Может, поспорить с няней и дочерью. Объяснить им, что не могу ехать в СИЗО сам.

Бесполезно!

Прекрасно знаю, что есть у меня дурная привычка, идти наперекор чужим словам.

Но давно уяснил, что с женщинами лучше не спорить. Вроде победил в споре, а чувствуешь кожей, что особа вампирских кровей всю кровушку- то из тебя успела выпить, пока ты правду-матку отстаивал.

Игнорировать молчаливые женские знаки и перемигивания тоже не стоит.

Вступать в открытый бой также.

Обычно я молчу, наблюдаю, как победительницы сияют, и делаю по-своему.

Но в этот раз вижу, что выскользнуть не удастся. Придётся принимать удар на себя.

– Я поеду с тобой, – Алёнка сжимает губки, и суживает глаза. Чтобы казаться серьёзнее.

Ошарашила меня окончательно.

– Хорошо, дочь. – Проще согласиться.

– У меня будет новая мама, – роняет мимоходом Алёнка и уходит к себе в спальню.

– Алёна, кушать! – кричу бессильно в след маленькой барышне.

– Бррр! – жмёт плечами.

– Рисовать пошла. Для новой мамы, – уточняет няня.

Да слышал я! Не глухой! Давно осведомлён, что весь двор болтает о том, что нужно меня женить…

Даже отбор невест устраивали. Только этап собеседования с Алёнкой ни одна не прошла!

После того как мне стукнуло двадцать семь, а Алёнке пять, тема с моей женитьбой с целью привести в дом маму встала остро, одолев женские умы всех близких и не очень для меня женщин.

Свахи!

Заклятые невесты!

Как же они меня достали! Едва удалось увильнуть от … наказания в лице новой жены.

– Алёнке нужна мама… – тётя Таня сыплет аргументами, заряжая меня на подвиги.

Но делает она это профессионально.

На мой сытый желудок…Уплетаю за обе щеки котлетки.

Киваю послушно головой.

А в мыслях она. Кудряшка.

Злата

Меня выводят в мрачный коридор изолятора.

– Лицом к стене! Руки за спину, – окрик бьёт по нервам.

Неужели меня отпускают?

На запястьях снова застёгивают наручники.

Зачем? Если я выхожу.

– Направо. Пошла вперёд.

Послушно иду. С ужасом осознаю, что мы отдаляемся от выхода, углубляемся в лабиринты коридоров СИЗО.

Что происходит? Чувствую, что истерика на подходе.

– Стоять. Лицом к стене.

Охранница открывает дверь камеры.

– Пошла!

Вариантов нет, от предложения не отказаться. Вхожу в камеру.

Одиночка.

Одна кровать.

Одна тумба, стул. Раковина, туалет за ширмой.

– Что происходит? Вы же сказали на выход с вещами.

– Просили тебя перевести из камеры на четверых. Подальше от Кати. Очень она любит красивых девочек. Как ты.

Я поёжилась.

– До понедельника будешь сидеть одна. Твоему следователю так спокойнее.

– Что произойдет в понедельник?

Майор хочет убедиться в том, что моя шкура останется цела.

Всё ради того, чтобы самому вцепиться.

– У меня есть право на один звонок!

– Передам руководству, а ты пока располагайся. Будь как дома!

Остаюсь одна.

Я люблю одиночество в домашних стенах. Но тюремная камера наводит на меня смертельный ужас. Мне тяжело здесь одной.

Ложусь на кровать, сворачиваюсь калачиком.

Прикрываю глаза.

***

Два года назад

Муж снова пришёл с работы в растрёпанных чувствах.

Обвиваю его шею руками, целую в щёку.

– Стас, мы по тебе соскучились! Почему так поздно?

Мне двадцать три, я студентка медицинского, мать пятилетней девочки, счастливая домохозяйка. Живу в красивом белом доме у Черного моря, выращиваю цветы.

– Натуля спит?

– Час ночи! Она ждала до последнего, так и уснула сидя на диване в холле.

– Прости, родная. Ты же знаешь, что деньги легко не достаются! Рыба сама себя не ловит.

– Раньше всё было по-другому! – от обиды закусываю нижнюю губу. – А сейчас когда твой рыбный бизнес вырос, тебе не до нас! У тебя никогда нет времени!

– Милая, завтра суббота. Предлагаю провести семейный день на яхте. Натуля давно просилась на рыбалку.

– Ты нарочно предлагаешь субботу? Прекрасно знаешь, что я дежурю в больнице!

– Ты работаешь медсестрой! Для души! Попроси, чтобы заменили.

– Нет! Стас, мне не нравится как ты поступаешь со мной! Важен только ты. А мои планы, чаяния всегда идут к чёрту! Ты даже любимую дочь обманываешь!

Мы тебе не важны!

Из глаз катятся жгучие слёзы.

Я так сильно люблю мужа, что прощаю ему всё! Но он совсем обнаглел, и сел на шею. Пора дать ему отпор.

– Котёнок, прости! Хочешь, я завтра Наташу отвезу на рыбалку. Давно не проводил с дочерью целый день!

Я перестала плакать. Моя маленькая Кудряшка давно мечтает о дне с папой и рыбалке.

– Правда?

– Клянусь, – муж целует меня в носик.

Утром я ухожу на смену в больницу. Целую спящую дочь в щёчку.

Если бы я тогда знала, что больше никогда не увижу ни ее, ни мужа.

Они не вернулись с рыбалки ни в этот день.

Ни на следующий.

А через два дня яхту нашли в открытом море.

Пустую…

Следователи постановили, что мужа и дочь унесло течением…

Это был конец.

Но я не верила. Не сдавалась. Даже когда через полгода закрыли дело, продолжала поиски собственными силами.

***

Злата. Полтора года назад

Держу себя в руках до последнего. Пытаюсь сохранять здравый рассудок. Удаётся до тех пор, пока в мою жизнь не вмешивается «случай».

Всё началось с момента вступления в наследство. Ровно через шесть месяцев пришло время вступать в права.

Мужу принадлежало форелевое хозяйство в Сочи и Адлере, и крупный племенной форелеводческий завод под Адлером, куда я меня пригласили для подписания документов.

За мной заехал адвокат мужа.