Африке решение относительно спутников. Вскоре я отказался от намерения окружить себя одними слугами из числа коренных жителей и решил путешествовать в компании белых. Мой выбор пал на тех двух молодых людей, с которыми я уже совершил экскурсию в Оранжевое Свободное государство. Третьим я пригласил господина Фридриха Эбервальда из Тюрингии, который в дальнейшем стал моим близким другом и принял участие также в моем втором путешествии.

До отъезда необходимо было закрепить за каждым определенные обязанности. Фридрих Эбервальд взялся снабжать нас птицей, подстреленной из его дробовика, а также сторожить фургон. Второй мой спутник по фамилии К. занялся кухней, третий же — Ф. должен был помогать в охоте и сборе коллекций. Я рассчитывал хорошо подготовить его, чтобы он мог постоянно сопровождать меня в путешествиях. Однако все мои усилия кончились ничем из-за его скверного характера.

Итак, мы, четверо белых с пятью лошадьми и пятью собаками, на несколько недель избавились от пыльного воздуха алмазных разработок.

На следующий день мы добрались до поселка племени корана. Он производил удручающее впечатление. Среди корана свирепствуют болезни и алкоголизм. В начале 1877 года в брошюре, посвященной положению коренного населения Южной Африки, я позволил себе посоветовать английскому правительству, чтобы оно запретило продажу спиртных напитков корана. Часть этих людей является его подданными, а другая живет в небольшом независимом государстве, в среднем течении реки Хартс.

Подобно всем готтентотским племенам, корана вымирают. Численность их сократилась наполовину, владения — на 25–75 процентов. Я уверен, что многие мои высокие покровители в Англии, принимающие близко к сердцу положение коренных жителей Южной Африки, никогда не забыли бы зрелища, которое нередко представляется жителям городов Капской колонии, а в районе алмазных разработок является обычным: пьяные, покрытые грязью женщины из племени корана, которые, дико ругаясь, бродят по пыльным улицам.

Достигнув Гонг-Гонга, мы направились на север в сторону реки Хартс. На протяжении тысячелетий эрозия образовала в скалах Голицское ущелье. При исследовании этой местности я сделал интересное открытие: ущелье является истинным заповедником для многих разновидностей животных, а также естественным парником.

В этом эдеме оказались змеи. Я обнаружил не менее семи их разновидностей, в том числе две породы хорошо известной в Южной Африке мамбы. Одну змею я заметил в тот момент, когда в поисках насекомых приподнял тяжелый камень. Сначала мне бросились в глаза остатки неглубокого мышиного гнезда, но солнечный луч, проникший сквозь густую листву, позволил тут же разглядеть блестящую кожу змеи. Подходящего оружия у меня не было, и я застыл на месте, чтобы после бегства змеи обыскать гнездо и собрать мелких насекомых. Ждать пришлось недолго: разбуженное горячими лучами солнца пресмыкающееся длиной свыше 4 футов стало разворачиваться на мягкой постели, где спало, свернувшись в клубок. Оно сразу же заметило меня и, подобно другим мамбам, зашипело, приподняв с земли верхнюю треть туловища. При этом у него раздулась темная шея шириной около 2 дюймов и быстро задвигался раздвоенный язык. Мое поведение, видимо, показалось змее угрожающим, и вскоре она исчезла в густых зарослях.

Еще до этого разведывательного путешествия я и мой спутник Ф., разыскивая в камнях на равнине между Дутойтспаном и Кимберли насекомых и червей, наткнулись однажды на мамбу длиной 5 футов. Это был экземпляр редкой красоты. Не имея под рукой лучшего оружия, я бросился к валявшемуся поблизости бычьему скелету, отломал от него ребро и кинулся за пресмыкающимся. Загнанная в тупик змея вдруг повернулась и прямо передо мной поднялась. Между тем я уже успел нагнуться и не мог отпрыгнуть в сторону. Малейшее колебание — и я погиб. К счастью, присутствие духа не покинуло меня: сильный удар в спину, нанесенный уверенной рукой, — и красивая, но опасная тварь стала моим трофеем. Мы обвили ее труп вокруг бычьего ребра и с триумфом отнесли домой.

Из ядовитых змей Южной Африки я считаю наиболее опасными породы мамбы, которые имеют зеленую, черную или желтую окраску. Мне известны случаи, когда мамбы, принадлежащие к первым двум породам (они встречаются в густых зарослях у побережья, где всего теплее), нападали на людей, как только замечали их. Приведу здесь только один такой случай.

В нескольких стах шагах от дома играли дети. Внезапно они увидели мамбу, выползавшую из зарослей. Зная, как опасна эта змея, они немедленно выскочили на дорогу и бросились бежать. Через некоторое время дети оглянулись и, не обнаружив змеи, замедлили шаг. Однако несколько минут спустя раздался громкий крик. Оказалось, что змея продолжала преследование и укусила мальчика в пятку. Не прошло и четверти часа, как ребенок погиб.

В горах Мапани и на равнине Сибанани, в теплых северных районах центральной части Южной Африки, обитает мамба другой породы — грязно-желтого цвета, свирепого, как и все ее сородичи, нрава. Змей можно встретить на звериных тропах, ведущих к воде, — в тех местах, где соприкасаются густыми кронами два дерева с полыми стволами. Мамбы прячутся в ветвях среди листьев. Заметив живое существо, змея обвивается хвостом вокруг ветки и свешивается вниз, раскачиваясь между стволами. Окраска ее не бросается в глаза (этим она отличается от своих зеленых и черных сестер), а потому люди и прежде всего, конечно, европейцы не замечают мамбу. Это делает ее особенно опасной.

В тот самый день, когда в Голицском ущелье я увидел мамбу, один из моих слуг-африканцев был напуган таким же пресмыкающимся. Разыскивая в густых зарослях подстреленную голубку, он вдруг выскочил из кустов и бросился ко мне с криком: «Сэр, змея!» Коренные жители, за исключением врачевателей, слывущих среди зулусов колдунами, очень боятся этих пресмыкающихся; боятся их и обезьяны.

Два дня спустя я застрелил на дне ущелья короткую черную змею с белым пятном на нижней части шеи. Торговец, которому я рассказал о встрече со змеей, в свою очередь сообщил мне интересный случай. Я повторяю здесь его рассказ, в достоверности которого меня потом убедили многие факты.

Один фермер заметил, что его корова, пасшаяся близ ущелья, в течение более чем двух недель возвращается на скотный двор часа на два позднее всего стада (поблизости не было хищных зверей, а потому коровы паслись без присмотра).

Фермер послал слугу узнать, в чем дело, и вскоре услышал крик: «Хозяин, хозяин, бери ружье и беги скорей сюда, на корове висит мамба!». Фермер созвал своих друзей и поспешил к реке. Неподалеку от нее он увидел корову, которая спокойно паслась, в то время как змея, наполовину обвившаяся вокруг ее задних ног, жадно сосала вымя. Она сильно раздулась и походила на огромную пиявку. Прежде чем