– А выкинуть на улицу, как собаку, имеете право?

Я достал мобильный телефон, стал звонить знакомым из здравоохранения, решил прессовать врача сверху. А потом говорю врачу: давай пойдем коротким путем… И даю ему баксы. Хорошо, что я кошелек с собой захватил. Тот взял деньги и говорит:

– Давайте ваш полис. Я запишу больного на ваш полис. Нас ведь тоже проверяют.

А у меня полис в Москве, на квартире. Говорю:

– Ладно. Завтра привезу.

– Ваш паспорт, хотя бы…

А у меня и паспорта с собой нет. Не буду же я спать в пижаме и с паспортом. Короче, пришлось брать такси, ехать в травмпункт за своей машиной, оттуда на дачу за паспортом и опять в больницу.

– Ты хороший человек, – прожурчала Жанна.

– А у меня не было выхода.

– Мог бы бросить, и все, – подсказала Жанна.

– Я бы бросил, если бы не видел эту ногу. А когда увидел, то караул. Как он будет на такую ногу опираться? Молодой парень, красивый, как из индийского кино.

– А за операцию ты тоже заплатил?

– Естественно. В конверте врачу. И в кассу столько же в рублях. Если сложить все мои расходы, получится сумма, за которой он лез. Так что этот Якуб меня все-таки обокрал.

– С обоюдного согласия, – добавила Жанна и прижалась теснее к теплому боку Ларина. Он поцеловал ее в макушку.

– Ты лучше скажи: что ты здесь топчешься возле меня? Тебе что, ровесников мало?

– Ты обеспечиваешь питание и проживание, – объяснила дочь, проходя мимо.

Жанна игнорировала это замечание. Сделала вид, что не услышала.

– Мне с ровесниками неинтересно. Мне с ними скучно.

– А со мной весело?

– С тобой весело. Ты хороший.

«Сейчас попрошу, – подумал Влад. – Хорошая минута».

– Ларик, – начал Влад и замолчал.

– Что? – спросил Ларин.

– У тебя где туалет?

– Прямо и направо.

Влад не хотел в туалет, но пришлось встать и пойти прямо и направо.

Туалет был просторный, стены обложены кафелем под мрамор. На стене висела клетка с механической птичкой. Влад сел на унитаз и неожиданно для себя громко пукнул. Сработал яблочный джем. И тут же запела птичка. Как это понимать? Птичка призвана заглушать выхлопы кишечника? Или это просто шутка?

Влад подошел к крану, вымыл руки и гулко высморкался. И снова запела птичка. Влад понял, что в игрушке находится механизм, который реагирует на колебания воздуха. А именно – на громкий звук.

Влад вышел и присоединился к компании.

– Ты что-то хотел сказать, – напомнил Ларик.

– У тебя очень смешная птичка. Японская, наверное. Только японцы могут такое придумать.

– Нравится?

Ларик встал с дивана, удалился на короткое время и вернулся с птичкой в клетке.

– На! – Он протянул Владу. – Держи…

– Не надо!

– Бери, бери…

Влад растерянно взял птичку и заглянул в ее личико. Это был воробей или чижик-пыжик. Маленькая птичка с клювиком и круглыми глазками.

«Теперь уж точно не попрошу», – понял Влад.

Жертвоприношение Ларика ограничилось птичкой. Вся его душевная широта была израсходована на Якуба. Ларик платил только с обоюдного согласия, когда он сам этого хотел, и не терпел никакого давления.

Он был разным: хорошим человеком и плохим человеком, щедрым и жадным, порочным и нравственным, благородным и жлобом.

Влад, как механическая птичка, чувствовал своим внутренним устройством колебания Ларика. Он догадывался: Ларик денег не даст. Все будет по-старому, но осадок останется. Отношения пострадают. Ларик не простит вымогательства, а Влад унижения.

Повисла пауза. О чем говорить, когда все и так ясно. Надо прощаться и уходить.

– Ты хочешь, чтобы я тебе повысил ставку за концерт? – прямо спросил Ларик.

– Нет, нет, – испугался Влад. – Ни в коем случае.

– А о чем ты хотел поговорить?

– О новом альбоме. У меня есть стихи, – вывернулся Влад.

– Чьи?

– Ты будешь смеяться. Пушкина.

– Как раз не буду смеяться. Пушкин хороший автор, которого сегодня плохо знают. Жанна, ты знаешь Пушкина?

– Фамилию слышала, а читать не читала, – призналась Жанна.

– Одноклеточный организм. Муха-дрозофила, – заметила дочь Ларика.

– А ты кто? – огрызнулась Жанна.

– Девочки, не ругайтесь, – попросил Ларик. Посмотрел на Влада и сказал: – У тебя хорошие мелодии. Ты – мелодист. Это редкий талант. Твои мелодии запоминаются и застревают в душе.

Ларик замолчал. Влад не понял: это конец фразы или будет продолжение.

– И что? – спросила Жанна, которая тоже не поняла.

– Зачем просить, когда можно заработать? – продолжил Ларик.

– А я и не просил, – отрекся Влад.

– Просил, просил… Только молча.

Ларик плеснул Владу виски в чистый стакан. Это был знак согласия и примирения. Влад выпил.

Алкоголь быстро подействовал. Влад сидел и мечтал и предчувствовал, что завтра же сядет писать новый альбом. Мелодии стояли у горла.

Влад вернулся домой в три часа ночи. От него пахло спиртным, что недопустимо. В руках была клетка с механической птичкой.

– Что это? – спросила жена.

– Результат переговоров. Пример для подражания. К ней с говном, а она поет…

– Выпил… – определила жена. Взяла клетку. Вгляделась в птичку. – Какая милая…

В конце лета к Ларику зашел Якуб.

Ларик неожиданно обрадовался, как будто увидел близкого родственника. Якуб свободно передвигался на обеих ногах, никаких следов травмы. Молодые кости прочно срослись.

В руках Якуб держал большую белую дыню. – Тебе… – Якуб протянул дыню Ларику. – Сорт «торпеда». Половина сахар, половина мед…

Дыня действительно была очень сладкая.

У меня была подруга. И есть. Ведущая актриса ведущего театра. Она приехала из Харькова, чтобы завоевать Москву. И завоевала.

У подруги была дочь. И есть. Людка. Только раньше она была маленькая, а сейчас молодая.

Моя подруга оставила годовалую дочку в Харькове, в каком-то интернате или в детском доме, не знаю точно. Больше оставить было негде. Ни мужа, ни родителей у подруги не было, только одна, но пламенная страсть к театру. Бог заложил в нее актерский талант, и этот талант распирал ее, вопил и рвался наружу.