— Есть идеи?

— Как насчет игрового центра? — он не ждет ответа, он все уже решил. 

Через двадцать минут мы оказываемся в том самом центре, про который он рассказывал всю дорогу. Еще через двадцать минут нам выдают специальную экипировку, напичканную тонкими проводами и датчиками. Липучки на ногах, руках, голове, виртуальные очки и пистолеты. Нас отправляют в обычный черный зал. 

— Надевай очки и готовься, — шепчет Егор, скользя рукой вдоль позвоночника и разгоняя мурашки по телу.

Твою дивизию, это что еще такое? 

В отношениях с Костей я подобное испытывала только в самом начале, пока не приелось, или пока не поняла, что он — это не мое. Скорее второе. Я смотрела на него сквозь розовые линзы и напрочь отказывалась их снимать. Глупая маленькая Лика даже не догадывалась, какой он мудак на самом деле. А зря. Очень-очень зря. Надо было все-таки раньше слушать Женьку и рвать с ним. Но я же типа любила и боготворила его, а он… мудак. 

— Х-хорошо, — слушаюсь и повинуюсь.

Минута, и я будто в другом измерении. Мимо проплывают летающие машины, перестраивающиеся и меняющие направление время от времени платформы прокладывают путь. И все это в открытом космосе. Сказочном и необычном.

— Пошли, — схватив за руку, Егор прыгает на первую платформу, утягивая меня с собой. 

Мы прыгаем по платформам, сражаемся с необычными чудовищами, и все это в открытом космосе. Я смеюсь от души и стреляю во все подряд, абсолютно не думая, как выгляжу со стороны. Мы продвигаемся вперед, то и дело захватывая чужие земли и радуясь как малые дети. 

Нам хорошо вместе. И даже очень.

— Не могу, — торможу, видя под ногами стеклянный мост, а под ним крошечную Землю. 

Мы на финишной прямой. Последний этап — преодолеть стеклянный мост, под которым разверзлось необъятное пространство космоса. Дыра. Просто огромная дыра, а в ней видна Земля. Она кажется маленькой. Но ноги все равно врастают в пол и отказываются шевелиться. 

— Ли-ка, пошли, — Егор протягивает руку, но я отчаянно машу головой и отступаю. 

С детства боюсь высоты. И сейчас, пусть даже в виртуальной игре, преодолеть свой страх мне до чертиков сложно. Я вроде знаю, что это все не по-настоящему, и в то же время не понимаю, как такое возможно. 

— Прошу тебя, Ли-ка, — Егор делает шаг ко мне, берет за руку и медленно, маленькими шагами, отступает назад. 

— Я н-не могу, — упираясь пятками в пол, торможу. 

— Можешь, Ли-ка, — его голос становится тише, мягче. — Знаешь, в детстве я тоже много чего боялся. Благодаря старшим братьям и сестрам. Они те еще затейники. Однажды я очень сильно разозлил близнецов, потому что они не хотели брать меня с собой в парк аттракционов. Я наябедничал отцу, и им пришлось. Представляешь, они посадили меня на колесо обозрения, оплатили десять кругов и смылись на американские горки. И все бы ничего, только вот колесо сломалось. А кабина, в которой я был один, оказалась на самом верху. И было мне тогда меньше десяти лет. Просидел так до самого вечера, пока меня не сняли приехавшие на вызов спасатели. Ох, видела бы ты лица близнецов, когда отец их отчитывал, а Славка, недолго думая, врезала обоим. С того дня все несовершеннолетние дети ходят в парк аттракционов только со взрослыми. Желательно с кем-то из родителей. 

— Ты тоже боишься высоты? 

— Не люблю колесо обозрения. Обхожу его стороной. Мы пришли.

Смотрю вниз, и правда — пришли. Под ногами парящая платформа, плавно распадающаяся на маленькие частички и растворяющаяся в пространстве.

Отвлекая, он провел меня через мой страх. Рассказал о себе и немного о своей странной семье. Не выдержав, кидаюсь ему на шею и звонко чмокаю в щеку, не забывая приговаривать: спасибо, спасибо, спасибо.

Мне и правда стало легче. 

С нашего приключения прошло четыре дня. 

И все эти четыре дня я просыпаюсь с улыбкой на лице. 

После того как все же прошли игру, мы отправились в ближайшее кафе, чтобы вкусно поесть. К моему огромному удовольствию, Егор плевать хотел на то, сколько я в себя запихиваю еды. Он не смеялся, не осуждал взглядом, только подкладывал добавки в виде потрясающих круассанов. А потом привстал, большим пальцем коснулся моих губ в попытке стереть шоколад, но так и остался стоять. 

Мое дыхание сбилось, пульс участился, а глаза прилипли к его манящим губам. Расстояние исчезало медленно, разум расплывался в кисель. Легкое прикосновение губ будто удар током. Импульсы прошли по всему телу, голова закружилась от непривычных ощущений. 

Меня никто еще так не целовал. 

Нежно и жадно одновременно. Был момент, что мне показалось, будто он хочет выпить меня до дна. Исчерпать мои жизненные силы. 

Мы долго гуляли и много целовались. А потом он отвез меня домой и долго не хотел отпускать. Обнимал, прижимал к себе, дышал мною. И мне было так хорошо находиться с ним рядом, что я быстро отбросила всю свою ненависть вкупе с дурными мыслями о нем. 

Я решила провести новогодние праздники с ним и его семьей. Если из нас получится пара, значит, тому и быть. 

Сегодня двадцать седьмое декабря. 

Сегодня мы отправляемся в дом его родителей на целую неделю. 

Я немного боюсь. Ладно, вру. Я очень сильно боюсь. Так, что колени трясутся и язык заплетается. Мое состояние напоминает день, когда я вынуждена была повторять каждое слово два раза. Что-то вроде «бегу-бегу», «иду-иду». Поверьте, когда ты произносишь простое предложение «какие сегодня пары», а получается «какие-какие сегодня-сегодня пары-пары», язык заплетается хуже, чем у алкаша. 

Женька каждый день терроризирует меня заданиями, а я с удовольствием соглашусь, чтобы унять волнение. За четыре дня мы успели много: каждому прохожему пожелать счастливого Нового года и вручить купленного по акции Деда Мороза в «Дешево»; слепить снеговика и притащить его к Женьке домой, а затем сидеть и наблюдать за тем, как он тает в тазике (Женька напрочь отказалась оставлять его на столе, чем и нарушила задание, заработав штрафные баллы); успели представить себя астрологами и предсказать будущее; поиграть в «Замри» на площади и попросить прохожих угадать фигуру, веселя этим их неимоверно; изучить тарабарский язык и обучить ему прохожих. 

Женька, как узнала, где я провела время вместо пар, та-а-ак обрадовалась, что мне внезапно стало плохо. За нее. Никогда не видела ее такой счастливой и танцующей во время пары нового преподавателя. Который, на минуточку, не спускает с нее взгляда вот уже которую пару подряд. Но ладно, не о нем сейчас. 

Так вот, эта мадам предложила открывать по два окошка в день, что привело меня в шок. Как она выразилась ранее: «Понимаешь, лапуль, поездка к мажору — это форс-мажор». Согласна. 

В итоге почти все окошки в адвент-календаре открыты. Осталось только одно — 31 декабря.