поэтому пастбище выглядело полудиким. Здесь можно было встретить и дичь, и охотников, и птиц, круживших в небе, и всякую живность под землёй. Ледяной воздух пощипывал лодыжки и бросал в дрожь.

Свистнув вновь, я замерла и затаила дыхание. Кто-то заскулил совсем рядом, слабо, но вполне различимо. Это собака. Не лиса и не барсук – именно собака, испуганная, потерянная и одинокая.

– Мэйзи! – позвала я.

В ответ раздался отчаянный визг, и я поспешно бросилась на звук.

В барсучьей норе мелькнула чья-то пасть.

– Мэйзи? – спросила я и наклонилась к отверстию.

Оттуда высунулся маленький нос и донёсся благодарный вой.

Я разгребла колючие кусты, легла на живот и просунула руку в нору. Суетливый комок шерсти и слюнявый язык бурно приветствовали меня, и я засмеялась от радости.

Мэйзи запуталась в зарослях вереска, многочисленные колючки застряли в густом мехе овчарки.

– Держись, Мэйзи, – успокоила я собаку.

Я нырнула в нору глубоко, насколько могла, а потом принялась карманным ножом осторожно разрезать стебли, опутавшие Мэйзи.

– Потерпи немного.

Наконец я высвободила бедняжку, и она сразу ринулась наружу, пытаясь протиснуться у меня между коленями: в итоге мы обе повалились на землю.

– Глупая девочка, как ты нас напугала!

Когда тёплое дыхание Мэйзи коснулось моей щеки, на меня нахлынуло блаженное облегчение. Собака жива и в безопасности.

– Поедем домой, Мэйзи!

Я подвела коня к пеньку, посадила Мерлину на спину овчарку, а затем запрыгнула туда же сама.

Мэйзи была небольшой собакой, да и Мерлина оказалось трудно чем-то смутить, и вскоре мы очень удобно устроились.

– Молодец, Мерлин! – похвалила я старого коня, а моё сердце наполнилось гордостью за верного друга.

Неприступные стены Дайспер Холла теперь были справа, загораживая море, однако до меня явственно доносился плеск волн о скалистый берег и долетал запах соли и водорослей.

Мерлин быстро нёсся вперёд, забирая влево, как будто путь ему преграждали невидимые враги. Я заметила, что он старается держаться как можно дальше от Дайспер Холла.

Нервная дрожь коня передалась и мне: я едва не подпрыгивала от каждой тени и каждого звука. Ветер то и дело набрасывался на нас и яростно трепал гриву Мерлина и мою одежду.

– Ого, Мерлин! – восклицала я, стуча зубами, но стараясь успокоить и подбодрить скакуна.

Внезапно наверху громыхнуло. В лицо брызнул дождь. Болото озарилось вспышкой слепящего света, и новый удар грома прокатился по небу.

Мерлин громко заржал и попятился. От пронзительного звука вся моя храбрость разлетелась на мелкие кусочки.

– Тише, Мерлин! До дома уже недалеко.

Я изо всех сил вцепилась в поводья.

В который раз мне приходилось возвращать коня на тропу.

– Не надо сворачивать с дороги. Иначе мы потеряемся на болоте, – повторяла я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

И вдруг я различила то, к чему, наверное, Мерлин так чутко прислушивался всё время. Это был звук, который я слышала раньше: он походил на стон разверзающейся земли или глухой обвал в пещере. Он пробирал до самых костей, и я чуть не свалилась со спины коня от испуга.

– Ого, малыш! – вскрикнула я, чтобы прогнать страх.

Мэйзи дрожала и льнула ко мне, спрятав морду у меня под мышкой. Я крепче прижала собаку к груди.

Стон прозвучал снова, переходя в рык, от которого кровь вскипела в жилах и застыла, а затем – в протяжный вой, такой пронзительный, что уши сразу заложило.

Мерлин вздыбился, запрокинув голову. Я потеряла равновесие и, не выпуская Мэйзи, грохнулась на землю. Овчарка вывернулась из моих рук и бросилась прочь по тропинке, ведущей к дому Билла. Конь помчался следом.

Вскоре они исчезли в темноте. Я осталась одна, глотая ртом воздух и ощупывая себя. Убедившись, что вроде бы ничего не сломано, я осторожно встала.

– Как-то не очень здорово получается, Кора, – пробормотала я сердито.

Дождь уже не просто накрапывал, а лился потоком, просачиваясь сквозь свитер. Я знала, что во время грозы лучше не шататься по болотам под открытым небом.

Рядом находились только стены Дайспер Холла. Можно, наверное, укрыться возле них: я ведь снаружи, а не внутри? Собственно, выбора-то у меня и не было.

Я прислонилась к стене и стала ждать, когда закончится гроза.

Глава 4

Вой до небес

Я, должно быть, заснула: меня разбудила песня жаворонка. И хотя одежда ещё была мокрой от дождя, я чувствовала солнечное тепло. Вдруг на колени упал камешек. Я с удивлением подняла его.

Откуда он взялся? Подняв голову, я увидела каменную арку. Тяжёлые металлические ворота под её сводом были наглухо закрыты. Причудливые завитушки на них покрылись ржавчиной и буйной порослью сирени, в которой копошились бабочки. Сквозь решётку я разглядела дубы и заросли терновника, а ещё тропинку, уходящую куда-то вправо. Дрозд-белобровик яростно верещал: «Йак! Йак! Йак!» – и крошечная птичка испуганно упорхнула от его крика в густую зелень.

С противоположной стороны ворот на меня глазел белобрысый неумытый мальчишка примерно моего возраста.

– Привет! – сказал он и расплылся в улыбке, обнажив два ряда кривых зубов. – Я кидал в тебя камешки, чтобы разбудить. Ты храпела.

Что? Ведь Дайспер Холл закрыт для публики много лет. Может, мальчик – член семьи Кавендиш?

Парнишка переминался с ноги на ногу, словно под ним была не земля, а горячие угли. Он напоминал лягушонка с большими бледно-голубыми глазами.

– Я Грифф. Я тут садовником работаю, – сказал он.

Теперь понятно, откуда у него взялись полоски грязи на лице. А я-то уж было подумала, что единственный работник здесь – хмурый мужчина, которого я видела на рынке.

Грифф оказался не старше меня. Странно, что я никогда раньше не сталкивалась с ним в школе.

А он уже не просто переминался с ноги на ногу, а подпрыгивал как мячик.

– Что ты делала ночью в грозу? Как тебя зовут? Ты живёшь рядом?

Вопросы сыпались градом, а у меня все слова застряли в горле. Я попятилась.

Глаза Гриффа сузились.

– Не уходи!

Похоже, он ужасно огорчился, и я шагнула к воротам.

Мне хотелось спросить Гриффа о загадочных существах, обитающих в Дайспер Холле. Но иногда проще общаться без слов.

Думая о странных звуках, которые слышались ночью, я сделала глубокий вдох и завыла в небо:

– А-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

Когда запас воздуха иссяк, я взглянула на Гриффа: не будет ли он смеяться надо мной, как обычно делали в школе?

Но он просто молча таращился, а потом вдруг воскликнул:

– Как здорово!

Вытянув губы трубочкой, мальчишка тоже завыл, запрокинув голову:

– А-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

Я прыснула