Помимо тревоги за нашего лучшего футболиста, у меня в клубе были и другие неофициальные функции. За последние десять лет я взял на себя больше ответственности, чем положено капитану, и пытался уговорить кое-кого из выдающихся футболистов перейти в «Ливерпуль». Каждое лето повторялся один и тот же ритуал. Из клуба меня оповещали, на какой труднодостижимый объект они нацелились, а потом просили связаться с ним. В клубе считали, что просьба рассмотреть переход в «Ливерпуль» возымеет большее воздействие, если будет исходить от меня. Последним игроком в наших планах был Виллиан, бразильский полузащитник, перешедший из донецкого «Шахтера» в российский клуб «Анжи» из Махачкалы. В межсезонье мы уже упустили одну из своих основных целей: атакующего полузащитника Генриха Мхитаряна, футболиста из Армении, играющего за украинский «Шахтер». Мхитарян решил вместо «Ливерпуля» перейти в дортмундскую «Боруссию» – и я понимаю почему. Всего за несколько недель до того Дортмунд стал финалистом Лиги чемпионов, а «Ливерпуль» оказался за рамками европейского турнира. Погоня за Виллианом стала еще более напряженной. Брендан вместе с руководством клуба надеялся, что мне удастся убедить его. Кроме того, я знал: если бы мы заполучили Виллиана – а клуб готов был потратить 30 миллионов фунтов, – это бы доказало Луису, что мы настроены серьезно.

Отыскивая подходы к звездному игроку, с которым мы хотели заключить контракт, я следовал давно заведенному порядку. Я не звонил ему напрямую, а обязательно отправлял текстовое сообщение. Такой способ казался более вежливым: футболист мог прочитать мое сообщение тогда, когда ему было удобнее всего. Звонить без подготовки казалось неправильным. С Виллианом я вернулся к обычной процедуре. Я поздоровался и понадеялся, что он не против пообщаться со мной напрямую. Я подчеркнул, насколько сильно восхищаюсь им как футболистом, а потом, упомянув, что мне известно, что из «Ливерпуля» уже разговаривали с его агентом, я использовал стандартную фразу: «Если вам нужно поговорить или задать какие-то вопросы, я к вашим услугам в любое время».

Это был первый ход в знакомой игре. Последовал ответ, и начался тот же привычный разговор. Виллиан поблагодарил меня, выдавая обычные фразы вроде: «Я бы мечтал играть за ваш клуб, Стивен, и т. д. и т. п., но в Лиге чемпионов участвуют и другие клубы, и мне нужно и с ними обсудить».

Я знал, что «шпоры» и «Челси» тоже чрезвычайно заинтересованы в Виллиане. Поэтому я ответил, что, разумеется, понимаю ситуацию, и тут же выступил со своей рекламной речью:

– Думаю, переход в «Ливерпуль» станет для вас большим шагом. Наши болельщики просто удивительны, у клуба есть история, и мы формируем отличную команду. Здесь вы сможете сделать что-нибудь значительное. Нам бы очень хотелось заполучить вас.

И говорил я серьезно, потому что в клубе обращались ко мне за помощью, только когда дело касалось игрока, которого я уважал. Но я всегда пытался убедить его со всей честностью и уважением и никогда не упоминал о финансовом положении футболиста или контракте, на который он сможет рассчитывать в «Ливерпуле».

Следующее текстовое сообщение от Виллиана было настолько само собой разумеющимся, что я мог бы написать его за него еще до того, как прочитал. Он повторил, что играть в одной команде со мной было бы круто, но «я не уверен, что «Ливерпуль» сможет обеспечить мне участие в Лиге чемпионов».

С этим не поспоришь. Я не мог гарантировать, что «Ливерпуль» попадет в Лигу чемпионов, ни Виллиану, ни кому-либо другому из десятков игроков, с кем я договаривался за многие годы. Я мог лишь подчеркнуть, что, когда он придет к нам, мы сможем сделать нечто особенное, а ему понравится играть для наших фанатов.

Это была игра в пинг-понг сообщениями, которые каждый раз почти не отличались друг от друга. Иногда игрок сообщал, что его жене или девушке очень нравится мысль о том, что они будут жить в Лондоне, Мадриде или Париже, а не в Ливерпуле. Мысль однозначно состояла в том, что в более крупных городах магазины моднее, а рестораны шикарнее, чем в Ливерпуле. Тогда я понимал, что это – гиблое дело.

Виллиан, наверно, тоже мечтал о Лондоне больше, чем о Ливерпуле. Мы его не заполучили, и какое-то время похоже было, что он собирается играть за «шпоры». Но старая добрая приманка в виде Лиги чемпионов и Жозе Моуринью сыграла свою роль, потому что в конце концов Виллиан оказался в «Челси».

По крайней мере, я подготовил свою текстовую скороговорку для следующего трансферного окна. Вот как повернулась моя жизнь в «Ливерпуле». Казалось, те безумно счастливые дни в «молодежке», когда я, хохоча, надраивал полы, остались далеко позади.

В субботу, 3 августа 2013 года, «Ливерпуль» организовал матч в мою честь. Собранные средства, сумма которых превысила миллион фунтов, пошли в мой фонд, который создан для помощи детям из неблагополучных семей. Мы играли с «Олимпиакосом», и они не взяли ни пенни за выход на поле. Их щедрость много значила.

Я забил свой так называемый «чудо-гол» в 2004 году именно греческим чемпионам – тогда я в последние несколько минут отборочного матча Лиги чемпионов с лету отправил в ворота двадцатипятиметровый великолепный гол. А значит, мы вышли в стадию матчей на выбывание, и поскольку в том сезоне мы и вправду выиграли Лигу чемпионов, «Олимпиакос» всегда занимал в моей карьере особое место.

Перед матчем в мою честь много говорили о том, что я был одним из последних и, пожалуй, самых известных представителей вымирающей породы – игроков одного клуба. До начала сезона 2013–2014 года у меня было 628 игр за «Ливерпуль» и 159 забитых мячей. Помимо Лиги чемпионов я выигрывал Кубок УЕФА, два Кубка Англии и парочку Кубков футбольной лиги. Я стал капитаном «Ливерпуля» десять лет назад, в 2003 году. Кроме того, в июне 2013 года я уже подписал продление моего нынешнего контракта еще на один год. А значит, я останусь в клубе по меньшей мере до лета 2015 года, когда будет подведен итог моему двадцатисемилетнему пребыванию в клубе «Ливерпуль».

Я был горд, но втайне переживал из-за Луиса и всего этого кошмара с переходом. На неделе, когда был матч в мою честь, мы снова разговаривали, и Луис сказал:

– Слушай, после игры я уже не вернусь, но в твоем матче я сыграю. Я хочу поучаствовать в нем ради тебя, Стиви.

Я не возражал, что он пропустит вечеринку. Луис никогда не ходит на тусовки, которые устраивает клуб. Он такой семьянин, что, едва заканчивается тренировка или матч, он мчится обратно к родным. Поэтому он никогда не ходил на обеды и ужины для команды. Я настолько уважал его как игрока, что мирился с его привычками. Но, кроме того, до начала матча в мою честь он признался, что чувствует обиду и замешательство. Сделку с «Арсеналом» отложили.

Луис сказал мне:

– Я понимаю, что фанаты сейчас слегка разочарованы мной. Но, когда я выхожу на поле и надеваю эту футболку, я отдаю болельщикам все. Я обычно в каждом сезоне выкладываюсь по полной, но чего я не выношу, так это когда мне лгут.

Не знаю, правда ли это. Я молился лишь о том, чтобы Луис остался. Когда он вышел на замену в матче с «Олимпиакосом», он получил восторженный прием и был «раздавлен». И все же через пару дней, в понедельник, у нас на «Энфилде» была открытая тренировка, и площадка была забита болельщиками. Луис и пальцем не пошевелил. Тогда-то и началась неделя, в течение которой он игнорировал тренировки. Он ничего не хотел знать, он был несчастен и кипел от гнева.