в заложники. Меня переполняла ненависть к двойным стандартам семьи Аль Мактум. От такого цинизма все обещания Кемаля и его отца не стоили ломаного гроша.

Женщина во мне победила. Я тепло улыбнулась и присела на корточки, заглядывая в темные, грустные и не по годам умные глаза мальчишки.

— Я Дубай, сайида, — от моего внимания не ускользнуло, как он напрягся.

Видимо, ласку и участие в моей душе не смогли убить даже обстоятельства, которые сломают и более стойких. Я протянула мальчику корзину, предложив вместе накормить лошадей, но заметила, с какой жадностью тот смотрит на фрукты.

— Кушай, — ответила на настороженный взгляд. Дубай просто не мог притронуться к еде без позволения. — Для лошадок я взяла сахар…

Мальчишка открыл рот и полез на дно корзины с таким рвением, будто там лежали все сокровища мира. Мне даже стало не по себе, — он ел так жадно и одержимо, что сомнений не оставалось: хозяева держат его в черном теле и, не исключено, морят голодом.

— Откуда ты родом, Дубай? — в этот момент я точно знала, что заберу парня с собой, когда Висам приедет на помощь.

— Я родился здесь, — вытирая сок апельсина, ответил мальчик. — Так хозяин сказал.

— А твоя мать?

— Меня Амина воспитывала. Как брата. Но её хозяин Мехран-бей в последнее время запрещает нянчиться со мной. С тех пор, как ей исполнилось восемнадцать лун, он желает, чтобы она проводила время в его шатре на ложе…

С каждым часом меня переполнял ужас оттого, в каком положении я оказалась. На фоне натиска Кемаля и приторной доброты Асира моё падение в пропасть только ускорялось. От избытка чувств я едва не забыла, зачем сюда пришла.

Отобрать ключи значило обречь этого мальчишку на наказание. Надо было действовать так, чтобы его не уличили. Это значит, мне не сбежать сегодня. Мне придется пережить все то, что Кемаль уготовил. Но я не из тех, кто сломается и сложит руки после бесчестия. Единицы находят в себе силы жить дальше, а я найду. Европа научила меня — в изнасиловании виноват насильник. А никак не жертва, что бы ни говорили.

— Ключ у тебя в руках, он от машины? — я без труда расположила Дубая к себе. — Это машина твоего хозяина?

— Это зверь, а не машина! — восхищенно произнес Дубай. Даже в столь шокирующих условиях своего проживания он оставался всего лишь мальчонкой со своими интересами. — У военных такая. Амина говорила. Не так давно мы стали ездить с хозяином вместе в город, и ради этого я готов работать лучше всех.

— Тебе нравятся путешествия? Мне тоже, — осталось выяснить, как далеко город. — А что вы делаете в городе?

— Хозяин продаёт мед и скальную породу, которую добывают на шахтах. Если торговля прошла хорошо, он покупает мне лепешку с финиковым медом и не ругается. Даже не бьёт. Там есть такое красивое место, как дворец, все едят кус-кус и пьют чай. И машин там много. Есть красивые, я таких здесь не видел…

— И сегодня вы тоже поедете?

— Да, — облизывая пальцы, беспечно ответил мальчик, — пустыня спит, управимся в день пути. Можно мне еще сахара?

— Конечно, кушай, — я потрепала его по свалявшимся волосам. — Скажи, ты читать или писать умеешь?

— Плохо, — пожал плечами Дубай. — Амина учила меня, но Мерхан-бей разозлился и ударил её по пальцам. Мой хозяин сказал, что, если я буду работать, не жалея спины, он и меня обучит грамоте.

— Хочешь, я это сделаю? Твой хозяин мне не откажет.

— Но шейх Кемаль не побьёт тебя? Ты же его женщина?

Я сглотнула, с трудом сохранив улыбку.

— Так говорят, да? Что я его женщина?

— У шейха не может быть безродная рабыня, говорят также, что ты его гостья. И принцесса.

Я прижала палец к губам.

— Это правда. Поэтому он меня не побьёт и разрешит заниматься с тобой. Скажи, ты можешь передать в город моё послание? Только твой хозяин знать не должен. Это будет наш секрет.

— Могу! — после участия и вкусностей Дубай был готов сделать для меня все, что угодно. — А кому?

— Я сделаю несколько посланий. Одно постарайся передать полицейскому. Скажи, от принцессы — и быстро уходи, не иди с ним и не отвечай на вопросы. Второй оставь в том месте, где пьют чай. Отдай тому, кто его принесёт. Третье, если увидишь внешне приличную семью с детьми. Но следи, чтобы хозяин этого не увидел…

Я достала с корзины палочку для сурьмы, что мне оставила Амира, бумагу, в которой были упакованы фрукты, и быстро написала послание в трех экземплярах. И вовремя. Снаружи доносились ругательства, Дубай побледнел и отпрянул, поспешно пряча записки под одежду. Тень перекрыла солнце.

Высокий туарег с лицом, которое стоило показывать непослушным деткам в качестве устрашения, схватил мальчика за шиворот, замахнулся. Я охнула. Только это остановило незнакомца.

— Прими извинения, сайида. Этот паршивец больше не станет докучать тебе.

— Нет, это я попросила его побыть со мной и рассказать, как кормить лошадей. Я его задержала, это целиком моя вина. Не надо наказывать за это.

— А, да? — бедуин с фальшивой улыбкой потрепал Дубая по волосам. — Тогда иди и готовь машину. Мы скоро отправимся в путь! Сайида, — коснулся груди ладонью и вышел прочь.

А я еще долго не могла сдвинуться с места. Только чувствовала, как сильно колотится моё сердце от, вполне вероятно, удачи.

И даже будущую ночь готова была пережить, не сломавшись.

Глава 5

Я либо утратила бдительность, либо не оценила того, насколько мой похититель жесток, предусмотрителен и безжалостен.

Но обо всем по порядку.

Чтобы успокоиться и не улыбаться так, как полагалось улыбаться победителю, я спрятала лицо под чадрой и вышла в иссушающий зной пустыни. Она не давала ни на миг забыть, где я нахожусь, и что каждый шаг за пределы поселения может стать фатальным. Мне казалось, никто не следил, и я была предоставлена сама себе — но не тут-то было. Безмолвная охрана делала все, чтобы я их не замечала — но при этом следила зорко.

И даже сейчас я перебывала в полной уверенности, что сумела обвести их вокруг пальца. Едва успела дойти до шатра шейха, как ликующие крики бедуинов заставили меня обернуться.

Хотя рассмотреть укутанных в черное всадников с такого расстояния было сложно, подсознание сразу узнало Кемаля. Каким-то странным, уму непостижимым образом я ощутила нечто сродни стрелам, ударившим мне в спину.

Власть моего похитителя была настолько осязаема, что сейчас буквально сковала по рукам