— Я так счастлива, что наконец-то моя семья собралась за одним столом! — мама довольно обвела каждого счастливым взглядом. — Пусть такие дни бывают почаще, не только по праздникам, — мы все чокнулись, в бокалах для женщин плескалось вино, мужчины предпочли коньяк.

— Хорошее желание, учитывая наши с Олегом графики, — отец нарезал мясо для всех на маленькие кусочки, — но я присоединяюсь к этому желанию. Возможно, в скором времени наша семья расширится! — он выразительно на меня посмотрел. Я усмехнулся, обращаясь к Олегу:

— Вы уже второго ждете?

— Я еще от этого не отошел, — брат смотрел смеющимся взглядом, потом посмотрел на Алену с сыном, ласково улыбнулся, — а ты про второго.

— Ну, вы не откладывайте в долгий ящик.

— Это почему?

— Потому.

— Ты что-то скрываешь! Давай колись уже!

— А ты наливай, я потом расскажу.

Олег сразу поспешил разлить вино и коньяк, бросая на меня вопросительные взгляды. Все остальные спокойно ели, мимоходом прислушиваясь к нашему диалогу. Выждав момент, поднялся, беря рюмку. Мама сразу выпрямилась и настороженно на меня уставилась. Заметил в ее глазах беспокойство и напряжение.

— Я рад, что мы собрались все вместе. И мне не надо будет потом, каждому повторять одно и то же. Возможно, для полного состава не хватает моих боевых товарищей, но они частично в курсе. Вы все прекрасно знаете, что я по натуре большой максималист. Особенно, если это касалось работы.

— Иногда она первая, чем кто-то еще, — заметила Лена, впервые заговорив. Я улыбнулся ей. Имеется в виду ночные просиживания за компьютером или за чертежной доской, пренебрегая зовущие взгляды заняться чем-то другим. Сколько я таких вечеров променял в пользу работы, даже не брался считать.

— Три дня назад я подписал договор о сотрудничестве с одной американской компанией на год, — посмотрел на маму, но в ее глазах еще не было осознания сказанных мною слов. Остальные тоже молчали, не понимая смысла объявления, вернее не было еще осмысления.

— Какая Америка? — прошептала Лена, вскидывая на меня глаза. Ее рот удивленно приоткрылся. Сначала глаза смотрели ошеломлено, с каждой минутой, понимая смысл моих слов, они сужались, пока не превратились в щелочки.

— Северная. В частности я лечу в Нью-Йорк.

— Какой Нью-Йорк, Дима? Ты шутишь? — она вскочила на ноги, глаза метались по моему лицу, пытаясь отыскать хоть намек на шутку. Но я покачал головой. Лена на мгновение застыла передо мной, как изваяние, затем рванула в прихожую.

— Лена! — окликнул девушку, последовав за ней. Она торопливо накинула куртку, выскочил на лестничную площадку. — Да подожди ты! — схватил ее за локоть, но она выдернула руку.

— Ты кроме себя о ком-то еще подумал? — закричала Лена, откидывая с лица волосы. Она злилась. В какой-то степени я ее понимал. — Вот так просто, взял и решил! Даже не посоветовался! Даже не спросил моего мнения! Ты хренов эгоист, до мозга костей!!!

— Лена! Отнесись к этому проще. Представь, что ушел в армию. Это всего лишь на год. Двенадцать месяцев. Это мой шанс заявить о себе на Западе, показать себя да посмотреть на других. Это бесценный опыт, это как карт-бланш в другой мир.

— Знаешь, — ее губы усмехнулись, она застегнула куртку, поправила сумочку на плече, вскинула подбородок, — не приходи сегодня домой. Переночуй у родителей.

— Лена…

— Мне надо побыть одной, подумать.

Я смотрел, как она торопливо спускалась по лестнице, вздохнул, понимая, что в квартире меня ждет не лучше реакция. Естественно никто с песнями и плясками не встретил. Сел на свое место, взял бокал с вином. Алены и матери не было.

— Итак, одно мнение я выслушал, кто следующий? — посмотрел на отца. Он положил вилку с ножом, поднял на меня серые глаза. Папа всегда был уравновешенным, флегматичным. Спокойным тоном заявил, смотря в упор на меня:

— Это неожиданно. Но в твоем стиле.

— В смысле?

— В самом прямом. Ты никогда не предупреждаешь. Ты ставишь перед фактом. И его остается либо принять, либо не принять. Третьего варианта нет.

— Но я сам до конца не знал, поступит предложение или нет, это стало понятным буквально недавно. А бросаться пустыми словами, только сотрясать воздух.

— То есть мы недостойны были даже знать о таких перспективах? — отец рассматривал меня бесстрастно, без лишних эмоций. От его вопроса я поджал недовольно губы. И молчал, ибо стоящего ответа у меня не было. — Для чего тогда существую родные люди? Для чего тогда создаются семьи? — Он положил салфетку на стол, встал, с высоты своего роста печально на меня смотрел. — Я немного прогуляюсь.

— Я с тобой, — как верный пес, вскочил следом Олег, брат и слова не сказал по поводу сложившейся ситуации. Я обидчиво покрутил бокал. Едва они ушли, поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями. Я, конечно, ступил. Вопрос отца был логичным. И мне нет оправданий, почему не сообщил им. Но был еще один человек, который мог меня понять, понять смысл поступков, ибо сам такой же.

— Мам! — ворвался на кухню. Она стояла возле окна в полной темноте. На попытку включить свет, прошептала, не оборачиваясь:

— Не надо.

— Мам, — подошел к ней, хотел обнять, но она отошла к плите, поставила чайник. Ее нежелание со мной общаться больно ранило. — Прости.

— Ты всегда все делаешь по-своему! Всегда! И тебе глубоко наплевать, что чувствуют близкие люди!

— Это неправда…. — попытался оправдаться, но меня с досадой перебили:

— Да помолчи ты! Я никогда не думала, что мой любимый сын вырастет эгоистом! Чего тебе не хватает? Почему ты вечно хочешь, чего-то большего, чем тебе предлагают?!

— Не знаю… — я все-таки подошел к ней и положил ладони на плечи. — Но не хочу ощущать, словно жизнь проживаю зря. Почему я должен упускать шанс? Я не хочу стоять перед выбором: семья или работа, но если вдруг придется выбирать, все решится в пользу второго.

— Работа никогда не заменит семью.

— Лет через двадцать я подумаю о семье, я слишком молод, чтобы останавливаться на достигнутом, зная свой потенциал. Я хочу научиться хватать звезды с неба. Я хочу покорять этот большой мир. Пусть не сразу, постепенно, но рано или поздно он окажется у моих ног.

— Тебе напомнить, чем закончилась жизнь таких вот завоевателей?

— Я не собираюсь разжигать войны, истреблять народы. У меня более миролюбивое покорение.

— Откуда в твоей голове, такие мысли…

— Почему никто не хочет меня понять? — обидчиво спросил, садясь за стол, складывая руки в замок. — Каждый хочет добиваться своей мечты, почему мое стремление в профессиональном росте не находит поддержки в самых близких людях? Не задавались вопросом, почему я промолчал о возможностях? Как Олега поддерживать во всех его начинаниях, пожалуйста, еще и поможем. Как я, сразу эгоист, сразу маленький, сразу тысяча причин считать меня сумасшедшим! — решительно встал, прошагал мимо матери.