– И еще для того, чтобы пить и есть, – отвечал Оджо. – Иначе я проголодаюсь и выбьюсь из сил.

– Я этого не знала! – воскликнула Лоскутушка. – Дай-ка мне кусочек.

Оджо дал ей немножко хлеба, и она тотчас же положила его в рот.

– А фто вальфе? – спросила она с набитым ртом.

– Прожуй и проглоти! – распорядился мальчик.

Она попыталась это сделать, но не тут-то было. Ее жемчужинки-зубки не смогли разжевать хлеб, а кроме того, она не имела возможности ничего проглотить, потому что за языком и зубами не было отверстия, лишь материя. Заплатка выплюнула хлеб и рассмеялась.

– Выходит, я проголодаюсь и выбьюсь из сил. Ведь я не могу есть, – сообщила Заплатка.

– Я тоже не могу, – подал голос Кот, – но я не настолько глуп, чтобы пытаться. Неужели ты не понимаешь, что мы устроены куда лучше этих людей и потому выше их?

– Откуда мне это знать! – отозвалась девушка. – Не морочь мне голову загадками. Я сама во всем разберусь.

И она принялась прыгать через ручей и обратно, получая от этого большое удовольствие.

– Осторожней, а то упадешь в воду, – предупредил Оджо.

– Подумаешь!

– Если ты упадешь, то промокнешь насквозь и не сможешь идти, – не отставал Оджо. – И твои цвета поплывут.

– А от моих прыжков они не побегут? – весело спросила Заплатка.

– Я не в том смысле. Просто если ты промокнешь, то красные, зеленые, желтые лоскутки сольются в одно серо-буро-малиновое пятно.

– Тогда я буду осторожной, – сказала Лоскутушка. – Ведь если мои краски поплывут, я перестану быть красивой.

– Фу! – подал голос Кот. – Чего уж тут красивого! Это какая-то мешанина, и в очень дурном вкусе. Обратите внимание – у моего тела вообще нет никакого цвета. Я абсолютно прозрачен, если не считать алого сердца и розовых шариков-мозгов. Вы только полюбуйтесь, как они вертятся!

– Брысь, брысь, брысь! – со смехом прокричала Лоскутушка, опять пускаясь в танец – А ваши жуткие зеленые глаза, господин Промах! Вы, может, их и не видите, но зато мы видим. Брысь, господин Промах! Вы сильно гордитесь тем, что прозрачны. Но если бы вы были таким же разноцветным, как я, вы бы и вовсе задрали нос до небес!

Она стала перепрыгивать через Кота, и испуганное животное отползло к дереву. Увидев это, Лоскутушка расхохоталась еще сильнее и пропела:

Стеклянный котище Промах

Считал, – что он малый не промах.

Но мы его видим насквозь.

Он нас не надует авось.

– Кошмар! – только и сказал Кот. – Не кажется ли тебе, Оджо, что она спятила?

– Все может быть, – отвечал мальчик, удивленно глядя на Заплатку.

– Если она не перестанет меня оскорблять, я выцарапаю ей глаза-пуговицы! – пообещал Кот.

– Давайте не будем ссориться, – предложил Оджо, вставая с травы. Лучше будем сохранять хорошее настроение и хорошо друг к другу относиться. Ведь кто знает, с какими трудностями мы столкнемся в пути.

На закате они вышли из леса, и их взорам открылся прекрасный пейзаж. Они увидели широкие голубые поля, то здесь то там стояли хорошенькие голубые домики, причем весьма далеко друг от друга. На лесной опушке они приметили домик, покрытый листьями, возле него стоял Жевун с топором в руке. Это был дровосек, он жил один в своей хижине. У него были пушистые голубые усы, веселые голубые глаза. Голубая одежда выглядела старой и очень поношенной.

Сначала, увидев Лоскутушку, Оджо и Стеклянного Кота, он сильно удивился, но, когда к нему приблизилась Заплатка, он упал на скамейку и так расхохотался, что долго не мог обрести дар речи.

– Вот это да! – воскликнул наконец дровосек, перестав смеяться. – Кто бы мог подумать, что в лесах живет такой клоун? Откуда ты, Безумное Одеяло?

– Вы про меня? – осведомилась Лоскутушка.

– Ну конечно, про тебя.

– Вы ошиблись. Я – из одеяла ручной работы.

– Это одно и то же, – отвечал дровосек и снова засмеялся. – Когда моя бабушка шьет такое одеяло, она называет его безумным одеялом. Но я и не думал, что подобная диковинка может ожить.

– Это все Оживительный Порошок, – пояснила Заплатка.

– А, так ты, значит, от Кривого Колдуна, что живет на горе? Мне бы давно следовало догадаться. Батюшки! Стеклянный Кот! Но у Кривого Колдуна из-за этого могут быть неприятности. Ведь в этой стране колдовать имеют право только Глинда и Волшебник Изумрудного Города. Если вы, люди, предметы, стеклянные вазы и безумные одеяла или кто вы там еще, окажетесь возле Изумрудного Города, вас в два счета арестуют.

– Мы как раз туда и идем, – объявила Лоскутушка, сидя на скамейке, притом болтая своими набитыми ватой ногами, и добавила:

Если нас арестовать,

Мы начнем протестовать.

Не бросайте нас в тюрьму,

Мы затеем кутерьму!

– Все понятно, – изрек дровосек. – Ума в тебе столько же, что и в одеяле, из которого тебя сделали.

– Она и правда безумная, – поддакнул Стеклянный Кот. – Но это и понятно, если иметь в виду, из каких лоскутков ее сшили. А я вот, например, сделан из чистого стекла, если не считать рубинового сердца и розовых мозгов. Ты не обратил внимания на мои мозги, незнакомец? Видишь, как они работают?

– Видеть-то я вижу, – отозвался дровосек, – я не вижу другого: какой от них прок! Стеклянный Кот – бесполезное создание, а вот Лоскутушка – наоборот. Она рассмешила меня до слез, а смех – лучшее, что есть в мире. У меня был друг, дровосек, сделанный целиком из железа. И каждый раз, когда я его видел, я покатывался со смеху.

– Железный Дровосек? – переспросил Оджо. – Как странно!

– Мой друг не всегда был железным, – пояснил дровосек, – но он неосторожно обращался с топором и все время наносил себе увечья. Как только топор отрубал ему руку или ногу, он заказывал взамен новую, из железа, и в конце концов сделался весь железный.

– А мог ли он рубить лес? – спросил Оджо.

– Мог. Ему только нужно было следить, чтобы не заржавели его суставы. В один прекрасный день он повстречался в лесу с девочкой Дороти, и они вместе отправились в Изумрудный Город, где ему улыбнулась удача. Теперь он – один из любимцев принцессы Озмы, и она сделала его императором Мигунов – страны, где все желтое.

– А кто такая Дороти? – спросила Лоскутушка.

– Маленькая девочка из Канзаса. Теперь она – принцесса Страны Оз. Говорят, она – лучшая подруга Озмы и живет в ее королевском замке.

– Дороти тоже из железа? – спросил Оджо.

– Она, наверное, из лоскутного одеяла, как я? – осведомилась Лоскутушка.

– Нет, – сказал дровосек. – Дороти – из плоти и крови, как я. Из железа только Ник, Железный Дровосек. А из лоскутного одеяла только ты, безумная. Ведь ни один волшебник, взглянув на тебя, не захочет сделать вторую такую же.