Сейчас, однако, он наслаждался отдыхом и безнаказанно хозяйничал на близлежащих территориях. Иногда велел своим осадным командирам выстрелить пару раз по крепости каменной глыбой или зарядом серого пламени. Не годится давать этим преступникам расслабиться или хоть раз насладиться спокойным ночным сном. Лениво сидя в кресле, установленном у шатра под специальным шелковым навесом, он наблюдал за осадой и с удовольствием поедал из миски дамские пальчики, которые вовсе не были сделаны из теста.

Вакула Сильный стоял перед удрученной принцессой Петриной (которая из-за всепоглощающей серости выглядела еще более печальной, чем обычно) и говорил то, о чем все собравшиеся в аудиенц-зале замка и так знали, но не решались сказать.

– На прошлой неделе Гиераш, Станья-у-Дровера, а также королевства Роуна и Роула, Парбафан и Великий Текрель раскланялись перед Ордой. – Вакула не обратил внимания на подавленный ропот, которым встретили его сообщение. – Мы уже не можем рассчитывать на их помощь.

– Даже Великий Текрель! – прошептал кто-то с недоверием. – У них же лучшая легкая кавалерия во всем Восточном Годланде.

Вакула обернулся к говорившему.

– Кто может винить их за то, что они сдались? Уж не я, точно. Что может сделать кавалерия против колдовства, а копья – против заклинаний? – Он показал наверх, откуда великолепные в прошлом фрески, украшавшие высокий сводчатый потолок, смотрели на собравшихся бесцветными глазами. Казалось, они молчаливо оплакивали утраченные блеск и красочность. – Мечом не отгонишь заклинание, и даже самый меткий лучник не пронзит его стрелой. Без помощи магии высшей ступени мы обречены. – Медленно обернувшись, он вгляделся в лица окружающих. Некоторых он знал лично, другие сбежали в Малостранку в поисках убежища, союзников, или… надежды. Первое было временным, второе бесполезным, – третьего сейчас уже почти не было.

– Если бы только Суснам Эвинд, – начал капитан из павшей Партирии. Но Вакула оборвал его.

– Суснам Эвинд погиб! Сражен на том самом месте, откуда старался защитить Кил-Бар-Бенид. Он был величайшим волшебником Годланда. Все мастера и подмастерья магических искусств признавали это. Тем не менее сейчас он мертв, как самый обычный пикейщик, сражавшийся на мостах. Поняв это, маги послабее сбежали в более благополучные и спокойные страны или эпохи. Но нам все равно надо найти волшебника, где-нибудь… – Его звучный голос затих, и в наступившей тишине не прозвучало никаких предложений.

Петрина была красива, как и полагалось быть любой принцессе, но, кроме того, она была мудра не по годам. Из-за этого, да еще из-за ее острого язычка она оставалась не замужем гораздо дольше, чем принято для особы королевской крови на выданье. Сейчас она невольно и по совершенной случайности оказалась во главе последнего очага сопротивления проклятым захватчикам на всех обозримых просторах Годланда. Перед ней стояла задача, к которой она совсем не стремилась, но и отказаться от которой не могла. К тому же у нее теперь все равно не было другого выбора. Хаксану Мундуруку было известно, кто руководил обороной Малостранки, и каждый знал, что Клан делал с теми, кто осмеливался противиться их владычеству. Принцесса давно решила, что лучше погибнуть сражаясь, чем корчась под пытками.

Ради тех, кто собрался в этом последнем оплоте добра и цивилизации, она старалась скрывать свои эмоции. Она понимала, какой неоценимой помощью было бы присутствие на ее стороне даже неопытного начинающего мага, который мог бы в нужный момент дать мудрый совет. Но у них не было даже такого. Вакула был прав: все волшебники Годланда сбежали. Кончина Суснама Эвинда напугала их.

– По крайней мере, – не придумав ничего более ободряющего, решилась сказать она, – мы можем отдать мудрому Суснаму Эвинду последние почести, достойные его мужества и умений, хоть их и оказалось недостаточно.

– Да, Ваше Величество. – Велортен, ее личный советник, прищурясь, смотрел на серое небо, видневшееся сквозь серое боковое окошко. – Похоронная процессия скоро закончит приготовления.

– Хорошо, – проворчал Вакула. С того момента, как было объявлено о намерении отправить отряд, он выражал свое неодобрение по поводу опасного и, на его взгляд, абсолютно бесполезного распыления сил. – Чем быстрее они избавятся от его останков и вернутся назад, тем лучше. Нам нужны каждые руки, способные держать оружие.

Далеко от неприступного каньона, защищавшего осажденную крепость Малостранки, и еще дальше от хозяйничающих на их землях грабителей из Орды, в дебрях древнего леса Фасна Визель маленький отряд, состоявший из хорошо вооруженных людей, пробирался к реке. На ее искристых берегах не строили жилье, на крутых склонах не разбивали сады. Чащоба Фасна Визеля была загадочным местом, о котором ходило много слухов и слагались древние предания. Люди входили в лес, иногда возвращались назад, но никто ни при каких условиях не селился там. Лес был слишком темным и дремучим, полным лощин и завалов, откуда за отважными путниками пристально следило множество глаз, а после заката солнца еще и щелкали зубы.

Теперь этого можно не опасаться, размышлял погруженный в свои мысли капитан Слейл. Некогда зеленый лес сейчас погрузился в мрачную серость, созданную чарами Мундуруку. Птицы, которые еще пели в ветвях деревьев, хотя не часто и безрадостно, казались крошечными комочками тусклых перьев. Звери, считавшие Фасна Визель своим домом, были ничуть не лучше. Только белки, бывшие и до заклятья черными или темно-серыми, могли щеголять своим природным окрасом, но и они предпочитали прятаться. С приходом Орды мир стал безрадостным, и лес не был исключением.

Добравшись до реки, отряд хмурых воинов свернул с главной тропы и направился вверх по течению. Прозрачная чистая река теперь превратилась в стремительный булькающий поток, раздражавший своей бесцветностью. В ее глубоких протоках уже не светились огоньки. Замолчали даже жизнерадостные лягушки, напуганные тем, что в мире умерли все краски.

Сойдя с тропы, Слейл полагался на указания, полученные в Малостранке от одного подавленного горем волшебника. Этот маг был одним из тех, кто тайком вынес тело погибшего Эвинда из Кил-Бар-Бенида подальше от торжествующих воинов Орды. Если указания были точными, то отряд должен был быть уже недалеко от места назначения. Но даже если бы они не нашли его, Слейл бы не очень расстроился. Теперь для него ничто не имело особого значения, кроме возможности убить как можно больше врагов. Пока он сражался за Кил-Бар-Бенид, его родные места заполонили полчища Орды. Дом, который принадлежал его семье уже многие столетия, был сожжен дотла, а его семья – жена и два сына… Об этом лучше не вспоминать.

Он сосредоточился на том, чтобы отыскивать путь в зарослях деревьев, которые здесь, в благодатной близости от реки, росли густо, теснясь друг к другу. Мох свисал с веток и, как мех, покрывал вековые стволы. В отсутствие нормального света гигантские грибы поганки и печеночники буйно разрослись на поваленных стволах и пеньках. Не считая неутомимого грохота реки, лес казался неестественно притихшим, как будто все его обитатели повально заснули от сильного снотворного. Слейл и сам бы не отказался от такого лекарства, чтобы ни о чем не думать. Думать было опасно, это неизбежно приводило к воспоминаниям.