Хорошо еще, она только напугана, но не испытывает паники. Она уже несколько месяцев не паникует и тем более не станет паниковать перед Валентино Сильвестри!

Они проехали несколько маленьких деревушек, липнущих к скалам. Пиа сидела напряженной, со сжатыми руками, полностью сконцентрировавшись на дыхании.

— Пиа?

Она пришла в себя от звука его голоса, осознала, что он говорит с ней уже некоторое время, и почувствовала смятение. Как долго он с ней разговаривал? Валентино смотрел на нее, его лоб прорезала морщинка.

— Простите, что вы сказали?

Морщина на лбу стала глубже.

— Я спросил: вы в порядке?

— О да, прекрасно. Все в порядке. — Наверное, нет ничего удивительного в том, что у нее перехватывало дыхание от вида скал, по краю которых они ехали.

Через несколько метров Валентино остановился под деревьями. Затем он мягко сказал:

— Вы можете откинуть спинку сиденья. Ну же, дышите глубже! Позвольте мне показать вам прекрасный вид.

Может быть, ноги ее и не слушались, но Пиа была настроена взять себя в руки и все-таки сделать шаг. Она вышла из машины и подошла к Валентино.

Ноги у Пии дрожали, и она ухватилась за каменную балюстраду. Чувствуя под собой твердую землю, вскоре она вновь обрела некоторую уверенность.

Открывающийся с площадки вид действительно был потрясающий. Голубое море блестело на солнце, слепя глаза. Голубизна неба сливалась с синевой моря. Воздух, несмотря на близость моря, казался сухим, и в нем витал запах розмарина и диких трав.

«Я справлюсь», — уверяла себя Пиа.

Конечно, она справится, когда под ногами у нее твердая земля, а рядом сильный мужчина, который не носил лыжную шапочку.

Господи, почему она вообще об этом подумала?

Пиа сконцентрировалась на дыхании. Через некоторое время сердцебиение унялось и она почувствовала, как расслабляется. Рядом, прислонившись к балюстраде, стоял Валентино.

Если бы она снова могла рисовать!

— Видите те острова вон там? — спросил Валентино, указывая вдаль. Пиа проследила за его взглядом. — Помните сирен, завлекающих моряков?

— Так это происходило там? — Пии пришлось откашляться, чтобы выдавить из себя вопрос.

— А вот там — Капри.

— Ух ты! — воскликнула Пиа, ее голос зазвучал более естественно. — Как красиво!

Так оно и было. Остров казался райским уголком.

Валентино обернулся и встретился с ней взглядом.

— Ну как, лучше сейчас? — мягко спросил он.

— Да, лучше. Правда. Я не знаю, что случилось. Но вам не стоило волноваться.

Однако, говоря это, Пиа отвела взгляд в сторону. Как она боялась заметить презрение! Именно оно появилось на лице Иена, когда она призналась ему: у нее не в порядке нервы…

— Вы очень бледная, почти белая…

Пиа пожала плечами:

— Наверное, сказывается усталость. Я на ногах уже тридцать шесть часов. В такой ситуации бледность естественна.

Его взгляд опустился на ее губы.

— Но сейчас вам лучше. У вас даже губы порозовели. — Валентино придвинулся ближе и коснулся ее губ костяшками пальцев. — Как вишни.

Он прижал ее к себе еще ближе и целовал с возрастающей страстью. Пиа слабела в его объятиях, желая раствориться в ощущениях, которые он в ней будил.

А когда Валентино обхватил руками ее грудь, Пию пронзила острая стрела желания. Пиа мгновенно почувствовала — она вот-вот потеряет контроль над собой. Одновременно осознание мужской силы вызывало страх. Она толкнула Валентино в грудь и высвободилась из его объятий.

— Нет, пожалуйста, не надо, — тяжело дыша, произнесла Пиа. — Не надо.

— Почему?

Валентино смотрел на нее со странным выражением, словно увидел в ее лице что-то неожиданное.

— Я просто не хочу, чтобы вы меня целовали! — выпалила она.

В крови в равной пропорции бурлили гнев и возбуждение. О боже, что она делает?! Стоит на этом утесе рядом с незнакомцем и позволяет ему себя целовать!

Должно быть, она сошла с ума.

Валентино уставился на нее, словно впервые увидел:

— Я не… Я не собирался… Просто… Я хотел вас успокоить.

— Ах, успокоить?

Румянец вспыхнул на его загорелых щеках. Валентино что-то быстро произнес на итальянском, сопроводив свои слова жестами, указывающими, как он оскорблен ее обвинениями.

— Ну, простите, что не так поняла, — с иронией произнесла Пиа. — Я бы назвала это «воспользоваться своим преимуществом».

Голова Валентино дернулась назад, словно он получил удар.

Пиа была удивлена сама и слегка растерялась.

Он уставился на нее, его глаза блестели.

— Я не из тех мужчин, кто пользуется слабостью женщин, — срывающимся голосом сказал он. Должно быть, он был очень взволнован, так как в его безупречном до этого момента английском явственно послышался иностранный акцент. — Обнять вас, успокоить, даже поцеловать — все это казалось естественным. — И повторил: — Я просто хотел вас успокоить.

Румянец на его щеках стал ярче, словно Валентино сам осознал свою ложь.

— Так говорят все мужчины.

Его глаза сверкнули.

— Вот, значит, какого вы обо мне мнения?

Он приблизился к ней, и инстинктивно Пиа сделала шаг назад. Должно быть, Валентино прочел что-то в выражении ее лица, так как снова остановился и поднял руки:

— Пиа, вы не должны меня бояться. Я не затаскиваю женщин в кусты.

— Я вас не боюсь! — резко произнесла Пиа, чувствуя, как вся дрожит. — Просто разочарована, вот и все. Вы незнакомый мне человек. Я устала от поездки и совершенно не в настроении целоваться с кем бы то ни было. — Но голос, к ее стыду, дрогнул при слове «целоваться».

Но, может быть, все это действительно произошло спонтанно, пусть и спровоцировало такую резкую реакцию? Может, Валентино вовсе не ставил своей целью воспользоваться сложившейся ситуацией?

— К тому же вы целовали меня в ответ, — негромко произнес он.

— Я не… Я не целовала вас! — Пиа вся вспыхнула.

— Ладно, ладно. — Валентино поднял руки. — Пусть так.

— Я вас не целовала, — со всем достоинством, на какое была способна, произнесла Пиа. — Я не принадлежу к женщинам, ищущим приключений на свою голову.

— И не получили удовольствие от поцелуя, — так же негромко произнес Валентино.

— Конечно нет! — с возмущением воскликнула Пиа, чувствуя, как ее лицо заливает краска стыда от этой лжи.