Возникает только один вопрос — что делать дальше? Жить как раньше, делать вид, что она ничего не замечает? Нет, невозможно! Притворяться и лгать было бы слишком унизительно. Дать понять Виктору, что она все знает о его похождениях? Устроить скандал? Пригрозить разводом? Мужчины, конечно, не любят менять ничего в привычном укладе жизни, если только не вынудят к этому совсем уж чрезвычайные обстоятельства, и Виктор в этом смысле не исключение, но все же было очень страшно — а вдруг он согласится? И что тогда будет с ней? Даже думать не хочется…

Холодная волна прокатилась от макушки до пяток. Ирина зябко поежилась и плотнее запахнула полы халатика. Нет, нет, нельзя поддаваться панике! Только не сейчас. Ведь если все оставить как есть, плохо будет не только ей. Есть еще Толик, который вовсе не заслужил того, чтобы остаться без отца. Да, в конце концов, и Виктор тоже в немалой опасности…

Ну конечно! Та, другая женщина молода. Почему-то Ирина была твердо в этом уверена. Может быть, даже в дочери ему годится… Вряд ли ей нужен он сам — скорее его деньги, положение и та жизнь, которую он сможет ей предложить. Когда эта девица вытянет из него все, что сможет, он останется один — больной, старый, одинокий и несчастный.

На секунду Ирина увидела его таким — четко, словно на экране телевизора, — и сердце защемило от жалости. Пусть он обманул ее, предал, но разве она может бросить его на произвол судьбы? Нет, конечно! Они ведь столько лет прожили вместе, и теперь он для нее не только муж — он отец ее ребенка, он самый близкий, самый родной человек… Оставить его, если он попал в беду и, возможно, сам не понимает, что делает, было бы жестоко. Ведь не властны над своими страстями алкоголики и наркоманы, их признают больными людьми и пытаются лечить, а разве помутнение рассудка, когда взрослый мужчина готов очертя голову броситься в омут, — не то же самое?

Ирина сжала губы. Нет, она не сдастся просто так! Что там Света говорила вчера о какой-то колдунье? Может быть, она, конечно, и шарлатанка, но… А вдруг поможет? Ради спасения безнадежно больных люди кидаются и к светилам медицины, и к знахарям. Пока теплится хоть самая маленькая, слабая надежда, нужно испробовать все для того, чтобы спасти любимого человека. А тут речь идет о семье! Значит, тем более все средства хороши.

Подумав так, Ирина наконец решилась. Она долго копалась в своей сумке, разыскивая салфетку, на которой вчера Светка нацарапала телефон колдуньи. Под руки, как нарочно, попадались то чеки из супермаркета, которые она неизвестно зачем неделями таскала с собой, то рекламные буклеты, что раздают девушки у метро. Неужели потеряла? Ах нет, вот она, заветная бумажка!

Пока набирала номер, пальцы дрожали, и даже ладонь мигом стала противно потной и липкой. Гудки в трубке показались бесконечно долгими. Ирина уже хотела было отключиться, бросить эту бредовую затею, когда на том конце провода наконец ответили:

— Я вас слушаю.

Услышав низкий, глубокий женский голос с богатыми модуляциями, Ирина совсем растерялась. Ее решимость мигом испарилась куда-то.

— Д-добрый день… Вы Альвина? — робко спросила она.

— Госпожа Альвина, — строго поправила собеседница.

Ирина смутилась еще больше:

— Да-да, конечно… Госпожа Альвина. Мне ваш телефон дала Светлана Татаринова. Я… У меня…

Она никак не могла сообразить, как надо разговаривать с колдуньей. Брякнуть просто — мне изменяет муж, хочу его вернуть, приворожить, привязать к себе — было бы просто немыслимо! Разве такое скажешь незнакомому человеку?

Но собеседница, кажется, вовсе не собиралась выслушивать ее бессвязный лепет. Голос ее звучал строго и властно:

— Записывайте адрес.

Ирина еле успела схватить карандаш и принялась торопливо записывать. Сразу чувствуется, что эта женщина повторять не станет…

— Жду вас сегодня в три.

Отбой. В трубке запищали короткие гудки. Ирина посмотрела на часы. Знать бы еще, где эта самая улица, где этот дом! Кажется, где-то должна быть карта… Среди старых газет она с трудом отыскала потертый справочник. Ага, сразу за парком «Сокольники»… Путь неблизкий, и времени остается не так уж много…

Надо поторапливаться.

Выйдя из метро, Ирина стояла посреди улицы, беспомощно озираясь. По длинной аллее, ведущей к парку, сновали подростки на роликах, мамаши прогуливались с колясками, куда-то шли гурьбой молодые люди странного вида в драных джинсах, с длинными волосами, так что не разберешь, где парень, а где девушка… Район этот она знала плохо и скоро совсем запуталась. Черт ее знает, где эта…

Увидев аккуратную сухонькую старушку со старомодной кошелкой в руках, Ирина подошла к ней:

— Не подскажете, где здесь… — Она протянула старушке бумажку с адресом.

Та остановилась, переложила свою ношу из руки в руку и принялась терпеливо объяснять:

— Сейчас пойдете через парк по аллейке, потом улицу перейдете — и сразу налево и вниз! Длинный такой кирпичный дом, сразу увидите.

— Спасибо!

Ирина махнула рукой и почти бегом направилась в заданном направлении. Она запыхалась, раскраснелась, волосы растрепались на ветру, и в боку как-то подозрительно закололо, но все это было не важно. В голове билась только одна мысль — как бы не опоздать!

Скоро она совсем выбилась из сил. Отвыкла ходить пешком, да и лишний вес сказывается. Вот они, посиделки на диване перед телевизором, книжки и любимые пирожные! Когда похожий по описанию дом показался за поворотом, Ирина искренне обрадовалась. Подойдя ближе, она разглядела табличку… Все правильно, она пришла по адресу. Слава богу, вовремя!

Дом был самый обыкновенный, довольно старый, надежно и добротно выстроенный из красного кирпича. Даже не верится, что здесь живет самая настоящая ведьма… Она остановилась, чтобы оглядеться немного и перевести дух. Неприлично же вваливаться к незнакомому человеку такой взмыленной, словно запаленная лошадь! Надо хоть немного в себя прийти.

Во дворе играли дети, сидели старушки на лавочках, а у подъезда ворковали голуби. Ну да, весна ведь! Лоснящиеся сизари важно кружили возле подруг, надувая зоб и распуская перья, а голубки как будто и вовсе не обращали на них внимания. Мол, это я так, погулять вышла!

В общем, все как у людей.

Уже подходя к массивной железной двери, оснащенной домофоном, Ирина почувствовала, что колени у нее предательски дрожат и желудок свела противная судорога. Мелькнула даже мысль — махнуть на все рукой и сбежать отсюда поскорее. Уж пускай будет что будет…

Она уже готова была малодушно повернуть назад, но вспомнила лицо Виктора — и горло снова перехватило от обиды. Разве мало она сделала для него? Считай, всю себя вложила, без остатка! И все — ради того, чтобы какая-то неведомая молодая профурсетка воспользовалась ее мужем, как банкоматом, а ее выбросили на помойку, словно ненужную ветошь, словно вещь, отслужившую свой срок? Двадцать лет жизни, вся жизнь, по существу, — псу под хвост? Ну уж нет!