– Я не убивала! – эмоционально вскричала Марина. – И согласна на ваши условия! Конечно, ищите настоящего убийцу! У вас расценки не изменились? – Она полезла в сумочку.

– Смотря с каких пор, – улыбнулась я и назвала сумму, которую беру за день работы.

– Вот и отлично, – деловито произнесла Марина, доставая солидную пачку денег. – Здесь и за работу, и на дополнительные расходы. И вообще, деньги не проблема. Главное, постарайтесь сделать все побыстрее! Это же невыносимо – ощущать себя под подозрением!

– Отлично вас понимаю и постараюсь сделать все как можно оперативнее, – пообещала я. – Но все-таки ответьте мне еще на несколько вопросов.

– Конечно! – обрадованная моим согласием, кивнула Марина. – Я вся внимание!

– Постарайтесь сосредоточиться, – задумчиво проговорила я, – и вспомнить: каким вам показался Виталий Павлович в день вашего знакомства? Не возникло ли у вас ощущение, что он чем-то взволнован, встревожен, озабочен?

Марина наморщила холеный лобик.

– Он, конечно же, был взволнован, – наконец сказала она. – Но, по-моему, только тем, что опаздывал на вокзал.

– Так-так… Значит, испуга с его стороны вы не заметили?

– Нет, – твердо ответила Марина. – Абсолютно!

– А может быть, наоборот, с его стороны ощущался восторг, эйфория?

– Нет, – подумав, ответила клиентка.

– А о чем вы вообще говорили по дороге? Может быть, он вспоминал кого-то из друзей? Или коллег по работе?

– Да никого не вспоминал! – пожала плечами Марина. – А говорили мы… Ни о чем конкретном – так, пустая болтовня случайных знакомых. – И в интонациях моей клиентки мне послышалось что-то похожее на сожаление.

Порасспрашивав Марину еще некоторое время, я была вынуждена констатировать, что разговор можно заканчивать, так как все, чем она располагала, госпожа Строкова уже рассказала мне. Поэтому я поспешила проводить свою новую клиентку, пообещав ежедневно ей звонить и сообщать, как продвигается расследование.

После ухода Марины я задумалась. В принципе вопрос об убийце Виталия Павловича Коваленко не казался мне таким уж неразрешимым, хотя непонятного имелось очень много. Я практически ничего не знала об убитом. Чем он жил, чем увлекался, какие отношения у него были с женой и другими родственниками, коллегами по работе и друзьями, а также какое у него прошлое? Как опытный детектив, я знаю: зачастую именно в прошлом человека, казалось бы, давным-давно забытом, скрываются мотивы и причины убийства. И все это мне предстояло узнать в процессе работы.

Честно признаюсь: мне нравится эта стадия расследования. В ней пока еще не наблюдается того азарта, который обычно охватывает меня, когда ход дела переваливает за середину, однако в ней есть своя особая прелесть. Ощущение некой таинственности, неизвестности, загадки, которую мне не терпится разгадать. Его можно сравнить с чтением интересной книги, когда невольно начинаешь подгонять саму себя – скорее, скорее все узнать! Но в то же время хочется и немного притормозить, чтобы в полной мере насладиться неразгаданной тайной.

А начала я с того, что позвонила своему давнему другу, подполковнику Андрею Александровичу Мельникову, возглавлявшему убойный отдел Кировского УВД. Именно его – Андрея Александровича, Андрея, Андрюху – я всегда считала лучшим партнером в работе. Может быть, оттого, что помнила его зеленым юнцом с погончиками лейтенанта, когда он еще умел наивно краснеть и смущаться, сталкиваясь по работе с амбициозной девушкой, выбравшей профессию частного детектива. А может, оттого, что отношения наши всегда базировались на чистой дружбе, исключающей всякие намеки на фривольность с обеих сторон. Андрюха всегда был настроен ко мне ровно и дружелюбно, порою мне даже казалось, что он воспринимает меня как бесполое существо. Но вот что странно: ни разу при этом меня не охватывало чувство задетого самолюбия, ревности или чего-то еще такого, иррационального, настолько свойственного женщинам! Думаю, что во многом благодаря этому обстоятельству между мной и Андреем Мельниковым сложилась крепкая, искренняя дружба.

Конечно, сейчас Мельников раздобрел, заматерел, прибавилось солидности и вальяжности, особенно после получения звания подполковника. Ему нравилось ощущение важности и значимости собственной персоны. Он полюбил «принять» коньячку и прихвастнуть. Практически и следа не осталось от юношеской застенчивости и наивности. Не было уже идеалистического желания непременно докопаться до истины в любом преступлении, не было рвения и готовности хвататься за любое расследование и заниматься им день и ночь…

Но вместе с тем Андрей сохранил такие ценные для меня лично качества, как человечность, добросовестность и честность. Уж в чем, в чем, а в пособничестве коррупции его обвинить просто невозможно. И за это я уважала Мельникова. А еще – за его всегдашнюю готовность прийти на помощь. Пусть не всегда охотно, пусть порой со вздохами, ворчанием и иными капризами, но Андрей всегда соглашался помочь. Словом, я не могла пожаловаться на подполковника и без тени сомнения набрала его рабочий номер.

Увы, меня поджидало разочарование: Мельников уехал в командировку в Москву, что в последнее время стало не таким уж редким явлением. Однако я сумела дозвониться ему на сотовый, и Мельников любезно препоручил меня своим коллегам. Из разговора мне все же удалось узнать некоторые подробности смерти Коваленко.

Виталий Павлович и в самом деле умер от черепно-мозговой травмы, нанесенной неким тяжелым тупым предметом. Причудливую пепельницу передали экспертам для изучения и вынесения вердикта – ею ли совершено убийство? Но их заключение по этому вопросу еще не готово. В крови Коваленко не обнаружили ни алкоголя, ни наркотиков, ни следов каких-либо лекарственных препаратов. Вот, собственно, и все… Да, еще беседовавший со мной работник убойного отдела сообщил, что им удалось связаться с вдовой Коваленко: она уже вернулась домой, ее допросили.

После беседы с сотрудниками убойного отдела я решила обратиться за помощью в еще одну очень важную для меня инстанцию: к своим двенадцатигранным костям, на которых я гадаю уже много лет и которые ни разу еще мне не соврали. Нужно лишь уметь правильно толковать предсказания. Выработанный за десятилетия опыт позволял мне практически безошибочно определять, о чем в данный момент предупреждают меня мои помощники. И я потянулась к коричневому замшевому мешочку, в котором храню двенадцатигранники. Пара секунд – и косточки на столе.

«5+18+27». – «Вам кажется, что жизнь монотонна, лишена остроты и разнообразия, приключений. Зато она обещает вам спокойствие в будущем, когда страсти улягутся и ценности будут переосмыслены».

Да уж, жизнь моя на данный момент прямо-таки полна спокойствия. Да и выпавшее на мою долю расследование вряд ли сулит какие-то бурные переживания: господин Коваленко представлялся мне вполне добропорядочным рядовым гражданином. Не вижу ничего такого, чтобы ожидать каких-то опасностей.

«Да, но его ведь все-таки убили! – произнес внутренний голос. – Значит, была причина… И что-то знать о ней могут самые близкие люди».