Однако на всякий случай я навестила своего щенка, оценила сладко спящих вповалку в двух пристройках двадцать семь. нет, все-таки двадцать шесть тел. И почти сразу наткнулась на двадцать седьмого, сидящего в дверях и глядящего на меня суровым взглядом обычных каре-черных глаз. Кто-то из волков в стае, охранник. Хороший, кстати, охранник, раз меня почуял и даже храбро встал на пути, правда уже после того, как я вошла во вторую пристройку.

— Если бы это был другой вампир, то все твои собратья были бы уже мертвы, — с презрением процедила я. — Учись внимательности, псина! И передай вожаку, чтобы утром явился ко мне.

Ощущая себя доброй феей, щедро позволившей щенку поспать еще пару часиков, я добрела до своей комнаты, упала на кровать и уснула.

***

Утром я проснулась от ощущения чужого присутствия и инстинктивно метнулась на врага, чтобы свернуть ему шею и оторвать голову. Правда, я успела остановиться, почуяв знакомый запах, и отшвырнула яростно рычащего волчонка на кровать.

— Психованная сука! — выпалил он, сначала несколько раз до этого открыв рот, словно рыба на суше, но все же про тварь ничего не сказал. Хотя это слово буквально светилось в его глазах.

— Тебя стучаться не учили?! — огрызнулась я. — А если бы я тебя прибила нечаянно?!

— Стая бы расстроилась, — буркнул мальчишка. — Ты-то нового придурка нашла бы. По отработанной схеме...

— Я за тобой четыре года наблюдаю, и поверь, другого такого придурка найти будет очень сложно, — усмехнувшись, я щелкнула недовольного щенка по носу. Заранее. Чтобы не стал задирать после моих слов. — Запомни! Никогда не подкрадывайся к спящему вампиру.

— Очень надо! Я просто стоял и думал, как тебя разбудить, пинком или иначе. — На губах у щенка промелькнула ухмылка, буквально намекающая, что лохматый балбес заявился за утренней трепкой. — А то у меня тут дел по горло, и несколько раз к тебе бегать времени нет.

Горестно вздохнув, я очень медленно для вампира улеглась на как раз пытающегося встать мальчишку и придавила его к кровати, усилив свой вес магией раз так в пять. Как раз чтобы нахал не превратился в лохматую лепешку и чтобы абсолютно точно не смог меня скинуть. Для надежности еще руками запястья ему обхватила, а потом приподнялась на локтях и уставилась в наглые бесстыжие глазища.

— Нечестно, — выдохнул щенок, храбро глядя мне в лицо.

Правда, я ощутила слабый запах пота и учащенное сердцебиение.

— М-да? А по-моему, бесполезно, — хмыкнув, решила, что, раз кто-то собирается проверять границы моего терпения, самое время продемонстрировать, что произойдет, когда кто-то их достигнет. — Совершенно бесполезно объяснять тебе, что такое поведение недопустимо.

На самом деле мне было очень весело. Внезапно я вспомнила, что мне все еще девятнадцать. где-то там, глубоко в подсознании. И что я слишком резко повзрослела, не успев насладиться своей молодостью. Только если сейчас не затормозить этого шута, то вскоре он совсем перестанет воспринимать меня всерьез.

Поэтому, как бы мальчишка ни вырывался, я перевернула его животом вниз. Зафиксировала запястья одной рукой, сползла с кровати и, несмотря на брыкания, спустила со щенка штаны. Полюбовалась на извивающуюся задницу, на которой напряглись, по-моему, все мышцы сразу.

Мальчишка отчаянно вырывался, рычал в подушку, лягался, как необъезженный конь. Только это его не спасло. Свои шесть хлопков ладонью по заду он получил.

После чего я его выпустила, подождала, пока разгневанный щенок встанет, зыркнет на меня своими ярко-голубыми лучами, окатит волной бессильного гнева и попытается гордо выйти из комнаты.

— Я тебя звала не для того, чтобы на твою обиженную рожу любоваться, — спокойно произнося эту фразу, я с совершенно бесстрастным лицом поправила у мальчишки растрепавшиеся волосы. Темные, вьющиеся, почти до плеч. Пока он боролся со мной, челка превратилась в колтун, и у меня руки сами потянулись распутать длинные пряди.

Вполне логично, что мне хочется привести в порядок собственную собачку. Даже если она дикая, наглая и пытается огрызаться.

— Я создала птенца, сейчас он спит, но вечером за ним надо будет присматривать. Я полечу охотиться и могу задержаться, так как придется искать еду для двоих. Понял?

— Да, в замке стало на одну тв... — мальчишка словно споткнулся, глубоко вдохнул, потряс головой и посмотрел на меня с непонятной ненавистью. Хотя я всего лишь попыталась научить его думать о других. Ведь его же я пожалела, не стала будить. А он и разбудил, и нахамил, и под конец еще сам же обиделся.

— Тебе повезло. Я знаю, что ты не только сильный, но еще и умный. Но сейчас у меня ощущение, что ты внезапно стал дурным на всю свою лохматую голову.

— У меня тоже, — недовольно буркнул мальчишка и вылетел, громко хлопнув дверью.

Балбес. Кто он еще после этого?!

***

Днем я изредка подходила к комнате с птенцом и прислушивалась, проверяя, спит ли он. Но большую часть времени приводила в порядок замок. Где-то своими руками, где-то магией, где-то нагло используя волчьи лапы.

На самом деле и собственными силами, но с использованием вампирской скорости я бы справилась с уборкой за полдня. Просто мне было очень лениво заниматься всем этим в одиночестве. Даже имея перед собой вполне четкую и осознанную цель — выпустить птенца в нормальный чистый дом, а не в разрушенные развалины.

Правда, к вечеру у меня были чистые развалины, а не нормальный дом. Разбитые окна вампирской магией не восстановить, поломанную мебель не склеить, сгнившим тканям былое великолепие не вернуть, мозаику и витражи по новой не собрать. Но, по крайней мере, начало было положено.

Часть мусора я спалила прямо внутри, развеяв пепел через дыры в окнах, часть вытащила на улицу и устроила большой костер неподалеку от замка. Еще часть раздала бедным. вызвала рыжую самку и позволила ей забрать все, что посчитает нужным. Разговаривать со щенком мне почему-то не хотелось. Наговорит опять гадостей, и его снова придется отлупить, а мне это абсолютно не нравится.

Зато Рыжая, зайдя ко мне в комнату, так и застыла, глядя на кровать. Конечно, покрывало все комком, подушку мальчишка погрыз везде, где смог. Со стороны, наверное, очень похоже на страстную бурную оргию, а не на место для порки невоспитанных волчат.

Но самка оказалась мудрее своего вожака и вопросы задавать не стала. Выяснила, что хотела, и умчалась прочь — руководить перетаскиванием доставшегося стае богатства.

А вечером ко мне заявился щенок, как раз когда я заканчивала разбирать комнату близнецов.

Тут было разрушено почти все. Августа и Клаус сражались как загнанные звери, которым уже нечего терять. И погибли в бою, а не в подземелье, куда убийцы стаскивали выживших.

Проклятая эмпатия и ментальная связь с членами своего гнезда позволила мне прочувствовать боль и смерть каждого. Каждого! Именно поэтому казнь создателя меня не убила, я уже была не в себе, когда это произошло. Хотя она, как молния, ударила по всем его птенцам...