— Спасибо, Кристиан… — я попыталась выдавить из себя улыбку и вернулась к приему пищи.

Как бы много не было на столе любимых блюд, я с трудом затолкала в себя кусок мяса. Когда я поднималась наверх, мама с мужем ещё оставались сидеть, что-то живо обсуждая. Им было хорошо друг с другом.

День тянулся так долго, что я молилась, как бы поскорее он закончился. Сегодня пятница, а значит, в понедельник придется приступить к учебным занятиям. Кристиан устроил меня в частную элитную школу, где учится его сын, и уверил, что проблем с учебой не возникнет. В этом-то, я и сама была уверена. Хоть я и не была зубрилой или круглой отличницей, мозгами пользоваться умела и училась всегда хорошо. Больше меня пугал фактор, что я окажусь вне привычной среде, как брошенный, посреди моря, одинокий корабль. Или пугливый котенок в темноте, вдали от дома.

Спать ещё совершенно не хотелось, поэтому из тумбы я достала свой блокнот, простой карандаш и стала делать наброски. Это всегда помогало скоротать время и отвлечься. Мама говорит, у меня талант, наверное, поэтому я и решила поступать на модельера. Мне нравится мода, красивые необычные вещи и то, как горит своим делом мама. Именно с неё я и взяла пример. Возможно, как и любовь с талантом к рисованию. За пару часов, воткнув в уши наушники, я изрисовала десяток листов, подбирая подходящий фасон, цвет и модель к изделию.

За окном уже так стемнело, когда я снова пришла в себя, что жутко захотелось пить. Вернув блокнот обратно в ящик я, не вынимая наушников, распахнула дверь комнаты. И тут же пожалела.

Поднимаясь по лестнице с другой стороны, вдоль стены напротив, сжимая кулаки, несся Джеймс. И, кажется, у него была…кровь? Я, как вкопанная, застыла на месте, не решаясь вернуться в комнату или спуститься вниз. У парня была разбитая губа и окровавленные костяшки пальцев. Грубо стирая кровь с лица тыльной стороной ладони, он уверено направлялся в комнату, пока не заметил меня.

Вот блин!

Теперь я стояла перед ним, и в открытую пялясь. Хотя, честно признаться, тут же, от вида крови, неприятно заурчал живот. Остановившись у своей двери, парень, от злости раздувая ноздри, поднял брови, задавая вопрос «какого черта я на него уставилась». Не найдя ничего лучше, я как дура, перепугано заскочила обратно в комнату, заперев за собой дверь. Подумает ещё, что я, как зашуганная, за ним шпионю. Идеальное начало!

Чувствуя себя полной идиоткой, которая мола просто-напросто спуститься на кухню, я завалилась на мягкую кровать и перебирала в голове тот момент, когда увидела кровь на его лице, и выражение, не предвещающее ничего хорошего. Тут же пронеслось лицо Ноа, папы и…я погрузилась в сон, где просматривала все по-новой.

Первый день в семействе Тёрнер, включая маму, официально провален. Если это только начало, чего стоило ждать дальше?

Глава 4

Ican’tGiveUp — Foreigner

Эрика

Как бы я не отрицала, что-то хорошее в этом доме всё же было. И я не про его обитателей, я про кровать и матрас, на котором спала без задних ног сегодняшней ночью. Довольно эстетично засыпать и просыпаться, глядя в большое окно со второго этажа, из которого виднелись закаты и рассветы. В нашей квартире моя кровать, конечно, была размерами поменьше, да и комната тоже, но всё равно, обитая в таких покоях, я начинала привыкать. А ведь прошла всего лишь ночь…Вот и вся суть моего характера: стоит показать одно хорошее качество, и про все недостатки моментально можно забыть. Часто ненавижу эту черту в себе, но как бы не пыталась, побороть не могла. В какой-то мере, это коснулось уже и маминого нового мужа. Он слишком искренне ко мне относится, чтобы я смогла мысленно продолжать его ненавидеть.

Хотя, о какой ненависти идёт речь? Он устроил меня сразу, хотя бы потому, что с трепетом и искренними чувствами относился к маме. Остальное же, меня совершенно не волновало. И да, этого одного положительного качества с головой хватало, чтобы я прекратила рыться в его недостатках, что спрятаны глубоко внутри. Ведь с нами, ни за неделю отдыха, ни сегодня, ни при прошлых наших встречах, он не проявлял плохих качеств. Ещё не время…Ведь у каждого человека есть недостатки и то, что он скрывает, рано или поздно, откроется.

Ещё немного полежав в мягких подушках под теплым одеялом, — я была жуткой мерзлячкой, — пришлось вставать и принимать душ. Где теперь комната мамы, к слову, я не знала, зато отчетливо помнила, что комната заносчивого братца была ровно напротив моей.

После освежающего душа, вся ванная и комната уже пахла японской сакурой и свежестью, что я напустила из распахнутого окна. Легкий ветерок пробирался в комнату, поэтому в пижаме было холодно. Я порылась в вещах, что уже успела разложить в красивой гардеробной, и достала комплект длинной бежевой худи и того же цвета велосипедок. Вымытые волосы собрала в высокий пучок, подколов единственной невидимкой, и открыв окно настежь, вышла на балкон.

Вид, надо признать, открывался уж очень красивый. Деревья практически опирались о стены дома, загадочно спуская ветки к окну, образовывая имитацию джунглей. Хоть ветви сейчас были голыми, кое-где с оранжевыми листьями, я легко могла достать до них рукой. Вдали виднелись крыши соседских домов, и я поймала себя на мысли, что в детстве мы с папой всегда мечтали жить в своем доме. Перед своей пропажей, отец уже подыскал несколько вариантов в другом городе и смело мог бы оплатить покупку, но судьба распорядилась иначе.

Вспоминая это, я широко расставила локти на бортике и задумчиво смотрела вдаль. Мне и правда нравилось то, что я видела перед собой, но это совсем не исключало того чувства, что я не дома. И уверена, за год ничего не изменится. Когда мой взгляд прошёлся по дороге, на которую тоже падали нежные лучи, я расплылась в улыбке. Это в точности та дорога, которую я рисовала на протяжении нескольких лет из головы. Наверное, потому, что мы могли бы жить в одном из таких домов всей семьёй. Папа ушёл, оставив нас, но все мечты и планы я оставила при себе, обещая их реализовать самостоятельно.

Пока я улыбалась, не заметила, как кто-то сверлит меня взглядом. Опустила голову, и у дерева, присев на корточки и поставив локти на колени, внимательно наблюдал за мной Джеймс. Он был одет