Дорогая Анна!

Не удивляйся незнакомому почерку: это послание записывает под мою диктовку Ричард МакГвайр, о котором я рассказывал тебе раньше. Не хочу огорчать тебя, но и без новостей оставить не могу: во время очередной вылазки я был ранен в правое плечо. Рана заживает хорошо, по словам полкового врача, уже через пару недель я вернусь в строй исполнять свои обязанности так же ревностно, как прежде.

Здесь, в госпитале, у офицеров едва ли лучшие условия, чем у простых солдат; конечно, нас размещают в отдельной палате, но запах крови везде одинаков. Я лежу, слушаю стоны, крики, доносящиеся из операционной, и молитвы и думаю о том, что мне повезло и я легко отделался. Ричард говорит, что войну никак не миновать без единой царапины. Наверное, он прав, а значит, теперь я могу называться настоящим солдатом.

Ко всему прочему стоит удушающая жара, и в госпиталь пытаются пробиться армады мух. Они летят на запах крови и пота, жужжат под потолком, и сестры милосердия требуют не открывать окна до заката, однако это невозможно. Приходится открывать – и мухи тут как тут. Окна затягивают тканью, она не держится долго, мухи все равно пробираются внутрь. Я полагаю, что убил этих мух больше за несколько дней, чем вражеских солдат за год в Крыму.

Что ж, моя дорогая Анна, не буду больше утомлять Ричарда, хотя он и утверждает, будто ничуть не утомлен. Ему пора в штаб, а мне – принимать лекарства, и если я не сделаю этого, сестра Джуэл очень рассердится.

Остаюсь верен тебе,

Твой непобежденный Айвен

Анна перечитала письмо несколько раз, словно с первого раза не поверила, что Айвен жив. Да, жив. Ранен, но не опасно. До этого письма мысли о том, что на войне можно погибнуть, казались какими-то ненастоящими, словно это случится с кем угодно, только не с Айвеном. И вот он ранен, смерть пролетела совсем рядом. Айвен может не вернуться. От этой мысли холодело внутри, а сознание, словно защищаясь, сразу же переключалось на что-то другое. Вот и сейчас Анна вскочила и помчалась в кабинет, где со вчерашнего вечера засел Джексом.

– О, сестричка! – Джексом отложил в сторону толстенный манускрипт, который листал, явно скучая, а не читая.

– Знаешь, братец, – Анна помахала в воздухе письмом, – у меня для тебя есть хорошая и плохая новость. Айвен ранен. Это – хорошая. Но рана не угрожает его жизни. Это – плохая. Так что, если ты надеялся, что Айвен не вернется с войны, – пока твои надежды не оправдались. Скоро войска союзников заставят императора Николая сдаться. И Айвен возвратится.

– Об этом я не подумал. – Странно, но Анне показалось, что брат почему-то испуган.

– О чем не подумал?

– О том, что на войне можно и умереть.

– Что? Ты что, пьян с самого утра?

– Я еще с ночи пьян. – Джексом улыбнулся, но улыбка вышла не ехидной, а какой-то растерянной. – Так ты говоришь, с Айвеном все в порядке?

– Да! И я уверена, что он не доставит тебе такой радости, не погибнет на войне.

– Я надеюсь, – Джексом явно не собирался говорить такого, но слова словно сами сорвались с его губ.

– Да?

– Да, сестричка. Я же не какой-нибудь злодей из сказок. Я совершенно не хочу, чтобы твой ненаглядный Айвен погиб. Я всего лишь не хочу, чтобы ты за него выходила.

– Ну тогда тебе надо было подумать о последствиях, прежде чем подстраивать это вступление в армию.

– Да, ты права, – проговорил Джексом медленно и задумчиво. – Я был молод и глуп.

– Это случилось меньше двух лет назад!

– Иногда, чтобы поумнеть, много времени не требуется.

Дорогая Анна!

Извини, что так долго оставлял тебя без вестей. Моя жизнь меняется быстрее, чем я успеваю писать тебе письма. Однако для меня очень важно, чтобы ты получила именно это, и потому я отправлю его в Англию с надежным человеком.

Наш полк переводят в Китай, и меня вместе с ним.

Сколько продлится моя служба, теперь я не знаю. Еще некоторое время я проведу в нашей доблестной армии и буду посылать тебе весточки, чтобы тебе было известно о состоянии дел. Я также хочу, чтобы ты знала: я не переставал любить тебя, но не стану держать тебя, словно птицу, в клетке.

Помнишь, о чем мы говорили в те дни перед нашей помолвкой? Тебе нужен выбор. Сейчас я осознал это лучше, чем раньше. Несмотря на то что мы связали себя клятвой любви, пред Господом и законом мы пока не муж и жена. Я обещал тебе вернуться быстро, однако жизнь имеет свои правила, о которых я даже не подозревал раньше. Мне все еще нужно понять ее. Мне все еще нужно отыскать себя, где бы я ни был.

Поскольку свои обещания поскорее вернуться я грубо нарушил, я освобождаю тебя от данного мне обещания. Вернее, ты можешь освободить меня от него, если тебе будет угодно. Ты не должна ждать меня, особенно не зная, когда я вернусь. Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, и если твое счастье составит другой – я не стану тебя осуждать. Девушка не может ждать бесконечно.

Расторгни помолвку, Анна, и чувствуй себя свободной. Никогда я не стану тебя осуждать, да и как бы посмел? Мое новое место службы в точности мне неизвестно, я не знаю, как часто смогу сообщать о себе и как скоро вернусь. Я люблю тебя, но не желаю сделать несчастной. Будь счастлива – так, как ты сама того захочешь.

Айвен.

– Но почему? – Луиза взяла подругу за руку, Анна всхлипнула и протянула ей письмо.

Луиза быстро пробежала глазами строчки и отшвырнула листки, словно они обожгли ей пальцы.

– И как это понимать? Ты же ждешь его все эти годы. Ты отказала стольким женихам! А он… Отправляется на очередную бессмысленную войну! Ты просто обязана разорвать помолвку – он, кстати, об этом и пишет – и устроить свое счастье. Так больше продолжаться не может.

– Луиза… Я просто не могу. Как я могу так с ним поступить?

– А как он может так поступать с тобой? Два года!

– Что такое эти два года? Я знаю Айвена с детства. И люблю его с детства. И он любит меня.

– Тот, кто любит, не бросает.

– Его полк переводят в Китай. Это зависит не от него.

– Он может просто уволиться из армии. Он лорд, у него нет наследника. Он имеет право.

– Он не пэр, его имение – не майорат.

– Ах, какая разница! Последуй его совету. Расторгни помолвку.