На полу лежал труп девушки. В ее распахнутых глазах застыло выражение ужаса, а вокруг головы расплылся кровавый нимб.

Складывалось впечатление, что девушка упала и ударилась затылком о пол или ее подтолкнули. От этой мысли по спине полицейского пробежал холодок – хорошо, если она умерла мгновенно, не успев почувствовать боли. Опираясь на полученное от матери описание пропавшей девушки, Андрьес сделал вывод, что, к несчастью, лежавший перед ним труп, скорее всего, принадлежит именно ей. Андрьес очень надеялся, что сообщать эту печальную новость матери выпадет не ему.

Вдруг он услышал за порогом летнего дома какой-то шум. Он выглянул за дверь и обнаружил, что новичка стошнило. Андрьес собрался было его пристыдить, но прикусил язык – момент был совсем неподходящий для выволочки. Да уже ничего и не исправить – девушка явно была мертва. Однако для проформы Андрьес все же склонился над ней, чтобы проверить пульс. На ощупь тело было холодным – бедняжка наверняка лежала здесь не первые сутки.

Что же все-таки произошло?

Несчастный случай… или убийство? На подведомственной ему территории…

Ну и дела… Андрьес понимал, что в этом расследовании первую скрипку будет играть не он, но, может, оно и к лучшему. Опыта в подобных делах у него не было, но одно он знал точно: действовать нужно крайне аккуратно, чтобы не уничтожить ни одной улики.

Дай бог, чтобы все это оказалось несчастным случаем. Однако избавиться от неприятного ощущения, что в летнем доме было совершено ужасное преступление, Андрьес не мог.

В эту ночь Ветурлиди плохо спал, и проснулся он ни свет ни заря. Было всего шесть часов, и в доме царила тишина. В последние дни границы сна и бдения были размыты: ночь незаметно перетекала в день, а день – в ночь, и какая-то невидимая пелена окутывала все его существование. Уже заканчивался октябрь, и, казалось, застилавшая все кругом мгла никогда не отступит. Однако погода стояла на удивление хорошая – совсем не осенняя.

Ветурлиди и его жена Вера жили в Коупавогюре, в строении, которое представляло собой гибрид таунхауса и многоквартирного дома. Отличное место – так говорила об этом жилье Вера, когда они покупали его, – просторное и подходит для семьи. Квартира была действительно просторная: два этажа, подвал и – приятный бонус – выходящий на юг балкон. Правда, сад и игровая площадка позади здания были общедомовыми.

Ветурлиди работал в небольшой аудиторской компании, но в данный момент находился в отпуске, поэтому, когда проснулся, он даже не был до конца уверен, какой сегодня день. Должно быть, среда. А может, и четверг. Вера, работавшая кассиром в местном филиале одного из банков, тоже была в отпуске, поэтому заводить будильник супругам было ни к чему.

Ветурлиди с удовольствием поспал бы подольше – по крайней мере, до того часа, когда встанет их сын-старшеклассник. Последнему, вообще-то, тоже было предоставлено несколько свободных дней, но, будучи прилежным учеником, он вернулся к занятиям уже через неделю. Ветурлиди и Вера попытались отговорить его, но тщетно – парень всегда принимал решения самостоятельно. Он был независимым, решительным и к тому же очень способным. Родители сходились во мнении, что из сына обязательно выйдет толк.

Ветурлиди закрыл глаза, призывая сон и в то же время опасаясь кошмаров, которые его подстерегали. Усталость не оставляла его в последние несколько дней, и лучшее, чего он желал для себя, была ночь без сновидений, но подобной роскоши ему никто не мог гарантировать. Некоторое время Ветурлиди лежал в ожидании дремы, которая все никак не приходила. Ему нужно чем-то себя занять, иначе мысли начнут крутиться по спирали и унесут его туда, где оказываться ему совсем не хотелось – по крайней мере, сейчас.

Он сел на кровати и потом, стараясь не производить ни звука, поднялся на ноги. Судя по ровному дыханию, Вера спала безмятежным сном младенца, что случалось не так часто, поэтому Ветурлиди совсем не хотелось ее разбудить. Когда он вставал, матрас все же предательски скрипнул, и Вера заворочалась в постели, но не проснулась. Ветурлиди вздохнул с облегчением – хорошо, что хоть один из них выспится.

Он собрался было пойти на кухню и приготовить себе кофе, но, поразмышляв, решил, что сделать это совершенно бесшумно не получится. Тогда он решил взглянуть на своего сына и на цыпочках прошел по коридору к его комнате, дверь которой, как обычно, оказалась закрытой – подросток таким образом оберегал свое личное пространство.

Ветурлиди осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь – он всего лишь хотел убедиться, что все в порядке. Удостоверившись, что парень крепко спит, Ветурлиди улыбнулся и снова притворил дверь. Разумеется, все его опасения были напрасны, но ничего поделать с собой он не мог – в последнее время он был как на иголках.

Как же хочется кофе! Если он не выпьет хотя бы глоток, то окончательно так и не проснется. Вообще-то, больше всего ему хотелось сделать глоток чего-нибудь покрепче – удивительно, что он до сих пор не поддался искушению. Это, несомненно, являлось признаком его внутренней силы, о которой он, видимо, и сам не подозревал. Ветурлиди пристрастился к алкоголю еще в школе, но ему всегда удавалось контролировать себя – так он, по крайней мере, считал. Потом он познакомился с Верой, которая не пила совсем, но и не запрещала ему пропустить рюмку-другую. Однако с годами этих рюмок становилось все больше. Постепенно пьянство стало наносить вред профессиональной репутации Ветурлиди, и он даже пару раз едва не лишился работы. Он пытался скрыть этот факт от Веры, но она видела его насквозь. Однако, вместо того чтобы решительно взять ситуацию под контроль и отказаться от алкоголя вовсе, он лишь уменьшал дозу.

Разумеется, было неизбежно, что так или иначе эта проблема нарушит их семейный покой. У Ветурлиди появилась привычка тайком выпивать дома по вечерам – сначала на выходных, а потом и в будни. Он начал опасную игру, которая могла плохо кончиться. Всего за несколько месяцев алкоголь стал настолько важной частью жизни Ветурлиди, что семья отошла на второй план – супруги начали ссориться, и их брак затрещал по швам. Ветурлиди перестал стесняться пить в открытую – на глазах жены и детей и, случалось, терял самообладание. Однако надо признать, что определенной границы он все же не переходил и рук не распускал. Тем не менее в конце концов Вера поставила ему ультиматум – либо он идет к наркологу, либо убирается из дома. Выбор был и прост и сложен одновременно. Не могло быть и речи о том, чтобы позволить алкоголю разрушить их брак, поэтому Ветурлиди, конечно, обратился в наркологическую клинику. А вот отказаться от пагубной привычки, которая вошла в его кровь и разъедала душу изнутри, оказалось ох как непросто. Ситуация усугублялась тем, что Вере было невыносимо стыдно за все происходящее. Она с ужасом представляла себе, что их друзья могут узнать о лечении Ветурлиди от алкоголизма, – ей хотелось, чтобы в глазах других людей они выглядели благополучной семьей. Однако их ссоры не остались незамеченными соседями, и иногда Ветурлиди, возвращаясь домой поздно вечером после очередной попойки, просто физически ощущал, как из-за темных окон его рассматривают любопытные глаза. Он догадывался, что за занавесками соседи перешептываются о своем соседе-пьянице и о том, как, должно быть, с ним тяжело семье.