Практически сразу, как только я осталась одна, рядом со мной нарисовался Сашка-Грек, которого в школе я всегда воспринимала, как друга, очень близкого друга, но — не больше. Кстати, кличку Грек ему придумала я из-за накачанных бицепсов, греческого профиля и его увлеченности греко-римской борьбой, которая пришлась на время моего прочтения «Мифов Древней Греции». Короче, все срослось для того, чтобы назвать Сашку Греком.

— Грек, пожалуйста, принеси мой портфель из раздевалки, я там его забыла… Грек, стрельни сигаретку… Грек, а вон тот парниша неправильно на меня посмотрел…

И так далее… Дружок-одноклассник, в общем. Он называл меня тогда вполне по-домашнему, как родную сестричку — Татка. Интима не было. Берегла я свою девичью честь до окончания школы, как и большинство моих сверстниц: до сексуальной революции было далеко.

Сашку-Грека забрали в армию сразу после школы. Шел 1979 год. Всем нашим мальчишкам крупно не повезло: они попали прямиком в Афганистан. Нашему потоку повезло меньше всех последующих, служивших исключительно по контрактам, а мои бывшие одноклассники стали первым пушечным мясом, которое бросили в прорыв, в военный конфликт, в топку. К счастью, Грек остался в живых. Он вообще слыл везунчиком. Через полгода бойни с душманами Саша как-то сумел выкрутиться, написав заявление о поступлении в военное училище, после окончания которого, его направили прямехонько в Европу. Тогда это было очень круто!

Но переменчивая госпожа-удача неожиданно отвернулась от моего дружка. К нашей с ним послешкольной встрече спустя пятнадцать лет, он похоронил свою жену-красавицу, отправил двоих дочерей по бабушкам-дедушкам, а сам находился в несколько удрученном состоянии.

Горевал мужик… Хоть и не сильно, потому что баб вокруг крутилось немерено, ведь мой школьный дружок оказался при деньгах: бывшим афганцам вышли большие послабления и налоговые льготы тем, кто решил заняться бизнесом. Видимо, жалость к нему я и восприняла на первых порах за любовь.

К нашей встрече Сашка-Грек уволился из армии подчистую и плотно занялся риэлторской деятельностью. И неплохо начал, я вам скажу! Он с армейскими дружками развернул бурную деятельность по расселению московских коммуналок — сверхприбыльное дело! Особенно если сделки проходили не совсем законно. Еще прибыльнее, если за дело брались черные риэлторы, а бывшим афганцам ничего не стоило разобраться с неугодными владельцами квартир. Убивать — наука не хитрая. «Главное — нАчать!» — как говорил Горбачев, последний генсек СССР, с ударением на первый слог. А что еще умели бывшие афганцы, кроме как — убивать? Искореженные жизни, искореженные судьбы…

У одной моей сослуживицы, пришел любимый сынок из Афгана… Так уж она радовалась, сердешная! Свадьбу сыграли с невестой, которая его из армии два года ждала, дочка родилась… Ничего не предвещало трагедии, когда бывший афганец повесился в ванной… Не вписался в гражданскую жизнь.

Но я ничего о черном риэлторстве Грека не знала. Даже не догадывалась! Только значительно позже нашего расставания вычитала в Интернете об уголовном деле, заведенном на их риэлторскую контору, о суде и вынесенном приговоре… А сейчас… Сейчас Сашка-Грек, при всех своих внешних закидонах, относился ко мне достаточно серьезно, чтобы я его впустила в нашу с Алисой жизнь, а значит — в свою квартиру тоже.

В турбазу с моими родителями мы с Греком собирали Алису вместе. Честно сказать, хотелось хоть недельку побыть вдвоем, не заботясь, чтобы наши ночные кувыркания не были слышны взрослой дочери. Хотелось расслабиться.

Расслабились! Через пять дней нам Алиску привезли обратно, швырнув в лицо:

— Забирайте свою шлюху!

И это было сказано с таким презрением! Да еще в присутствии моего гражданского мужа Сашки! Со стыда сгореть! А ведь я, если честно, с ужасом ожидала этого уже давно, с момента, как увидела свою дочь в бюстгальтере на улице в тринадцать лет. Я боялась этого. Не меня ли поучали, что мысли, особенно негативные, могут материализоваться. И — вот оно, началось!

Но страшное-то началось на следующий день после ее приезда: я собственную дочь не узнавала. Как будто в турбазу отправила своего ребенка, а получила обратно невесть кого: не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку. Мои мозги отказывались это понимать. Я пыталась выяснить, что же там произошло у дочери — может, изнасилование?!! — но она замкнулась в своем непробиваемом панцире. Я не могла до нее достучаться!

Но я же не знала, что Алиса оказалась под воздействием наркотиков! И это было самое настоящее изнасилование! А как еще можно назвать противоправные действия, когда девушку вынуждают заниматься тем, что она бы не сделала добровольно?

Наркотики!!! Я даже в самом жутком сне не могла такое представить!

Июль прошел в полубреду. Алиса все время куда-то рвалась из дома. Мне приходилось ее запирать на ключ, убирая домашний телефон, установленный год назад. Лучше бы его не было вовсе. Дочери постоянно названивал какой-то парень, представлявшийся Вовой. Вот ведь наглец! После его звонков Алиска сходила с ума в прямом и переносном смысле слова. Я боялась следующего суицидного витка, ее шага в окно, ведь жили мы на последнем этаже. К счастью, мобильников еще не существовало. Как теперь справляются с детьми-наркоманами их несчастные родители?!

Я так была поглощена переживаниями за дочь, что не заметила резких перемен, произошедших с моим Сашкой-Греком: он осунулся, почернел лицом, стал нервным, дерганым. Только однажды он обмолвился, что нажил смертельных врагов два года назад, в 1994-м, когда ему с друзьями пришлось отбивать свои капиталы у проходимца-афериста Мавроди, подключив к разборкам друзей-афганцев. Для тех, кто не в курсе, сообщу, что был такой деятель в перестройку, который выпускал свои акции, дорожающие с каждым днем в геометрической прогрессии. Желающих обогатиться в короткие сроки было много. Прокрутив однажды скромные сбережения в этой конторе, неискушенные россияне ошалевали от мнимых возможностей Мавроди и вкладывали в его пирамиду все, продавая машины, квартиры и дачи. Даже эстрадные звезды и высокие чиновники не могли устоять от соблазна, хотя с каждым днем становилось ясно, что крах ничем не подтвержденных бумаг неминуем.

В событиях 1994 года Сашка-Грек принял непосредственное участие. Кто-то из людей Грека, внедренных в структуру Мавроди, перед самым приездом СОБРа на улицу Варшавка, где располагался центральный офис, шепнул ему и компаньонам, вложившим в эту аферу умопомрачительные суммы, о готовящейся налоговой проверке, и ребятки с вооруженными друзьями-афганцами прибыли на место перед открытием. Но впереди оказалась огромная толпа простых граждан, также жаждущих забрать свои денежки с процентами и карауливших с ночи. Слухами Земля полнится!

И тогда Грек с друзьями дали команду «фас» своим вооруженным людям, которые прокладывали дорогу к вожделенному входу прикладами автоматов. Сашка с гордостью рассказывал, что удалось взять сумму, причитающуюся им по бумагам, до последней копейки, оставив всех за дверью с носом… На улицу они вышли с обратной стороны здания, помог все тот же внедренный сотрудник. Тогда везунчику Греку и его друзьям подфартило! Может — в последний раз. Но ничего не дается просто так. Через полгода у него скоропостижно скончалась любимая жена.