Вечером МАМЕ позвонил ПАПА Ширага и рассказал ей обо всей шутке и о том, что я там был заводилой.

Когда мама приступила с расспросами, я сказал ей, что знать ничего об этом не знаю.

Тогда мама погнала меня к Роули, послушать, что скажет ОН.

К счастью, в своё время я проинструктировал Роули по этому поводу. Я натренировал его всё отрицать – по идее, это должно было сработать.

Но он сломался, как только мама стала расспрашивать.

После этого мама отвезла меня к Ширагу для принесения извинений. И, знаете ли, это был момент не из лёгких.

Мистер Гупта никак особо не отреагировал на мои слова, но Шираг, хотите верьте, хотите нет, был очень даже рад.

После того как я извинился, Шираг пригласил меня к себе поиграть. Думаю, он просто так обрадовался, что хоть один из его одноклассников снова с ним разговаривает, что решил простить мне всю шутку.

Так что я, пожалуй, тоже его прощаю, чего уж там.

И хотя с Ширагом мы вчера всё уладили, мама со мной ещё не закончила.

Она злилась не столько из-за дурацкой шутки, сколько из-за того, что я ей СОЛГАЛ.

Она сказала, что посадит меня под домашний АРЕСТ на месяц, если ещё хоть раз застукает меня на вранье.

Иными словами, я хожу теперь по минному полю. Мама не бросает слова на ветер. Когда дело доходит до моих косяков, у неё на них память, как у слона.

В прошлом году она поймала меня на лжи, и за это я здорово поплатился.

Мама сделала пряничный домик за неделю до Рождества и поставила его на холодильник. Она предупредила, что нам даже трогать его воспрещается до самого ужина в канун Рождества.

Но как можно тут устоять. Каждую ночь я спускался на кухню и отламывал малюсенький кусочек от домика. Я старался съедать просто микроскопический ломтик, чтобы мама ничего не заметила.

Очень, очень тяжело было ограничиваться каждый раз жалкой крошечкой пряника или щепоткой глазури, но с этим я справился.

Не знаю, сколько я там на самом деле отъел, но в сочельник мама не глядя поставила свой шедевр на праздничный стол.

Я все отрицал. И это была ошибка. Судьба нанесла мне ответный тяжёлый удар.

Не так давно мама взялась вести «родительскую колонку» в местной газете, а тут я предоставил ей такой богатый материал. Это сделало меня в своём роде локальной звездой.

А вообще, если так уж подумать, мама ТОЖЕ не то чтобы образец честности.

Помню, однажды, когда я был маленьким, она засекла, что я не всегда перед сном чищу зубы. И притворилась, будто звонит зубному врачу! Из-за этого я до сих пор начищаю зубы четырежды в день.

Ну вот, сегодня уже три дня, как я не вру. Я честен на 100 %. И вовсе не так это трудно, как я боялся.

Больше того, не врать – это даже легко, что-то типа свободы. Была тут парочка ситуаций, в которых я вёл себя намного честнее, чем, скажем, неделю тому назад.

Болтал я на днях с соседом, Шоном Снелла.

А вчера у Роули праздновали день рожденья дедушки.

Большинство людей не ценят такую кристальную честность, как у меня. Так что даже не пытайтесь узнать у меня, как это Джордж Вашингтон стал президентом.

Сегодня я подошёл к телефону: звонила миссис Гиллман из Ассоциации учителей и родителей. Я попытался передать трубку маме, но она шёпотом попросила меня сказать миссис Гиллман, что её нет дома.

Я не понял, это что, грязный трюк на проверку вшивости? Я не позволил ломать мой обет честности по ТАКОМУ тупецкому поводу.

Маме пришлось выйти на крыльцо, прежде чем я ответил по телефону.

Возвращаясь, мама пронзила меня таким взглядом, что я подумал: запрет на враньё недолго у нас продержится.

Сегодня в школе был День карьеры. Эту фигню нам устраивают каждый год, чтобы мы, дети, начали задумываться о своём будущем.

В школу приходит кучка взрослых, у которых у всех разные профессии. Думаю, фишка здесь в том, чтобы мы поняли, что именно нам нравится делать. Ну, типа, определиться, кем нам хочется стать, когда вырастем.