа или слева от группы будет открытая местность. Тогда тройкам следует действовать сообразно обстановке, смещаясь и занимая позиции в направлении укрытий. Всём ясно?

— Так точно, — в два одиноких голоса ответила вся группа.

— Хорошо, будем считать что поняли, — усмехнулся Ефимов, а группник слегка обиженно буркнул:

— Ну, это я бы завтра довёл, — и поправив на плече автомат, — разойдись! В колонну по три становись, — ходить боевым порядком ему, похоже, уже сегодня надоело. — Равняйсь, смирно, вольно. В казарму шагом марш, — и уже вдогон: — Оружие выложить на проходе. После ужина чистка и отбой. Завтра у нас ожидаются ночные занятия, поэтому советую не ходить из угла в угол, а приводить оружие в порядок. Кто почистил — тот отбился.

Прапорщик усмехнулся: молодежь — можно подумать, кто-то из них сегодня задумывается над тем что будет завтра?!

Всё же отбой произвели вовремя. Офицеры ушли, а Ефимов, назначенный на сегодня ответственным, остался в модуле для личного состава. Модуль — казарма по внешнему виду, а может быть даже и по внутреннему содержанию ничем не отличался от тех в изобилии разбросанных по всему Афгану щитовых строений, которые были сооружены военными строителями в большинстве советских гарнизонов. Но там было теплее. Здесь же царила настоящая морозная зима. Идущие вдоль стен трубы едва теплели, а развешанные на них носки, варежки, маскхалаты, приткнутые к стене валенки, и вовсе не давали этим тепловым крохам выбраться наружу. Одним словом, в казарме стоял холод. Пять-шесть градусов тепла едва ли можно было назвать температурой, располагающей к приятным сновидениям, тем не менее вскоре всё погрузилось в сон. Измотанные за день молодые организмы требовали отдыха. Сергей прошёлся вдоль рядов, тщательно подсчитывая количество лежавших в кроватях военнослужащих и облегчённо вздохнул. Все были на месте. Кивнув ходившему рядом с ним дежурному, он, не раздумывая, направился к рядам коек комендантского взвода, где специально для него было отведено одно спальное место — солдатская пружинная кровать, застеленная белыми простынями и накрытая синим армейским одеялом.

После ночного бдения в ППД быть ответственным на полигоне казалось раем, всего-то и дел что два-три раза за ночь проснуться, сделав это либо самостоятельно, либо поручив побудку дежурному, а затем пробежаться вдоль рядов коек, считая спящих. С отсутствующими долго не разбирались: сходил в самоволку? Замечательно, езжай в ППД, служи дальше. С контрактниками тоже никто не церемонился: не можешь выдержать казарменного положения — в тот же день прямая дорога на гражданку. Предельно просто и жёстко. Все об этом знали, так что всё было по-честному.

С задумчивым видом постояв подле своей кровати, Сергей снял бушлат, стянул с ног фетровые сапоги, пристроил их на отопительной трубе подле своего маскхалата, снял и разложил там же носки, затем залез в стоявший подле кровати рюкзак и вытащил оттуда запасные шерстяные носки. Поправив стоявшие на полу резиновые армейские тапочки, он расправил одеяло, не раздеваясь, лег на одну его половину, другой укрылся и набросив поверх бушлат, погрузился в сон.

Гортанное «Подъём» прозвучало в тот момент, когда Ефимов в очередной раз поднялся что бы проверить наличие личного состава. «Тем лучше», — подумал он, не спеша скидывая тапочки и протягивая руку к стоявшим тут же подле кровати берцам. На утреннюю зарядку от всегда выходил в «ботинках с высокими берцами» и уже потом, после завтрака, переодевался в более тёплые фетровые сапоги.

— Выходи стоиться на утреннюю зарядку! — снова рявкнул дневальный, и толпа личного состава неспешно поползла к выходу. Да, пока это действительно была толпа. Сонная и плохо соображающая.

Сергей вывел личный состав на плац и стал наблюдать, как нехотя из офицерского модуля стали выползать заспанные и поёживающиеся от утреннего холода группники.

— К разминке приступить! — скомандовал он, не дожидаясь, пока к плацу подтянутся припозднившиеся офицеры. Впрочем, до официального начала утренней физической зарядки оставалось ещё три минуты.

— Константин, — окликнул Ефимов начавшего проводить разминку командира первого отделения сержанта-контрактника Неверова из группы Полесьева, — группник подойдёт, скажешь, я на пятикилометровку побежал.

Сержант кивнул и продолжил счёт. А Сергей, на полигоне его обязанности ответственного закончились с выходом подразделений на УФЗ, ещё раз бросил взгляд на выходивших на черную площадку плаца офицеров, помахал рукой приближающемуся Полесьеву и, повернувшись налево, неторопливо побежал вдоль растянувшегося строя. Раз, два, раз, два, — постепенно наращивая темп, Ефимов пробежал КПП и свернул на тропинку, ведущую в сторону стрельбища. Два с половиной километра туда, два с половиной обратно, итого пятерка, затем обжигающая холодом даже сквозь кожу перчаток перекладина, где он до изнеможения подтягивался, следом брусья и снова на перекладине подъём переворотом, силовой на обе руки, на одну по очереди. Выполнив эту ставшую обязательной программу, Сергей обычно пробегал ещё несколько сот метров, после чего спешил в офицерский модуль, чтобы привести себя в порядок — умыться, побриться, одним словом совершить весь набор дел, входящий в обязательный утренний моцион.