4

Висмаан лежал, кажется, в той же позе, в какой она его оставила.

— Тебе лучше? — поинтересовалась Тесме. — Как ты тут один?

— День прошел на редкость спокойно. Только нога чуть больше опухла.

— Дай-ка взгляну.

Она осторожно ощупала ногу. Действительно распухла. Когда Тесме дотронулась до опухоли, больной слегка вздрогнул. По-видимому, боль очень сильная — ведь если верить утверждению Висмаана, гэйроги ее практически не чувствуют. Тесме задумалась: может, стоит отправить гэйрога в Нарабаль? Но он не показался ей встревоженным; к тому же Тесме сомневалась, что доктора в городе разбираются в психологии и анатомии чужаков. Кроме того, она хотела, чтобы он остался здесь. Тесме распаковала лекарства, принесенные из дома, и дала ему противовоспалительное и жаропонижающее, затем приготовила на обед фрукты и овощи. До наступления темноты она успела проверить ловушки на краю лесной поляны и обнаружила в них добычу — молодого сигимойна и пару минтунов. Она привычно свернула им шеи — в самом начале ее отшельничества ей было ужасно тяжело это делать, но без мяса не проживешь, а здесь, конечно, никто не стал бы убивать дичь за нее и для нее, — и разделала тушки. Оставив мясо готовиться на костре, Тесме вернулась в хижину.

Висмаан забавлялся одним из кубиков, которые она принесла ему, но отложил в сторону, едва она вошла.

— Ты ничего не рассказала о визите в Нарабаль, — заметил он.

— Я была там недолго. Взяла что нужно, поболтала немного с сестрой и ушла — там одно расстройство. Только в джунглях себя хорошо и почувствовала.

— Ты, похоже, сильно ненавидишь этот город.

— А он ничего другого и не заслуживает. Унылые надоедливые люди, безобразные, зажатые со всех сторон маленькие домишки… — Она покачала головой. — Да, сестра говорила, что на континенте собираются строить новые города для иномирян, потому что многие из них переселяются на юг. В основном гэйроги и еще какие-то, с серой кожей и…

— Хьорты, — подсказал Висмаан.

— Мне все равно, — отмахнулась Тесме. — Мири говорила, что им нравится работать клерками и писцами. По-моему, они устраиваются во внутренних провинциях лишь потому, что никто не хочет допускать их в Тил-омон или в Нарабаль.

— Странно, а я никогда не замечал недоброжелательства людей, — заметил гэйрог.

— В самом деле? Может быть, просто не обращал внимания? Предрассудков на Маджипуре хватает.

— Мне это не бросилось в глаза. Конечно, я еще не бывал в Нарабале, и, возможно, у вас предрассудков действительно больше. Но на севере затруднений нет. Ты была на севере?

— Нет.

— Жители Пидруида встретили нас очень радушно.

— Правда? Я слышала, будто гэйроги строят для себя город где-то к востоку от Пидруида, у Большого ущелья. Если в Пидруиде у вас все было так хорошо, зачем куда-то переселяться?

— Людям не очень-то удобно жить рядом с нами, — спокойно ответил Висмаан. — Ритм нашей жизни сильно отличается от вашего, многие привычки не совпадают — в том, что касается сна, например: нам нелегко жить в городе, который засыпает на восемь часов каждую ночь, в то время как мы полны энергии. Таких различий немало. Вот почему мы основали Дюлорн. Я надеюсь, что ты когда-нибудь увидишь его. Он изумительно красив, выстроен целиком из белого камня, сияющего внутренним светом. Мы очень гордимся им.

— Почему же тогда тебе там не понравилось?

— Мясо не сгорит? — осведомился он.

Тесме залилась краской и выскочила наружу, едва успев сорвать обед с вертела. Она нарезала мясо и подала его вместе с токкой и фляжкой вина, которое купила в Нарабале. Неуклюже приподнявшись, Висмаан принялся за еду.

— Я прожил в Дюлорне несколько лет, — заговорил он немного погодя. — Но там очень сухой климат, а на своей планете я жил в теплом и сыром краю, похожем на Нарабаль. Вот я и решил поискать плодородную землю. Мои далекие предки были землевладельцами, и я подумывал о продолжении родовых традиций. Услышав, что в тропиках Маджипура можно снимать урожай шесть раз в год и имеется множество свободной земли, я отправился сюда.

— Один?

— Да, один. У меня нет жены, но я собираюсь обзавестись ею, как только обустроюсь здесь.

— И будешь продавать выращенный урожай в Нарабале?

— Да. На моей родной планете едва ли найдется невозделанный клочок земли, и все же нам с трудом удается прокормить себя. Большую часть продуктов питания мы ввозим. Поэтому Маджипур показался нам таким привлекательным — гигантская и в то же время малонаселенная планета, по большей части девственная, обладающая возможностями для развития… Здесь я чувствую себя счастливым. И, думаю, ты не права насчет того, что твои земляки так предубеждены против нас: вы, маджипурцы, сердечный и приветливый народ, учтивый, законопослушный и опрятный.

— Пусть так. Н-да… но все равно, стоит кому-нибудь пронюхать, что я живу с гэйрогом, все будут шокированы.

— Шокированы? Почему?

— Потому что ты чужак. Потому что ты рептилия.

Висмаан издал странный фыркающий звук. Смех?

— Мы не рептилии. Мы теплокровные, мы так же, как и вы, растим детей…

— Ну, похожи на рептилий.

— Внешне — да, пожалуй. Но, уверяю тебя, мы очень близки к млекопитающим и мало чем от них отличаемся.

— Близки?

— Разница, пожалуй, лишь в том, что мы откладываем яйца. Но ведь есть и млекопитающие, поступающие так же. Ты ошибаешься, считая…

— На самом деле это ничего не значит. Люди воспринимают вас как рептилий, а человек издревле не терпел змей. Боюсь, из-за этого между нами и вами всегда будут недоразумения. Это идет еще с давних времен на Старой Земле. Кроме того… — она спохватилась, что чуть было не ляпнула о его запахе. — Кроме того, — повторила она, неловко запнувшись, — вы немного страшноватые.

— Неужели страшнее, чем огромные мохнатые скандары? Или су-сухирисы с двумя головами? — Висмаан повернулся к Тесме и уставился на нее глазами без век. — Мне кажется, Тесме, ты хочешь сказать, что сама неловко себя чувствуешь в обществе гэйрога.

— Нет.

— Предубеждений, о которых ты говоришь, я никогда не замечал. И вообще, впервые слышу о них. Мое присутствие стесняет тебя? Может быть, мне лучше уйти?

— Нет-нет, ты все понял совершенно неправильно. Я хочу, чтобы ты остался здесь. Хочу помочь тебе. Я совершенно не боюсь тебя, не испытываю к тебе неприязни, никаких дурных чувств. Я только пытаюсь объяснить тебе, какой может быть реакция жителей Нарабаля, то есть какой она будет, по моему мнению, и… — Она сделала большой глоток из фляжки. — Не знаю, зачем мы вообще об этом заговорили. Извини. Лучше поболтаем о чем-нибудь другом.

— Конечно.

Тесме показалось, что она обидела или по меньшей мере расстроила гэйрога. При всей своей холодности и сдержанности, он, похоже, был очень проницательным. Возможно, он в данном случае прав: наружу прорвались ее собственные предрассудки, предубеждение и беспокойство.