– Родом я из Махачкалы... – начал рассказывать Пригожин.

Я заметила, что самые успешные люди столицы, если судить по моей олигархической статистике, как правило, не потомственные москвичи. Эту жажду успеха у провинциалов я и попросила откомментировать моего собеседника.

– Потому что мы, – пояснил Иосиф, – приезжаем в столицу голодные и холодные, желая занять какое-нибудь место в жизни. Так и я поехал покорять Москву. Приехал, не имея ничего – ни крыши над головой, ни денег, ни работы, ни связей. Началась моя жизнь под названием «школа выживания». Позже я заметил, что, как правило, люди, у которых есть стабильность, находятся в расслабленном состоянии, особенно москвичи. А нас, людей, которых когда-то прозвали лимитчиками, жизнь заставляла крутиться. Я начал работать в двенадцать лет. Первая профессия в жизни, которую я освоил, – профессия парикмахера.

К сожалению, мои родители не были состоятельными людьми, и я был вынужден с раннего детства становиться взрослым. С двенадцати лет начались мои приключения, и они продолжаются по сей день.

– А вот тут поподробнее, пожалуйста, – удержала я Пригожина и, несмотря на давние приятельские отношения, для пущей официальности временно перешла на «Вы». А то читатели подумают, что я на короткой ноге со всеми крутыми продюсерами. – Вы родом из какой семьи и кем были Ваши родители?

– Мой папа был киномехаником, впоследствии с ним случилась беда, его сильно ударило током. К счастью, он выжил, но с последствиями – получил инвалидность первой степени, тем не менее он все равно работал, правда зарплата у него была смешная. Впрочем, как у многих тогда в Советском Союзе. Мама работала в мединституте. Она выросла в ортодоксальной еврейской семье. Два моих прадеда были раввинами на Кавказе. Корни моего отца московские. Как он оказался в Махачкале, для меня до сих пор остается загадкой. У меня есть еще младший брат, он живет и работает в Москве.

Пьер Карден очень убедительно сказал мне как-то в интервью, что только нищета помогает достижению успехов. Спрашиваю у Пригожина, чего ему не хватало в детстве.

– О чем может мечтать ребенок? Обо всем том, чего у него не было, – новой одежде, игрушках. Несмотря на это, с первого по четвертый класс я был круглым отличником и всегда мечтал стать артистом. Мечтал стать знаменитым, нужным и востребованным. Я всегда стремился к самостоятельности, быстро хотел стать взрослым, даже находил себе знакомых старше себя, у меня почти не было друзей-ровесников. И меня абсолютно устраивает то, кем я стал, ты не поверишь, это как раз то, о чем я мечтал.

А как его воспитывала «ортодоксальная еврейская мама», во вседозволенности и обожании или в строгости?

– Как, наверное, многих детей, меня воспитывала бабушка. Мама меня безумно любила, но у нее была эгоистическая ко мне любовь, как у всех еврейских мам, она все время пыталась меня привязывать к своей юбке, не желая отпускать от себя, тем не менее мне удалось вырваться в самостоятельную жизнь. Тогда я и пошел работать учеником в парикмахерскую на автовокзале. Там я заработал свои первые деньги.

– Интересно, чем был обусловлен выбор профессии, профилактикой грядущего кальвинита или сенсорным стремлением к эстетике с гигиеной?

– Нет, – улыбнулся Иосиф. – Желанием делать людей красивыми, и потом, это было хорошее место для новых знакомств и связей. Тогда же я и начал заниматься административно-концертной деятельностью, организовывал музыкальные коллективы на свадьбы. Сам тоже, можно сказать, музицировал. Я играл на ударных инструментах на свадьбах и вечеринках. Одним словом, зарабатывал деньги.

– И все это в двенадцать лет?

– Да, – подтвердил мои материнские опасения Пригожин. – А в шестнадцать лет я с заработанными деньгами уехал в Москву. Это было в 1985 году. Я закончил восемь классов в Махачкале, к сожалению, редко посещая школу. Позвонил с вокзала родному дяде и сказал, что приехал покорять Москву. Он долго смеялся в трубку и сказал: «Лучше возвращайся в Махачкалу». Я поехал сначала в ПТУ, в Орехово-Зуево, прописался в общежитии, месяц там пожил и, поняв, что Орехово-Зуево еще провинциальнее, чем Махачкала, поехал в Москву. Но жизнь в Москве оказалась другая – жесткая, жестокая и дорогая. Мои деньги быстро кончились. Ночевал на вокзалах и улицах. Потом, гораздо позже, поступил в ГИТИС, мечтал о нем и его все-таки закончил.

– А мама как отреагировала на Ваш побег?

– Но во-первых, она о многом не знала, ей и не нужно было знать, чтобы не расстраиваться. Я говорил ей, что у меня все хорошо, но она все время плакала, – заявил монстр сыновьей жестокости.

– А сейчас она гордится Вами все еще из Махачкалы?

– Сейчас она живет в Израиле и часто следит за мной по телевизору. Иногда звонит и спрашивает: «Почему сегодня тебя там не было?» Я смеюсь, объясняя ей, что я – не артист и что меня и так часто показывают. Я все время предлагаю ей переехать в Москву, она категорически отказывается, поэтому приходится ездить туда самому.

Ей повезло, у нее есть прекрасная возможность видеть своего сыночка по телевидению в реальном времени, в отличие от других мам. Кстати, хороший сын обеспечил ее там на чужбине всем необходимым, в смысле – красивым домом?

– Да, конечно, – заявил с чувством выполненного долга Великий Комбинатор.

Но я не унималась, из солидарности со всеми мамами мира, и хотела знать, какой подарок он ей купил на прошлый день рождения?

– Золотые часы с бриллиантами. Она их не снимает.

– А папа гордится Вами?

– Думаю, гордился бы. К сожалению, его уже нет. Он умер в 1990 году. Года не дожил до начала моих успехов. Я ему благодарен за то, что он помог мне спланировать мой побег из Махачкалы в Москву. Он мне сказал: «Твое будущее – в Москве. Однажды я уже совершил ошибку, приехав сюда». И втихаря от мамы посадил меня на поезд. Несмотря на то что в свое время у нас были плохие отношения и он меня избивал военным ремнем, на соль ставил коленками.

– А что может вызвать у Вас слезы?

– Несправедливость. Была у меня черная полоса в жизни, – посуровел Иосиф, и его эмоциональная речь стала часто прерываться, – 31 января 2003 года от рук негодяев чуть не погиб мой сын. К сожалению, в этот период у меня были испорчены отношения с женой и я не жил в семье, а снимал квартиру в центре Москвы. В это утро я направлялся в аэропорт – должен был лететь в Мюнхен по делам.

По дороге в аэропорт раздался звонок, и я услышал в трубке рыдающий голос жены: «Дима умирает!» В мгновение меня пробил озноб: что же произошло?! А произошло ограбление моей квартиры. Вооруженные преступники в масках ворвались в нашу квартиру на Покровке, где жила моя семья – жена, сын и дочь. Эти негодяи зашли в квартиру в семь часов утра, когда все еще спали. Один из подонков набросил на моего сына подушку и принялся душить. Сын начал сопротивляться, тогда тот нанес ему тринадцать ножевых ранений...

К тому времени, когда я добрался до дома, мой сын лежал окровавленный на полу, а преступники сбежали. Я схватил его и понес вниз. По пути я встретил огромное количество народа – милиция, журналисты, фотокорреспонденты. Я нырнул в стоящую «скорую помощь». Его жизнь висела на волоске. Необходимо было как можно быстрее доставить его в больницу. Минуты решали все. Задеты были артерии. Огромное спасибо и низкий поклон врачам Детской больницы Святого Владимира и Господу Богу. Сегодня мой сын жив и здоров, ему исполнилось восемнадцать лет и он готовится поступать в Финансовую академию. Целью этих негодяев было банальное ограбление по наводке. Я бы их и не искал, если бы они просто ограбили и ушли, но они тронули святое – ребенка. А здесь пощады быть не может. Я отправился на их поиски, сам занимался расследованием. Этот вопрос был делом чести для меня и моей семьи. Преступники наказаны по всей строгости закона, сидят в тюрьме. Одному из них дали девять лет строгого режима. Их счастье, что сын остался жив. Для меня важно было, чтобы справедливость восторжествовала. Вот тогда,