— Умница, а теперь отдай любезной девушке телефон.

Алиса протянула телефон. Ямач взял ее за руку,

— Идём, милая. Надо выбрать платье. Это не подходит.

Они быстро шли по галереям торгового центра, возвращаясь в салон свадебных платьев. Алиса спотыкалась о подол, не поспевая за Ямачем. На втором этаже, обогнув колонну, они наткнулись на полицейского. Алиса, воспользовавшись моментом, истошно закричала, вырвала руку и бросилась к полицейскому. Ямач тяжело вздохнул и направился к полицейскому за ней.

— Помогите, меня удерживают силой. Отняли телефон, документы, прошу Вас, помогите, — быстро затараторила Алиса.

— Эфенди, Вы же понимаете, как напряжены нервы женщин перед свадьбой. Мы поссорились, а она решила вовлечь Вас. Милая, как тебе не стыдно отнимать время у стража порядка, — Ямач говорил уверенно, с укоризной глядя на Алису.

Полицейский замешкался. Девушка явно была напугана, и не производила впечатление сбрендившей невесты. Но и мужчина был убедителен. Он раздумывал, что со всем этим делать.

— Я сейчас наберу комиссара, секунду, — Ямач быстро набрал нужный номер. Алиса поняла, что видимо попытка ни к чему не приведет и сделала рывок, чтоб совершить очередной побег. Ямач крепко схватил ее за талию и притянул к себе, с такой силой, что стало тяжело дышать.

— Куда ты, дурочка моя, маленькая. Я целый день, офицер, бегаю за ней по городу. Я уже просил прощения. Не смотрел я на ту блондинку, лучше тебя никого нет. Приревновала, понимаете? — сочинял Ямач пока шли гудки в трубке.

— Арсен, брат, помоги. Тут твой подчинённый, не понимает с кем разговаривает, поговори с ним, пожалуйста. Подтверди, что я законопослушный бей, — с этими словами Ямач протянул телефон полицейскому. Тот поговорил несколько секунд с абонентом на другом конце провода и, вернув телефон Ямачу, сказал:

— Счастья, Вам ханум, а Вам Ямач — Бей — терпения.

Ямач улыбался вслед полицейскому, сжимая корсет Алисы все сильнее. Продолжая улыбаться, он склонился к ее уху и прошептал:

— Теперь ты понимаешь, что я имел ввиду, когда говорил что это моя территория? Не беспокой никого. Алиса, никто не поможет. Не беси меня.

— Ты делаешь мне больно, мне нечем дышать, — Ямач увидел бледное лицо Алисы в отражении витрины, и понял, что немного перестарался.

— Я отпущу, и мы спокойно вернемся в салон. У меня ещё дела сегодня, а ты отнимаешь много времени. И не расстраивай Ятер-ханум. Тебе все равно, в каком платье быть, а для нее это важно.

— Хорошо, — сдавленно прошептала Алиса. Силы покинули ее. Она была в отчаянии. Сейчас она поняла, что побег от Ямача не возможен и свадьба состоится.

Глава 5. Да!

— Брат, ну что там? Как наша пташка?

— Все хорошо, Энгин, — Ямач стоял на улице у панорамного окна салона и наблюдал за тем, как мама оценивает очередное платье, которое одела Алиса.

— Только я так и не понял: зачем ты устроил эти догонялки?

— Это психология, брат. Она из тех, кто так просто не сдастся, потому ее побег был вопросом времени. Я дал ей возможность совершить его сейчас, чтоб показать ей, что будет, когда она сбежит. Теперь пташка в клетке будет сидеть смирно, а не биться о прутья. Не забудь, что вечером ты мой свидетель на свадьбе!

— Как я могу забыть! Ямач, я рад, что ты решил ее вопрос по-другому. Хотя, конечно, я в шоке от такого поворота. То как работает твой мозг, всегда меня удивляет. Я надеюсь, она станет тебе хорошей женой.

— Лучшей! Умная, красивая, и, как ты там сказал, «характер-золото»? Что еще нужно для счастья?

— Осталось только, чтоб она смирилась со своей судьбой. Пока как я понял, этого еще не произошло.

— Я справлюсь с ней. Увидишь, будет послушно мне в глаза заглядывать.

— Ты смотри, там не переусердствуй. Женщина должна быть послушной, но не безвольной как тряпичная кукла. Потому ты ее сгибай, но не ломай.

— Энгин, ты прям знаток женщин.

— Конечно, брат! У меня ж каждую неделю новая. И скажу тебе, когда в рот тебе заглядывает, это здорово первые пару дней, а потом утомляет.

— Я понял. Учту. До встречи вечером!

Он положил трубку, и когда Ятер обернулась на него, поднял большой палец вверх. Это платье и вправду шло Алисе больше остальных. Оно не было вычурным, на нем не было много деталей и украшений. Элегантное, сдержанное, стильное платье подчеркивало естественную красоту Алисы.

***

— Мама, а где Алиса? — с тревогой в голосе спросил Ямач.

— Она наверху.

— Одна?

— Да. Ей нужно было в уборную, сынок.

— Но, мама! Я же сказал тебе! Не оставлять ее одну! — Ямач бросился на верх, сразу перешагивая через несколько ступеней.

Он ворвался в комнату, где весь вечер держали Алису, и рванул дверь ванны на себя. Дверь была заперта.

— Алиса, открой!

Алиса не отвечала. За дверью не было слышно ни льющейся воды, ни всхлипов, ничего. Тишина. Ямач понял, что это не к добру и стал выламывать дверь. Дверь быстро поддалась, и он влетел в ванную. Он не сразу заметил Алису. Она сидела на полу, и распахнутая дверь скрывала ее. Правая рука была изрезана осколками стекла. Судя по валявшемуся рядом донышку стеклянного стакана, она раздавила стакан в руке. Ямач нашел небольшое полотенце, присел рядом с ней и, вынув из раны осколки стекла, перевязал израненную ладонь.

— Что ж ты творишь!

— Надо было лицо порезать, вот дура, — тихо сказала она.

— Если ты думаешь, что это меня остановит, то ошибаешься.

— Женишься, даже если я изуродую себя?

— Вначале женюсь, потом поедем и зашьем, все то, что ты там порежешь.

— А если порежу так, что не сшить? Я то смогу!

— Тогда пристрелю тебя. Я ж с тобой не так договаривался. Ты же сказала "да', помнишь?

— Не думала, что будет так тяжело.

— Что тяжело, детка? Платье выбирать? Подпись ставить? Многие девушки в этой стране хотели бы выйти за меня. Я завидный холостяк.

— Так что ж ты не выбрал одну из них!

— Не захотел! — он усмехнулся, — А вот тебя захотел!

— В этот день со мной должен был быть отец. Но он погиб и ты пользуешься тем, что меня некому защитить!

— У тебя есть брат! Но и он тебе не поможет. Не существует того, кто смог бы тебя от меня защитить. Я самый опасный хищник, который мог тебе встретиться. Зато теперь все остальные тебе не страшны.

И снова эта дуэль взглядов. Только сейчас Ямач видел, что пламя борьбы в ее глазах погасло и уступило место обречённости.