Он стал позади меня и принялся мыть мне спину. Это было дико! Сюрреалистично! И, пожалуй, ненормально! Маркус в отличии от меня не стремился разодрать мою кожу. Во мне зрело напряжение. Я была как натянутая пружина из-за такой опасной близости Чудовища. Я всё еще находилась в болезненном ожидании, когда он причинит мне боль. Маркус ведь украл меня, а значит по всем законам логики должен причинить боль. К тому же я уже привыкла к тому, что мужчины причиняют женщинам боль. Мой дядя и Антоний тому служат ярким подтверждением. Так, почему Маркус должен стать исключением? Он, как раз, в своей роли и мрачном несдержанном амплуа, должен стать венцом мужской жестокости. Но ничего подобного всё еще не произошло.

- Заканчивай, - Маркус вернул мне мочалку и сполоснул руку в воде.

Когда я закончила, он вручил мне большое новое полотенце и тоже явно новый сарафан. Я быстро обтёрлась и оделась.

- Руки. Нужно обработать, - Маркус мельком глянул на мои несчастные руки, которыми я еще совсем недавно так отчаянно молотила крышу багажника.

- Зачем вы это делаете? – растерянно спросила я, когда мы вернулись в комнату.

- Что именно? – Маркус принялся обрабатывать мои ссадины. Быстро и без лишних осторожностей.

- Всё это, - неопределенно ответила я, пожав плечами.

- Будет логичней, если я тебя изнасилую и жестоко изобью до полусмерти?

Я вздрогнула и почувствовала, как у меня леденеет кровь в жилах. У меня не нашлось, что ответить.

- Планы поменялись, - заявил Маркус, когда закончил с моими руками. – Подожду, какой же ход всё-таки сделает твой дядя.

Глава 7.

Я крутила в руках заколку в форме лебедя. Сейчас она была для меня единственной тоненькой почти прозрачной ниточкой, что связывала с прошлой жизнью. Красивый белый жемчуг. Я отложила на подушку эту заколку, не испытывая никаких эмоций, глядя на нее.

На днях Маркус заявил, что я могу свободно гулять по дому и выходить на улицу. Такое его решение окончательно запутало меня. Что я имела? Человека, который похитил меня и рассчитывал этим похищением выбить из колеи моего дядю. Кажется, кто-то из моих родственников сильно обидел или Маркуса, или кого-то из его семьи. Меня похитили, но должного результата это не принесло. Меня не мучают, но и не отпускают. Даже более того – расширили границы моей свободы в рамках особняка, спрятанного в лесах.

На улицу я решилась выйти только после того, как Маркус ушел. Солнечные лучи едва-едва пробивались сквозь густую зелень леса. Здесь было тихо. Дом огражден высоким забором, который мне никогда в жизни не перелезть, даже если бы я сильно захотела.

На переднем дворе не было ничего такого, что могло бы привлечь мое внимание. А вот на заднем… На заднем было небольшое кладбище семьи Герра. Оно было старым, ровно, как и сам дом. Сейчас такие дома уже давно не строят. Сейчас модно, когда много стекла и металла, и чтобы обязательно были панорамные окна и минимализм в палитре цветов. А тут окна маленькие, да еще и ставнями наглухо закрытые.

Надгробные таблички были настолько старыми, что прочитать имена усопших оказалось просто невозможным. Меня ни капли не пугало кладбище, потому что на могиле своих родителей я бывала чаще, чем любой другой ребенок.

Очевидно, что семья Маркуса была совсем крошечной и вероятно, из близких родственников у него почти никого не осталось. Я остановилась у единственной табличке, на которой золотистыми буквами было высечено «Анабель Герра». Она умерла совсем недавно. Года еще нет. Кто она? Сестра? Жена? Может, именно в смерти этой женщины замешена моя семья?

Вся эта ситуация напоминала мне крепко запутанный клубок ниток. Чтобы его распутать нужно очень постараться. Но это сложно сделать, потому что Чудовище в облике Маркуса было молчаливым и непредсказуемым. Мой дядя был таким же. А я лишь случайная пешка, что попала в чужую шахматную партию.

Откусив яблоко, я вернулась в дом. Холодильник был полон продуктов, но аппетита у меня совершенно не было. Телефон не работал, об Интернете даже не стоило заикаться. Я проводила часы за изучением дома и небольшой библиотеки.

Маркус ждал хода со стороны моего дяди, а я ждала хода со стороны Маркуса. Замкнутый круг. Я здраво оценивала свои силы и понимала, что даже если бы мне удалось покинуть пределы дома, то в лесу мне уж точно не выжить. Поэтому мне бы в любом случае пришлось затаиться и ждать. Плен Чудовища оказался не так страшен, как изначально показалось.

Заснуть мне удалось лишь поздно ночью. Пожалуй, это была одна из немногих ночей, когда я кое-как сумела провалиться в сон. Не знаю, почудилось мне это или нет, но я ощутила легкое касание к своей щеке, затем к руке. Но сон быстро утянул меня в свои глубины. Когда я проснулась, то снова встретила свое одиночество.

Новый день моего плена совершенно ничем не отличался от всех предыдущих. Я снова пыталась предугадать дальнейшее развитие событий. Пыталась понять, какую игру затеял дядя и почему он меня не ищет. Может, это он всё спланировал?

Я вдруг вспомнила хмурое лицо Маркуса. Вспомнила все его взгляды, что были временами полны и гнева, и ярости, и какой-то темной необузданной боли. Нет, вряд ли он мог быть наемником дяди Алекса.

Внезапно в идеальной тишине старого особняка послышался странный глухой шум. Он донёсся снизу. Я дёрнулась. Первое, о чем я подумала – Маркус приехал. Шла секунда… вторая… третья… Если бы это был Маркус, то он непременно уже поднялся ко мне в комнату, чтобы проверить на месте ли я. Но он не спешил. А значит… Значит незваным гостем мог быть и не он вовсе.

Второе предположение, которое тоже мне показалось вполне логичным – меня нашли. Люди дяди нашли. Они отвезут меня обратно в особняк и могу даже поспорить, что уже завтра-послезавтра состоится свадьба. Дядя не из тех, кто быстро отказывается от своих планов. Не знаю, что должно произойти, чтобы он всё переиначил.

Где-то на самом краешке сознания всего лишь на секунду мелькнула сумасшедшая мысль – я не хочу возвращаться! Я так жутко не хотела возвращаться в особняк, так непреодолимо не хотела идти под венец с Антонием, а после ложиться с ним в одну постель, что мне проще остаться в лапах Маркуса. Из двух зол я бы выбрала именно Чудовище. Вот настолько я была внутренне