Когда в раздевалке поняли, что случилась беда, все сразу замолчали.

Пенни выпрямилась и повернулась к детям.

Неужели один из этих барчуков разгромил ее шкаф? Она заметила двух самых подозрительных — Сиси Йохансен и Кару Уоллес, — и ей захотелось схватить их, хорошенько встряхнуть, закричать, как ей сейчас плохо, заставить их это понять.

"Я не хотела учиться в этой школе. Мой папа может позволить эту роскошь только благодаря тому, что платит за мое обучение из страховки матери, выданной больницей, где ее убили. Вы думаете, я хотела бы учиться в Уэлтоне настолько, что была согласна на смерть моей мамы? Идиоты! Вы думаете, я не отказалась бы от Уэлтона, если бы у меня была возможность вернуть маму? Да вы все противные идиоты, зажиревшие на харчах своих богатеньких родителей!

Вы в своем уме?"

Но она не стала на них кричать.

Она не заплакала.

Она проглотила комок и закусила губу. Пенни не хотела выглядеть ребенком.

Еще через несколько секунд она обрадовалась своей взрослой выдержке, так как даже Сиси и Кара, хоть и бывали иногда на редкость зловредными, никогда не решились бы на подобное. Нет. Это сделали не барчуки. Не они.

Но если не они, то кто же?

Крис Хоу, который все еще сидел на корточках возле шкафчика Пенни, роясь в хламе, вдруг поднялся и, держа в руке пачку изорванных страниц из ее учебников, сказал:

— Посмотри-ка на это! Их не просто порвали. Их как будто... жевали.

— Жевали? — переспросила Салли Резер.

— Видишь отметинки от маленьких зубов? — спросил Крис.

Пенни стала их рассматривать.

— Кто станет жевать учебники? — недоумевала Салли.

Отметинки от маленьких зубов. Пенни задумалась.

— Крысы, — подсказал Крис.

Это же похоже на те отметины на бейсбольной бите Дэйви...

Салли, поморщившись, переспросила:

— Крысы? Фу, гадость.

Да, прошлой ночью. Что-то под кроватью.

— Крысы...

— ...крысы, крысы. — Это слово заметалось по раздевалке.

Несколько девочек сразу же испуганно завизжали.

Кто-то из детей побежал к учителям, чтобы рассказать о происшедшем.

Крысы.

Но Пенни знала, что вовсе не крыса вырвала тогда биту из ее рук. Это было... что-то другое.

Похоже, что и погром в шкафу устроили не крысы. Это что-то другое.

Что-то другое.

Но что?

Джек и Ребекка нашли Невецкого и Блэйна внизу, в кабинете Вастальяно.

Те изучали содержимое ящиков шератоновского письменного стола, рылись в шкафах красивой стенки из мореного дуба.

Рой Невецкий был похож на преподавателя английского из хорошего колледжа: белая рубашка, галстук-бабочка, серый свитер с V-образным вырезом.

Карл Блэйн, напротив, выглядел неотесанным громилой. Если в глазах Невецкого светился ум, то во взгляде крупного, квадратного Блэйна ума, казалось, было столько же, сколько у гориллы.

Судя по внешности Невецкого, решил Джек, он должен вести обыск аккуратно, не оставляя отпечатков пальцев. А после Блэйна обязательно остается куча всякого хлама.

На деле все вышло наоборот. Когда Невецкий закончил осматривать ящик стола, под ним валялись бумажки и визитки. Блэйн же изучал каждую вещь с осторожностью, аккуратно возвращая все на прежнее место.

— Ребятки, убирайтесь-ка отсюда, — раздраженным голосом проговорил Невецкий. — Мы собираемся исследовать тут каждую вещь, пока не найдем то, что ищем. Так что попрошу назад.

У него был довольно сильный бас. Неожиданно в разговор вступила Ребекка.

— Теперь, когда Вастальяно мертв, дело уже не ваше.

Джека покоробило от властности и холодности ее тона.

— Этим занимается теперь отдел убийств, а не отдел по борьбе с наркотиками.

— Вы что, никогда не слышали о сотрудничестве между разными отделами?

— ехидно поинтересовался Невецкий.

— А вы никогда не слышали о правилах приличного поведения? — парировала Ребекка.

— Подождите, подождите, — миролюбиво вступил в их перепалку Джек. — Тут всем места хватит, какие проблемы?

Ребекка бросила на него презрительный взгляд.

Он притворился, что не заметил его. Джек преуспел в этой науке, признаться, в последнее время практика у него была богатая.

Но Ребекка не унималась.

— Зачем оставлять за собой свинарник, а? — сказала она Невецкому.

— Вастальяно уже все равно, — ответил он.

— Но этим вы создаете сложности мне и Джеку. Нам ведь нужно самим пройтись по всем вещам.

— Послушайте, — сказал Невецкий, — я тороплюсь. К тому же, когда я работаю, лучше меня не контролировать. Я никогда ничего не пропускаю.

— Вы должны извинить Роя, — сказал Блэйн тем же успокаивающим тоном, что и Джек.

— К черту извинения! — рявкнул Невецкий.

— Он ничего плохого не имеет в виду, — пояснил Блэйн.

— К черту! — вновь пробурчал Невецкий.

— Он сегодня очень напряжен. — У Блэйна с его квадратным лицом голос был на удивление мягкий и сдержанный.

— Судя по тому, как он себя ведет, у него начались месячные, — съязвила Ребекка.

Невецкий метнул на нее уничтожающий взгляд.

"В жизни, пожалуй, нет ничего более зажигательного, чем перепалка полицейских", — подумал Джек.

Блэйн заявил своим вежливым голосом:

— Мы как раз вели наблюдение за Вастальяно, когда его убили.

— Значит, наблюдение не было достаточно плотным, — уколола его Ребекка.

— Такое может случиться с каждым, — начал успокаивающе Джек, мечтая о том, чтобы Ребекка наконец замолчала.

Блэйн сделал вид, что ничего не расслышал, и продолжал:

— Не знаю уж, каким образом, но убийце удалось остаться незамеченным и при входе и при выходе из дома. Мы не видели даже тени.

— Здесь искать бессмысленно, — рявкнул Невецкий, с силой задвигая ящик стола.

Блэйн опять начал свои объяснения:

— Мы видели, как эта девчонка, Паркер, зашла в дом примерно минут двадцать восьмого. Через пятнадцать минут подъехала первая патрульная машина. Так мы узнали, что с Вастальяно что-то стряслось. Конечно, ничего хорошего в этом нет. Думаю, капитан нас по головке не погладит.

— Да, черт подери, старик нас кастрирует и повесит наши причиндалы на новогоднюю елку.