Романия не задумывалась над тем, что останется шрам. А теперь она поникла, как увядший цветок. Но затем ее осенило:

– А я буду прикрывать шрам челкой!

– И всю жизнь ходить, как школьница, с челкой? – Геля криво усмехнулась.

– Не обязательно! – с воодушевлением произнесла Романия. – С челкой много всяких причесок. Что-нибудь подберу подходящее.

– Рома, а куда ты пошла… той ночью? – осторожно спросила Злата.

– А вам родители не рассказали? – Девочка посмотрела по очереди на обеих сестер. Похоже, они и вправду не знали. – В поселке магазин был закрыт, тогда я решила пойти в Яблоньское, чтобы порадовать папу свежим хлебом!

– Значит, хотела показать, что мы плохие дочери, а ты одна у нас такая хорошая и благородная? – съязвила Геля.

– Я просто хотела его порадовать, – повторила Романия.

– Ты просто подлиза, – склонившись над сестрой, сказала Злата. – Стало завидно, что ты всегда пасешь задних и все подарки достаются нам?

– Зачем ты так? – дрогнувшим от обиды голосом спросила Романия. – Я же хотела как лучше…

– Ты не такая, как мы, – вполголоса произнесла Геля. – И никогда такой не станешь, как ни старайся. Ты не только кривоножка, но и криворучка.

– А теперь мы знаем, что ты еще и подлиза! – добавила Злата.

– Девочки, зачем вы так? Я вас чем-то обидела? Мы же сестры, а вы… – Романия замолчала. Горло сжалось, нахлынули слезы, но она сдержалась и только повернулась к сестрам спиной.

Рома слышала, как они ушли, как зашел попрощаться отец.

– Ромашечка, что-то случилось? Они тебя обидели? – спросил он, увидев, как помрачнела дочь.

– Нет, папа, все нормально, – ответила девочка с натянутой улыбкой.

– Если даже ляпнули что-то неприятное, не обращай внимания. – Отец погладил ее по голове.

Такая ласка взволновала Романию не меньше, чем слова сестер, и она готова была вновь расплакаться, только уже от нахлынувших чувств.

– Рома, я оценил твое желание порадовать меня свежим хлебом, – сказал отец.

– Я же его так и не принесла, – виновато улыбнулась девочка. – Только волнений и хлопот вам добавила.

– Наши желания не всегда совпадают с возможностями. Что бы ты хотела за свое рвение?

– Мне ничего не надо, кроме одного, – сказала девочка и смутилась. Она никогда и ничего не просила у родителей для себя.

– Выполню твой любой каприз, – сказал отец и добавил: – А ты, в свою очередь, пообещай мне быстренько выздороветь и вернуться домой.

– Обещаю!

– Так чего ты хочешь?

– Я хочу… Я… Папа, я не только хочу, я просто обязана найти Боню и забрать ее к себе!

– Боню? Кто это?

– Это та бездомная дворняжка, которая согревала меня целую ночь своим теплом. И рану мою она зализала.

– Ромашка, ты же знаешь, что содержать домашнее животное нелегко. Это и время, и большая ответственность. А я не уверен, что ты будешь успевать ухаживать за этой дворняжкой. К тому же у нас много кур, уток, которые гуляют по двору, и еще неизвестно, не порвет ли их эта бездомная собака.

Романия сразу опечалилась. Она давно мечтала о собаке, но родители не хотели даже слышать ее слабые намеки. Сейчас зима, на улице – трескучий мороз, а бедной Боне некуда спрятаться от ветра и снега. Рома была уверена, что наступил удобный момент, чтобы уговорить отца приютить Боню, которая спасла ей жизнь.

– Можно сделать для нее вольер и будку, а в свободное время я буду водить ее гулять на поводке, – сказала девочка.

– Рома, скажу тебе откровенно: я не уверен, что эта дворняжка, которая тебя спасла, существовала на самом деле. Это не твои фантазии? Или от мороза ты бредила, и тебе все это померещилось? – Мужчина внимательно посмотрел в глаза дочери.

– Папа, я не жалею о том, что пошла за хлебом, – произнесла Романия, сдерживая непрошеные слезы, – жалею о том, что не дошла до магазина и принесла вам столько волнений. А еще я очень сожалею, что у меня такие бездушные сестры… и вы с мамой такие же. Не приезжайте больше ко мне, не надо, – сказала она и укрылась одеялом, натянув его на голову.

Романия отказалась от еды и до вечера тихонько плакала. Девочка вспоминала ту ночь, которую ей пришлось пережить на дороге, когда мела метель, было холодно, на обочине дороги зловеще гудели и скрипели деревья, раскачиваемые ветром. Ей было страшно, одиноко и больно. Рома понимала, что добраться домой своими силами она не сможет, транспорт не ходит; она просто истечет кровью и замерзнет. Девочке было жаль себя, а также своих родных, которые будут безутешно рыдать у ее гроба. А потом ее просто закопают в землю, навсегда.

Девочка обрадовалась Боне так, как никому ранее. Она поцеловала собаку в холодный и мокрый нос, и Боня уже без опаски принялась зализывать ее кровоточащую рану. Когда глаза слипались и Рома на короткое время погружалась в сон, Боня лизала ей веки и Рома просыпалась.

– Бонечка, ноги, – указывала она пальцем, – ножки замерзают, я их не чувствую.

Собака послушно ложилась в ногах девочки, согревая их.

– Бонечка, милая, моя хорошая, только не бросай меня, – просила Романия. – Если мы с тобой переживем эту ночь, то будем вместе, всегда. Тогда тебе не придется ходить голодной целыми днями в поисках еды – я своей порцией буду делиться с тобой, а если надо будет, то наймусь к какой-нибудь старушке ухаживать за огородом. Мы же вдвоем не пропадем, Боня? Главное, не замерзнуть и дожить до утра.

Когда у Ромы замерзала спина, собака ложилась позади и обнимала ее лапами.

– Боня, тебя, наверное, никто не любил? Меня тоже не особенно любят и родители, и сестры, хотя я их люблю, но тебя я буду любить больше всех! Ты мне веришь? Попрошу папу сделать тебе теплую и уютную будку, постелю тебе свою старую курточку – я уже выросла из нее. Ты будешь моим верным другом и забудешь, что такое одиночество.

Романия представила, как Боня одна-одинешенька бродит на морозе у дороги, пытаясь найти место, чтобы согреться, вспоминает ее и провожает взглядом все проезжающие мимо машины. Девочка снова заплакала. Она чувствовала себя такой же ненужной, как бездомная собака.

«Я же ей пообещала, что заберу к себе домой, – думала Романия. – Выходит, что она меня спасла, а я ее предала? Нет, так нельзя поступать, так нечестно по отношению к Боне, и нужно что-то придумать».

На ужин Роме принесли манную кашу, и, чтобы ей не мешали искать выход из положения, она быстро ее съела и снова натянула одеяло на голову…

Утром Романия тоже не стала отказываться от завтрака. Затем ей сделали перевязку пальцев ног, которые она слегка отморозила. Рома лежала под капельницей, когда услышала разговор, доносившийся из коридора. Женщина и мужчина просили пустить их к Фоменко Романии на десять минут.