бы того ни хотели — они могли только делиться своими.

Курьеры становились звёздами, чьи жизни проходили в трансляциях двадцать четыре часа в сутки. Вокруг них формировались культы, люди теряли гражданство просто потому, что все деньги спускали на очередную дозу чужой жизни: настолько они жаждали отдалиться от душившей их обыденности. Фанаты чувствовали всё, что чувствовали их кумиры, думали их мысли, дышали их воздухом. Некоторые так сильно погружались, что теряли ощущение себя. И не сосчитать, скольких бедолаг Медцентр упёк в комнаты с белыми стенами из-за того, что после очередного трипа они забывали своё «я», считая, что их настоящая жизнь была всего лишь сном.

Ради славы курьеры становились актёрами кино и порно, наркоманами, музыкантами и даже преступниками. Они бросались в самые дикие авантюры, лишь бы их поклонники могли прожить новые волнующие минуты в их шкурах. Как сказал Рэймонд Коул, ради нового материала присоединившийся к одной из банд окраин: «Мы сгораем, чтобы осветить другим путь». Свой земной путь он закончил в неудавшемся ограблении — копы практически изрешетили его хилую тушку. Вспомнив его, Вик рассмеялся, ведь он не мог не чувствовать родство с этим нелепым маленьким человечком. В конце концов, он тоже был курьером, вот только всю свою жизнь он транслировал только для одного человека — короля.

Он снова окинул взглядом картину, представшую перед ним с балкона. Будто в насмешку, архитекторы Первого Города установили Дворец, Башню Правосудия и Информаторий так, что вместе они образовывали правильный треугольник с площадью Освобождения в центре. Триумвират слуг для одного господина. Пусть копы, Синдикат и Информаторий недолюбливали друг друга, невозможно было забыть — все они подданные Освободителя.

«И он хочет, чтобы мы вышли за пределы стен».

Вик отчётливо ощутил, какое омерзение у него вызывает Город. Комок грехов и пороков, брошенных в котёл недоверия и безразличия. Сколько ни пытайся сделать его лучше, всё вернется на круги своя. Как он не замечал неисправимость системы? Или всё дело в том, что раньше не было альтернативы? Конечно, он мог в любой момент сбежать из Центра. Отправиться на окраины, где никому его имя и прошлое не интересны. Но и там бы ничего не изменилось. За стенами Центра его будут ждать стены самого Города. А на окраинах даже спустя тридцать лет после Великой Зачистки царило беззаконие — и оно не дарило чувства настоящей свободы, Вик знал это. Безнаказанные убийства свободой назвать нельзя. Она живёт там, где у тебя не возникнет даже и мысли убить кого-то.

— Сам Освободитель хочет, чтобы мы покинули Первый Город? Зачем ему экспедиция? — спросил Вик.

Король отбросил перчатки и направился к коридору. Вику ничего не оставалось, как пойти следом. Они зашагали по красной дорожке вдоль тускло освещённого холла, увешанного портретами предыдущих королей. Как всегда, взгляд Вика притянуло светлое пятно на месте, где должен был быть предшественник Карла.

— Он не хочет, чтобы мы ушли, — бросил король. — Он просто приказывает разведать, что стало с миром.

— У него есть Стражи. Почему нужно посылать нас?

— Не помню, чтобы Господь завещал своим ангелам дела мирские. Запомни, у них только одна цель: следить за нами.

Они зашли в белый лифт со стенами, украшенными миниатюрными гербами Семей Синдиката. В зеркале Вик рассмотрел свою физиономию: чёрные волосы до плеч, густая борода, скрывавшая половину лица, нос горбинкой и тонкие брови подо лбом, испещрённым морщинами. Карл похлопал себя по карманам, вытащил портсигар и крякнул от досады.

— У тебя закурить не найдётся?

— Я месяц как бросил, — равнодушно ответил Вик. Карл смерил его испытующим взглядом, но ничего не стал говорить. Открыв портсигар и выудив последнюю никотиновую палочку, он стал дымить прямо в лифте.

Король отказывался признавать сигареты, напечатанные на утилизаторе. Вик же не мог позволить себе курить продукцию, собранную руками мастеров. В каком-то смысле ему только что оказали великую честь — и он спустил всё в утиль.

Через полминуты лифт остановился перед личными покоями короля. Их встретили белые стены, обитая красной парчой мебель, зелёное атласное бельё и подушки с золотыми кисточками. Роскошь и безвкусица. Люди всегда обзаводились дорогими тряпками, чтобы скрыть дряхлеющую плоть. В огромной кровати с серебристым балдахином могло поместиться пять человек. Бессмысленно, ведь последняя жена Карла ушла в монастырь пять лет назад, а любовниц он не заводил. На рабочем столе покоился поднос с остатками недоеденного завтрака. Рядом жужжали мухи. Опять.

Совсем как тогда.

Король встал перед огромным зеркалом, распахнул мантию и стал приводить в порядок чёрный мундир. На его груди, прямо у сердца, была вышита геральдическая роза — символ Дома Лоуренсов.

— Так зачем я здесь, сэр?

— В Старом Городе очень много людей, считающих, что смогут выполнять мою работу лучше меня, — король хмыкнул и прошёл к гардеробу, откуда выудил лавровый венок и водрузил себе на голову. — Бедные мерзавцы. Знали бы, с чем мне приходиться мириться. Экспедиция может натолкнуться на настроенный враждебно народ. И тогда ты отправишься на передовую, будешь моими глазами и ушами.

— Думаете, во Вне кто-то ещё живёт?

— Уильям просмотрел большинство исторических записей, оставшихся после Освобождения. Он считает, что возможности исключать нельзя.

Принц Уильям, сын короля. Любитель истории и легкомысленных женщин. Отличный, во многих отношениях, паренёк. Вот только правитель из него никакой. В нём не было черты, которую король больше всего ценил в людях — безжалостности. Не видать ему трона, пока жива его старшая сестра, Анора.

— Вы уже поставили полковника во главе экспедиции. Разве вы ему не доверяете?

— Мы оба знаем, какая у него репутация, — Карл подошёл к Вику и положил ему руку на плечо. — Боюсь, в дела вмешается армейский генштаб и маршал Журден. Наш добрый полковник — хороший человек, преданный и верный. Но не мне, а Первому Городу. Кто знает, чью сторону он примет в решающей ситуации?

Зазвонил ручной коммуникатор короля. Он принял вызов.

— Что такое?

— Ваше Величество, к вам маршал.

— Лёгок на помине. Впустите его. Журналистов пока придержите.

Отключив коммуникатор, Карл заметил:

— Мне не нравится твой взгляд. Проведай Уотерса. Он тебя живо приведёт в порядок.

— Это приказ?

Король кивнул.

— Ты нужен мне в боевой готовности. Я понимаю. Последнее дело вышло… непростым. Дальше будет ещё тяжелее.

— Вы уже просмотрели мою память? — как можно более бесцветным тоном произнёс Вик.

— Нет, — покачал головой король. — Не было надобности. Я по твоим глазам вижу, что ты устал.

— Со мной всё в порядке, сэр, — произнёс Вик.

— Мне лучше знать. Уотерса я сам предупрежу.

Король двинулся в тронный