Однако они следуют медленнее по этому пути и, разумеется, могут продвинуться не так далеко, как дети»{49}.

Обезьяны, обученные «амслену», демонстрируют способность к овладению двойным членением, поскольку они могут составлять новые знаковые единицы из элементарных знаков, членящихся на незначимые хиремы.

Возможность передачи языковых навыков потомству также оказалась не уникальной для человека{50}. Шимпанзе Уошо обучила своего приемного сына Лулиса знакам «амслена» (люди не показывали знаков не только ему лично, но и в его присутствии, но он перенял 55 знаков от Уошо и других обезьян), и в результате они смогли общаться на этом языке-посреднике между собой.

Видеозаписи, сделанные в отсутствие экспериментаторов, показывают, что шимпанзе — члены семьи Уошо могут вести между собой активные диалоги, обсуждают содержание глянцевых журналов (ногами держат журнал, а руками при этом жестикулируют), помнят порядок праздников, когда для них устраивается угощение.

Опыты с шимпанзе Элли и позднее с бонобо Канзи, Панбанишей и другими обезьянами показали, что антропоиды могут соотносить — без присутствия соответствующих предметов — знаки устной речи (английские слова) со знаками жестового языка или лексиграммами. Они достаточно хорошо различают звучащие слова и прекрасно понимают, что различные сочетания одних и тех же фонем могут иметь разное значение.

А недавно выяснилось, что обезьяны в принципе способны даже овладеть письмом: однажды Панбаниша (одна из сестер Канзи), в одиночестве тоскуя у окна и желая отправиться на прогулку, в конце концов взяла в руки мел и нарисовала на полу соответствующие лексиграммы (наиболее узнаваем уголок — символ, обозначающий хижину в лесу){51}.

Никакой дрессировкой достичь подобных результатов невозможно. Обезьяны не действуют по затверженным программам — они применяют выученные ими языки-посредники вполне творчески. Употребление ими «слов» языка-посредника выдерживает проверку двойным слепым контролем. В одном из экспериментов шимпанзе Шерман и Остин должны были набрать лексиграмму на клавиатуре компьютера, затем пойти в другую комнату и выбрать соответствующий предмет. При этом один из экспериментаторов записывал набранную лексиграмму, не видя предмета, а другой, не видевший лексиграммы, записывал, какой предмет был выбран (таким образом исключалась возможность любой, даже неосознанной, подсказки со стороны человека). Этот опыт показал, что обезьяны употребляют знаки языка-посредника совершенно осмысленно.

Все это не оставляет сомнений в том, что по своему когнитивному потенциалу (т. е. по способности к познанию) антропоиды приближаются к человеку, что между ними и нами нет непреодолимой пропасти — мы звенья одной эволюционной цепи.

Но значит ли это, что обезьяны овладели человеческим языком? Очевидно, нет. Один из участников эксперимента с Уошо — глухой, для которого амслен был родным языком, — отмечал, что слышащие люди «все время видели больше жестов, чем я… Может быть, я что-то пропустил, но я так не думаю. Я просто не видел никаких жестов»{52}. Почему же так произошло? Ведь жесты Уошо тоже выдерживали проверку двойным слепым контролем. Можно предположить, что причин этому две. Первая состоит в том, что «по оценкам специалистов, жестовая речь обезьян соответствовала скорее „лепету“ двухлетних глухонемых детей, чем языку взрослых»{53}. Поэтому понять их жесты постороннему человеку, вероятно, так же трудно, как догадаться, что, например, произнесенное незнакомым малышом пихо означает ‘подземный переход’. Вторая причина — в том, что Уошо не соблюдала грамматику амслена (отчасти потому, что ее этому просто не учили).

В описаниях достижений обезьян — участниц языковых проектов часто говорится, что они овладели языком на уровне ребенка 2–2,5 лет{54}. Проводились даже специальные эксперименты, где сравнивалась языковая компетенция антропоидов и маленьких детей, — результаты, показанные теми и другими, были вполне сопоставимы (см. ниже).

Но что значит — владеть языком на уровне двухлетнего ребенка? В это время дети только начинают осваивать грамматику (см. гл. 3) и произносят фразы с небольшим количеством слов, построенные по принципам, которые синтаксист Талми Гивон назвал протограмматикой{55}:

1. Интонационные правила:

● более информативные единицы несут на себе ударение;

● концептуально связанные единицы информации бывают связаны общим мелодическим контуром;

● длительность пауз между отдельными составляющими высказывания прямо пропорциональна когнитивной или тематической дистанции между ними.

2. Правила расположения:

● единицы информации, связанные по смыслу, располагаются в тексте поблизости друг от друга;

● функциональные операторы располагаются поблизости от тех слов, к которым они относятся.

3. Правила следования:

● более значимые единицы информации предшествуют менее важным;

● порядок следования событий зеркально отображается порядком следования элементов высказывания.

4. Правила количества:

● предсказуемая (или уже выраженная ранее) информация может быть не выражена на поверхностном уровне (или, как говорят лингвисты, выражена нулем);

● незначимая или нерелевантная информация также может быть выражена нулем.

Такого рода речь без привычной разветвленной грамматики, типичной для «взрослых» языков, встречается не только у маленьких детей, но и у больных при некоторых нарушениях речи (см. гл. 2). Она понимается практически исключительно на основе лексики (т. е. с использованием лексического анализатора), более медленна, менее автоматизирована, требует бо́льших мыслительных усилий и приводит к большему числу ошибок распознавания, но тем не менее ее нередко хватает для достижения коммуникативного успеха{56}.

Судя по опубликованным данным, подобным принципам соответствует и использование языков-посредников антропоидами. Вот несколько примеров «высказываний» обезьян:

Панбаниша (йеркиш): ШЕРМАН ОСТИН ДРАКА (‘Шерман и Остин дрались’).

Тату («амслен»): УБОРКА СКОРЕЕ БАНАНЫ БАНАНЫ (‘Надо поскорее закончить уборку, поскольку после нее дадут бананы’).

Уошо («амслен»): УОШО ПИТЬ ЧАШКА СКОРЕЕ ПИТЬ СКОРЕЕ.

Коко («амслен»): ИЗВИНИ УКУС ЦАРАПИНА ПЛОХО УКУС (речь шла об эпизоде трехдневной давности, так что по правилам жестового языка следовало бы добавить к слову «УКУС/КУСАТЬСЯ» знак, указывающий на прошедшее время).

Коко (о горилле Майкле, также участнике языкового проекта; «амслен»): НОГА НОГА С-БОЛЬШИМИ-ПАЛЬЦАМИ-НОГА ХОРОШО ИДТИ.

Шерман (йеркиш): СТАКАН КОМПОТ ПИТЬ.

В одном из тестов экспериментатор по имени Сьюзен якобы случайно наступила на любимую куклу Уошо, и Уошо «сказала» много различных фраз на эту тему:

GIMME BABY (‘Дай-мне[11] беби’),

PLEASE SHOE (‘Пожалуйста ботинок’),

SUSAN UP (‘Сьюзан вверх’),

UP PLEASE (‘Вверх пожалуйста’),

PLEASE UP (‘Пожалуйста вверх’),

MORE UP (‘Еще вверх’),

BABY DOWN (‘Беби внизу’),

SHOE UP (‘Ботинок вверх’),

BABY UP (‘Беби вверх’),

PLEASE MORE UP (‘Пожалуйста еще вверх’),

YOU UP (‘Ты вверх’)

и т. д.

Впрочем, полные правильные предложения среди высказываний антропоидов тоже встречаются. Например, когда Уошо стала просить у Роджера Футса сигарету (фразами GIVE ME SMOKE — ‘Дай мне дым’, SMOKE WASHOE — ‘Дым Уошо’, HURRY GIVE SMOKE — ‘Быстро дай дым’) и он велел ей попросить